Последнее слово девятого калибра - Вячеслав Денисов

Но его освободили через двое суток. Что стало с тем строителем, Андрей не знал и уже никогда не узнает. Но он очень хорошо помнил, какой смертью умерли двое солдат. И сейчас, когда Бортников, видя направленный в его голову пистолет Лисса, закричал: «Я не хочу умирать!!!», Недоступ опять вспомнил те пять суток, которые старался забыть все последние шесть лет…

– Заткнись, Бортников!.. – рявкнул он, преодолевая страшную боль в висках. – Заткнись, мать твою…

Перевалившись через бок, Недоступ с трудом привалился к стене спиной и пробормотал рассеченными до зубов губами:

– Лисс, давай поторгуемся…

Тот ожидал всякого. Он предполагал, что мент понял о том, что этот дом и обнаруженные останки связаны, но открытие, что этому капитану известно его имя, повергло Михаила Юльевича в шок. Теперь он уже не торопился убивать этих милиционеров. По крайней мере – вот этого…

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Отпусти его… – Недоступ с трудом качнул подбородком в сторону Бортникова. – Он все равно не при делах. Пустышка…

Лисс улыбнулся:

– Ты мне и так все расскажешь. – Он повернулся к Бесу.

Тот подошел и с размаху ударил металлическим прикладом по лежащей на полу ладони Недоступа.

Боль молнией пронзила мозг капитана. Стиснув зубы, чтобы не закричать, он заставил себя посмотреть на раздробленную кисть…

Хорошо бы было сейчас улыбнуться, как в фильме, и сказать: «Разве так бьют?» – но он не мог этого сделать. Боль судорогой свела челюсти, и тело, вопреки воле хозяина, забила мелкая дрожь.

Лисс подошел к Недоступу и поднял вверх его окровавленный подбородок.

– Говори, пидор, иначе я от вас по куску рвать буду. Бес!

Тот подошел к Бортникову и опустил приклад на голень опера. Дикий крик взвился в маленькой комнате.

– Ладно, ладно!.. – Недоступ старался говорить как можно громче. – Ты увяз, Лисс. Все знают, что ты убил в гостинице судью. Ты укрываешь свой след в деле МТЗ… Что ты еще хочешь знать? Рассказать, как ты выстрелил в номере в Феклистова?

Лисс играл желваками на скулах. Дело еще хуже, чем он предполагал. Значит, появление в доме этих двоих – не случайность, а часть комбинации Выходцева?

– Тебя Выходцев сюда послал?

– У Выходцева свои дела, у меня – свои. – Капитан с трудом выпрямил свое непослушное тело и прикоснулся к разбитым губам. – Зачем ты убил Феклистова, Лисс?

– А кто тебе сказал, что это я убил? А, покойник?

– Я не покойник. Я новорожденный…

– Тогда можешь считать себя умершим при родах. Почему вы у себя, в мусарне, считаете, что это я убил?.. Говори, сука!!

– Ну, Лисс… Это ведь ты был в номере судьи Струге… Это ведь судья Струге должен был подтвердить твое алиби? А почему сам стрелял? Не доверяешь своим отморозкам?

Недоступ через силу улыбнулся:

– Не доверя-я-яешь… А кто тогда убил, Лисс, если не ты? Вот этот педрила с хвостиком? Скажи мне хоть перед смертью…

– Ошибся, сыскарь, – усмехнулся тот.

– Да? Случается, – быстро согласился Андрей.

– Случается, что и старуха венчается. – Лисс принял игру и наслаждался ею. – А ты не скажешь перед смертью, зачем Феклистову нужны были эти бумаги? Он ведь их все равно к делу не подошьет?..

– Ну, тогда почему ты так беспокоишься и валишь всех подряд, если дело обстоит именно так? Тебе юрист рассказал о вновь открывшихся обстоятельствах?

Лисс усмехнулся:

– После оправдательного приговора никакие вновь открывшиеся обстоятельства не имеют места быть, мент! Просто очень не хочется, чтобы когда-то вспомнили мое имя вкупе с именем Бава…

В углу раздался голос Бортникова:

– Ребята, сейчас сюда приедут…

– Молчи, идиот!!! – Недоступ, рванувшись в сторону напарника, потерял равновесие и уткнулся лицом в пол. – Заткнись, кретин!.. Что ты говорил, Лисс?

– Сейчас сюда наши приедут! – продолжал орать Бортников. – Я ничего не знаю!! Уходите, мы ничего своим не скажем! Мы вообще не помним, как вы выглядите!!

– Ой, дура-а-ак… – Недоступ лежал и смотрел на лужу крови, расплывавшуюся под его лицом.

– Ну-ка обыщите их! – Лисс в одно мгновение понял, в чем дело. – Быстро их прошмонайте!!

После этого «шмона» Недоступ опять услышал звон в ушах и увидел перед глазами разноцветный салют…

– Что-то здесь не то… – Михаил Юльевич пожирал комнату глазами.

– Так в какой момент нахождения в номере Струге ты умудрился убить судью, Лисс? Когда? Скажи напоследок…

Лисс нашел то, что искал. Подойдя к лежащему телефону, он тупо посмотрел на значок в табло. «Снятая трубка с маленького телефончика…» Не раздумывая, он подошел к Бортникову и ткнул ему пистолет под правую ключицу и нажал на спусковой крючок. Тело Бортникова дернулось, как от мощного пинка, и свалилось в угол.

