Научная революция XVII века - Владимир Кирсанов

Однако более детальное рассмотрение этого вопроса нимало не проясняет дела, поскольку непонятно, что именно в поведении Галилея могло так оскорбить Урбана VIII, чтобы тот из его искреннего друга и почитателя мог превратиться во врага и преследователя. Формально, как полагают, причина папского гнева коренилась в том, что Галилей скрыл от него, что в 1616 г. генеральным комиссаром инквизиции в присутствии кардинала Беллармина и других лиц ему было предписано никогда впредь не обсуждать учение Коперника, письменно или устно, под страхом тюремного заключения. Когда в августе 1633 г., 17 лет спустя, Галилей предстал перед судом инквизиции, ему было предъявлено обвинение в нарушении именно этого предписания, а не обвинение, связанное с содержанием «Диалога» как таковым.

Современные биографы Галилея считают, что это обвинение было абсолютной неожиданностью прежде всего для папы, гнев которого, по свидетельству тосканского посла, не имел пределов. Урбан не мог простить своему старому другу не столько сам факт нарушения, сколько неискренность и утаивание столь важного происшествия, о котором, по его убеждению, Галилей обязан был ему сообщить в то время, когда вопрос о публикации «Диалога» только обсуждался, а возможно, и много раньше. Психологически такое объяснение может считаться весьма вероятным, особенно если учесть необузданный характер Урбана, который самым большим грехом считал нелояльность по отношению к себе.

Однако поведение Галилея, опять-таки психологически, совершенно несовместимо с такой версией: в то время как папа, а за ним и герцог Тосканский были буквально вне себя от ярости, Галилей оставался совершенно спокоен и как будто бы не придавал этому никакого значения. У него для этого были веские основания, и чтобы во всем этом разобраться, следует возвратиться на 20 лет назад.

Распространение учения Коперника в Италии постоянно наталкивалось на жестокое сопротивление наиболее влиятельного и вместе с тем наиболее реакционного крыла католицизма — ордена доминиканцев. В отличие от соперничавшего с ними ордена иезуитов (которые строили свою стратегию на стремлении к овладению научным знанием и на большей терпимости к новому в рамках католического вероучения) доминиканцы слепо «следовали метафизике св. Фомы и смотрели с подозрением на любое новшество, даже если оно было чисто астрономическим. Поэтому, в частности, они были так настроены против Галилея, который рассматривал теорию Коперника не только как поворотный пункт в астрономии, но и во всей новой науке. Другими словами, в период, который мы рассматриваем, доминиканцы представляли собой арьергард ультраконсервативных и реакционные элементов католицизма. И не случайно, что первые, наиболее невежественные и наиболее непримиримые противники Галилея принадлежали к этому ордену» [12, с. 76—77].

В конце октября 1612 г. доминиканец Никколо Лорини впервые выступил против Галилея и его сторонников, однако его обвинения были завуалированы и имя ученого не было названо. К тому же он вскоре прислал Галилею оправдательное письмо, в котором уверял, что против него персонально он ничего не имеет. Как показывают дальнейшие события, Лорини просто лгал, а причиной его реверансов был страх перед Галилеем, который имел могущественных покровителей как среди церковных иерархов, так и среди светских государей, и в первую очередь к нему благоволил Козимо II, «умник и практик, знавший цену Галилею» [22, с. 117]. Но с годами ситуация ухудшалась, и в 1614 г. доминиканец Томмазо Каччини выступил с новыми нападками на Галилея. Свою рождественскую проповедь, в которой он утверждал, что математика является дьявольским искусством и представляет серьезную опасность для веры, Каччини закончил словами из Деяний апостолов: «Мужи Галилейские, что вы стоите, глядя на небо?» По евангельскому преданию, с такими словами ангелы обратились к жителям Галилеи, желая внушить им, что Иисус, свидетелями вознесения которого они были, больше уже виден не будет. В проповеди Каччини эта фраза звучит каламбуром — он как бы передает сторонникам Галилея божественный наказ не предаваться еретическим занятиям астрономией.

