Во мраке бытия - Рон Хаббард

С сияющим лицом он повесил трубку и встал из-за стола. Потом они с О'Блоомом устроили в крохотном кабинетике нечто вроде индейской пляски, громко смеясь при этом.

— И подумать только, — сказал О'Блоом, — что мы собирались через несколько лет уходить в отставку, не имея за душой ничего, кроме наших жалких пенсий!

— Да, он наверняка должен будет взять нас к себе, — с восторгом подхватил Тупевиц. — У него просто не будет иного выхода!

Я был поражен. Эти два бесчестных агента воспользовались сложившейся ситуацией для того, чтобы подняться по социальнойлестнице. Они шантажировали самого Делберта Джона Роксентера. И что еще более усугубляло противозаконность их гнусных происков, так это тот несомненный факт, что, по существу, само ФБР целиком и полностью принадлежало Д. Дж. Роксентеру. Но самым глупым во всей этой истории было то, что они ведь были уверены, что в руках у них и в самом деле находится сын Делберта Джона Роксентера. Запланированные Ломбаром акции явно принимали неожиданный оборот. Проявим выдержку. Все это никак не облегчает участи Хеллера. Я еще не мог определить, каким именно образом это произойдет, но уже точно знал, что Хеллера поджидает верная смерть.

Зазвонил телефон, и двум бесчестным агентам пришлось прекратить свои дикарские пляски. Тупевиц подошел к телефону, внимательно выслушал, что ему говорили, коротко ответил и повесил трубку. После этого парочка вернулась в комнату, в которой они оставили Хеллера. Он сидел там тихо и спокойно, иногда глаза его обращались к застарелому пятну крови на стене. Я весьма сомневался, что ему удалось более четко, чем мне, услышать разговор, состоявшийся в соседнем кабинете. Должно быть, все это время он просто раздумывал, что же с ним теперь сделают.

— Послушайте, Младший, — сказал ему Тупевиц, — Сейчас со мной разговаривал персональный адвокат вашего папаши, некий

мистер Гробе из юридической фирмы «Киннул Лизинг» в НьюЙорке. Папаша ваш сейчас в России, где его ублажают, как могут, так что домой он вернется не ранее чем недели через две.

— Так что вам, Младший, — добавил О'Блоом, — лучше всего сейчас сидеть спокойно здесь. Пройдет некоторое время, прежде чем мы сможем выпустить вас отсюда.

О'Блоом уселся за стол и придвинул к себе целый ворох официальных бумаг Я сразу же сообразил, что этот кабинет принадлежит ему, а тот, что рядом, — Тупевицу. Должно быть, они довольно высоко забрались по служебной лестнице в ФБР, если им выделили здесь личные кабинеты. Тупевиц направился к двери, но, перед тем как уйти, обернулся в сторону О'Блоома.

— Со всем остальным я сам справлюсь, — сказал он. — А ты пригляди здесь за мальчиком.

Он уже был в дверях, но, по-видимому, припомнил что-то и остановился. Теперь он обратился уже к Хеллеру:

— А по поводу этой шлюхи вы можете больше не волноваться. Она умерла.

Экран у меня вздрогнул.

— Почему вам пришлось убить ее? — спросил Хеллер.

— Убить? — удивился Тупевиц. — Она умерла естественной смертью в больнице Джорджтауна. Причина — сердечный приступ. — И — сама невинность — успокаивающе добавил: — Знаете, вам ведь чертовски повезло, что это произошло в карете «скорой помощи», иначе вас могли бы обвинить еще и в убийстве.

— Героин убил ее, вот так-то, Младший, — добавил О'Блоом.

— Кстати, я все время хотел у кого-нибудь спросить, — сказал Хеллер, — не объясните ли вы мне, что значит эта так называемая доза?

— Нет, этот милый мальчик меня доконает, — сказал Тупевиц, снова берясь за ручку двери. — О'Блоом, постарайся проследить, чтобы все здесь было в порядке. Все остальное я беру на себя.

И он вышел. Устало отодвинув от себя кипу бумаг, О'Блоом еще более усталым взглядом уставился на Хеллера.

— Не (…), парень! Вы до сих пор не знаете, что такое доза? Да чему же, черт побери, учат вас в этом вашем… — Он нашел в документах Хеллера диплом и продолжил: — В военной академии Сент-Ли? Кройке и шитью, да? — Он снова бросил взгляд на кипу бумаг и брезгливо отодвинул ее от себя. — Ну что ж, нам предстоит здесь убить массу времени, а поскольку вам все равно выпадет когда-то распоряжаться в этом доме, то ничего худого не произойдет, если я прямо сейчас займусь просвещением будущего Мистера «Америка»! Пошли со мной! Легонько подталкивая Хеллера, О'Блоом повел его по многочисленным лестницам и переходам.