Андрей мгновенно вспомнил ногу боевика, обутую в американский армейский ботинок. Ногу, закатывающую в землянку голову солдата. Голова была раздувшаяся, словно шар… К мертвым губам прилипли комки сырой грязи, а в левой белесой брови запуталась сухая чеченская травинка…

Лисс качал головой, показывая Недоступу телефон:

– Ты хотел, чтобы твой Выходцев все слышал? Каждый шорох? Пожалуйста.

И он направил пистолет в сыщика.

Глава 4

Антон даже сквозь рев мотора услышал в трубке телефона, что прижимал к уху Выходцев, треск.

– Твою душу мать!! – закричал Борис, добавляя газу и без того работающему на пределе двигателю. Машина, мигая проблесковым маячком, мчалась по дороге, оставив за спиной судьи и следователя жилой массив. «Волгу» бросало из стороны в сторону по обледеневшей трассе, и только высшие силы позволяли Выходцеву управлять ею одною рукой.

Через мгновение, когда звук мотора слегка затих, следователь переключал передачу – в трубке раздался второй, похожий на первый, звук.

Струге увидел, как обмяк его друг…

«Волга», двигаясь уже без подачи топлива, неслась по трассе с почти затихшим двигателем.

Это не могло продолжаться вечно. Струге тряхнул следователя за плечо, заставляя прийти в себя. Машина остановилась, и двигатель, дыша, как загнанная собака, работал на холостых оборотах.

Откинув дверцу ногой, Выходцев медленно вышел из салона. Антон смотрел на его седоватые, разлетающиеся на ветру волосы и понимал, что случилось что-то страшное, но что именно, он не знал до сих пор. С того самого момента, когда в гостинице «Уют» в кармане следователя раздалась телефонная трель, тот словно отключился от бытия. Выходцев полностью перенес все свое существо на ту сторону телефонной связи. Он ушел туда быстро, а возвращался оттуда невероятно долго и тяжело…

– Наверное, теперь можно мне все рассказать. – Струге поднял воротник пиджака, тщетно стараясь укрыться от февральского ветра.

– Их убили…

Из остановившихся, ревущих сиренами машин посыпались сотрудники ГИБДД.

– Документы, уроды! Опереться на машину, руки на капот!

Как много их было… Выходцеву мгновенно стало нехорошо, когда он подумал о том, как бы могли развиваться события, если бы эти шестеро или семеро милиционеров с автоматами пять минут назад оказались на улице Часовой. В доме, в котором сейчас находился Андрей Недоступ.

– Вы что, номера не видите? – глухо спросил Борис Сергеевич, даже не поворачивая головы.

– Видим, что номера какие-то бакланские! – среагировал один из королей дорог.

– Боря, мы же их перевесили… – вздохнул, уклоняясь от колючего снега, Антон Павлович. – Твои – в багажнике.

Через минуту все выяснилось. Один из экипажей по просьбе следователя отправился в сопровождение, и сейчас, сидя за рулем «Волги» следственного отдела прокуратуры Москвы, Антон едва поспевал за оборотистым «Фордом». Судья понимал, что случилось страшное, но не понимал – с кем и по какому поводу. Через несколько минут все станет ясно и без помощи оглушенного Бориса, так что не было причин раздражать его вопросами.

Странное зрелище предстало их взору. Опешившие от неожиданности гаишники выскочили из «Форда», на ходу перезаряжая автоматы. А удивляться было чему. Ворота двадцать восьмого дома по улице Часовой были распахнуты настежь, и посреди них, словно пьяный мужик, стоял джип «Шевроле». Обе передние дверцы машины были распахнуты, и два тела – водитель и пассажир, свисали с сидений. В лобовом стекле, словно просверленные буравчиком, зияли два маленьких отверстия. Они находились как раз на уровне подголовников кресел. Кровь, стекая из отверстий меж глаз, пролилась на укатанный снег.

Чуть поодаль от ворот, в десяти метрах, на дороге лежали осколки автомобильного стекла и яркие куски пластмассовых фонарей. Предположить, что здесь произошло, было нетрудно. Антон сразу представил себе такую картину: распахиваются ворота, и из них выезжает автомобиль «Х». Его водитель, завидев реальную опасность, выворачивает руль и уходит вправо от основной дороги, в глубь построек. За ним следует джип, пассажирам которого везет меньше. То есть совсем не везет. Времени на маневр, подобный первому автомобилю, у него уже нет, и он, даже не выехав из ворот, становится мишенью. Как в тире. Два выстрела неизвестного стрелка (или – стрелков), и дело сделано. О профессионализме стрелявшего можно судить по тому, на какое расстояние успела уехать на полном ходу первая машина. На десять метров. Секунда, разделяющая первые два выстрела и последующие. Автомобиль понесло – вот след юза по дороге. Это и помешало стрелку проделать с пассажирами автомобиля «Х» то же, что и с пассажирами «Шевроле». Однако попасть он все-таки успел. Первым выстрелом был разбит фонарь – его осколки ближе к воротам…