Две недели спустя Лорини послал донос на Галилея, на этот раз прямо обвиняя Галилея в опасных заблуждениях, высказанных в письме Бенедетто Кастелли, и призывая церковные власти принять меры, чтобы «малая ошибка в начале не превратилась в большую ошибку в конце». Как только донос Лорини был получен святейшей канцелярией, немедленно началось расследование, которое проходило в обстановке строгой секретности. Первые результаты расследования говорили в пользу Галилея; в его письме Кастелли не было найдено ничего серьезного, и дело вроде бы должно было быть прекращено, однако вскоре ему был дан новый импульс: 12 марта 1615 г. сам Каччини, появился в Риме, чтобы свидетельствовать против Галилея.

К этому времени Галилей понимал всю опасность, которая ему грозила, он понимал также, что Лорини и Каччини лишь инструменты в руках большой и могущественной партии, в которой доминиканцы играют ведущую роль. Поэтому он обратился с письмом к кардиналу Дини с просьбой о поддержке со стороны иезуитов — давних соперников доминиканцев в борьбе за определяющее влияние в церкви. Борьба иезуитов и доминиканцев отражала более широкий социально-политический конфликт, связанный с противоборством Испании и Франции на международной арене. В Италии существовали две влиятельные политические партии — французская и испанская, причем с первой были связаны иезуиты, а со второй — доминиканцы. К французской партии принадлежала и аристократическая семья Барберини (а в их числе кардинал Маффео, будущий папа Урбан VIII), которые были друзьями Галилея.

Ситуация, определяемая закулисной войной, становилась все напряженнее, и Галилей в декабре 1615 г. решает отправиться в Рим, чтобы самому убедить влиятельных церковных вельмож в преимуществах коперниканской теории. Но тем временем разбирательство его дела приняло неожиданный оборот: церковники занялись не Галилеем персонально, как того желал Каччини, но самим вопросом о допустимости гелиоцентрической доктрины. В феврале 1616 г. святейшая канцелярия представила на рассмотрение теологов два суждения, относительно которых им следовало высказаться:

1) Солнце является центром мира и не участвует ни в каком местном движении;

2) Земля не является центром мира и не неподвижна, но движется как целое, а также участвует и в суточном движении.

24 февраля комиссия из одиннадцати теологов — квалификаторов инквизиции — постановила, что первое предложение является глупым, с философской точки зрения — абсурдным, а с формальной — еретическим. Относительно второго предложения было принято, что оно столь же философски абсурдно, как и первое, но с теологической точки зрения не является еретическим, а представляет собой заблуждение в вере. Ответ комиссии был на следующий день передан в святейшую канцелярию, а затем в конгрегацию индекса, в результате чего декретом 5 марта книга Коперника была «задержана» вплоть до исправления.

Такой исход событий означал явную победу реакции, но Галилей избежал открытого осуждения и запрещения каких-либо своих сочинений благодаря защите со стороны влиятельных покровителей. Тем не менее в покое его не оставили. 25 февраля 1616 г. папа Павел V приказал кардиналу Беллармину призвать к себе Галилея и увещевать его оставить осужденное теологами мнение о движении Земли и неподвижности Солнца, что тот не замедлил сделать и уже 3 марта на заседании конгрегации инквизиции сообщил, что он увещевал Галилея, который со всем согласился. Однако через некоторое время до Галилея дошли слухи о том, что он подвергался судебному преследованию со стороны инквизиции, в результате чего был принужден отречься от своих воззрений, и на него наложено церковное покаяние. Обеспокоенный Галилей тотчас обратился к Беллармину с просьбой о помощи, и кардинал в ответ прислал ему следующий документ:

«Так как мы, Роберт, кардинал Беллармин, услышали, что синьор Галилей подвергся клевете и ему приписали, что он перед нами отрекся, а также что на него было наложено спасительное покаяние, то, стремясь к засвидетельствованию истины, заявляем: вышеназванный синьор Галилей ни перед нами, ни перед кем-нибудь другим здесь в Риме, ни также, поскольку мы это знаем, в другом месте не отрекался от какого бы то ни было своего мнения или учения и на него не было возложено ни спасительного покаяния, ни чего-либо другого в этом роде; ему лишь было объявлено сделанное Господином нашим и опубликованное священной конгрегацией индекса постановление, в котором сказано, что учение, приписываемое Копернику, что Земля движется вокруг Солнца, Солнце же стоит в центре мира, не двигаясь с востока на запад, противоречит Священному писанию, поэтому его нельзя ни защищать, ни придерживаться. В свидетельство чего мы написали и подписали настоящее нашей собственной рукой 26 марта 1616 года. Вышеназванный Роберт, кардинал Беллармин» [22, с. 210].