— Ни с кем не разговаривайте, — предупредил он. — Я буду отвечать на все вопросы, если кому-то придет в голову их задать.

Судя по всему, здание это было огромным. Перед ними открылся длинный коридор. Звякая шипами по полу, Хеллер шагал довольно спокойно.

— Скажите, ради всего святого, Младший, — сказал О'Блоом, которого явно раздражал этот звук. — Какого черта вы нацепили на себя эти бейсбольные туфли с шипами?

— Так мне удобней, — отозвался Хеллер. — Я натер себе волдыри.

— Ах, это совсем другое дело. Я отлично понимаю вас — у меня самого мозоли. Ну вот, мы и пришли. И он остановился у двери с табличкой: «Химическая лаборатория. Наркотические вещества». Открыв дверь, он пропустил Хеллера вперед.

Взору Хеллера предстало помещение, в котором на многие ярды вглубь тянулись полки, сплошь уставленные стеклянными банками самых различных размеров и форм. За столом, склонившись над горящей спиртовкой, сидел лаборант. Он подогревал воду в столовойложке, а вокруг него, разбросанные по всему столу, валялись иголки.

— Вообще-то наркотиками занимается Агентство по борьбе с наркотиками, — начал свои пояснения тоном экскурсовода О'Блоом, — однако мы по-прежнему сохраняем у себя собственную лабораторию, которая занимается исследованиями в этой области. Нашей заботой является осуществление контроля за работой и правительственных органов, поэтому нам нередко приходится перепроверять действия самого АБН. Тут у нас собраны практически все известные науке виды наркотиков. Вот, поглядите на эти банки!

— Вы занимаетесь их продажей? — спросил Хеллер.

Лаборант испуганно поднял голову.

— Тише! — сказал он. Повнимательней приглядевшись к Хеллеру и обращаясь к О'Блоому, он продолжил: — О чем это вы думали, О'Блоом, приведя сюда этого (…) мальчишку? Здесь не место для общественных экскурсий.

— Заткнись, Суинни, — отрезал О'Блоом.

Лаборант снова склонился над бунзеновской горелкой, что-то возмущенно ворча себе под нос.

— Видите ли, дорогой мой, — сказал О'Блоом, обращаясь к Хеллеру, — главная наша цель состоит в том, чтобы можно было по внешнему виду, запаху и на вкус быстро и точно определять все наркотические вещества. Вот, поглядите сами. Начните вот отсюда, с нижнего ряда, и идите до самого конца, осматривая каждую банку. И старайтесь при этом запомнить надписи на этикетках. Только ради всего святого, если вам придет в голову попробовать здесь что-нибудь на язык, тут же сплевывайте, сплевывайте немедленно!

Я не хочу, чтобы меня потом обвинили в том, что я превратил вас в наркомана.

Хеллер, как пай-мальчик, начал продвигаться вдоль рядов полок, послушно выполняя данные ему указания. И все-таки несколько раз О'Блоом заставил его прополоскать рот под краном, держа его при этом за шиворот, как обычно поступают с непослушными детьми. Верный своему обычаю, Хеллер проводил и это обследование чрезвычайно быстро. Но меня все происходящее отнюдь не радовало. Было совершенно очевидно, что, задерживая его здесь, они просто тянут время. Однако, отлична зная ФБР, я понимал, что они при этом пытаются вытянуть из него и какие-то сведения. Попытки эти, как и все, что они затевают, отличались крайней глупостью, но тем не менее предпринимались.

— О, привет! — сказал Хеллер. У него в руках была большая банка с коричневым порошком, которую он очень внимательно разглядывал. — А это что?

— О! Да тут, видимо, отлетела этикетка. Это, парень, опиум, Азиатский. — О'Блоом пригляделся повнимательней. — Нет, это турецкий опиум.

В обычных условиях я просто взбесился бы оттого, что Хеллеру показывают все это. Но в калейдоскопе событий сегодняшнего дня острота ощущений у меня явно притупилась.

— А что означает слово «афьон-карахисарский»? — задал Хеллер вопрос, который чуть было не лишил меня рассудка.

— (…), не знаю, — сказал О'Блоом. — А где вы его нашли?

— А вот здесь, на боку банки написано, — ответил Хеллер. — Его тут почти не видно.

— Я оставил в кабинете очки, — сказал О'Блоом. — Суинни, что означает слово «афьон-карахисар»?

— «Замок черного опиума», — сказал Суинни. — Западная Турция. А что?

— Это написано на банке, — ответил О'Блоом.

— Да? — без тени удивления спросил Суинни. И так же спокойно продолжил: — В соседнем сосуде лежат черные шарики, которые поступили из тех же мест. А вот в той банке белого цвета, чуть дальше в том же ряду, находится героин, который тоже поступил оттуда. (…), да что я здесь для того, чтобы лекции читать! — И он демонстративно вернулся к своим занятиям.