Задача третья: судиться! (СИ) - Муратова Ульяна

— То есть оборотней в зале не будет?

— Нет. Но мы будем рядом и вмешаемся, если потребуется.

— Ребят, мы поехали. Не отставайте, — Игорь заглянул на кухню. — И это, включи звук на телефоне на всякий пожарный. Всё, ждём вас в штабе.

Хлопнула входная дверь. Я налила чай в небольшой термос и положила себе в рюкзак вместе с контейнерами. Туда же засунула тетрадь, подаренную Юноной. Хоть в дороге посмотрю, что там.

— Отец с Леной вчера вернулись, сейчас наберу его, — задумчиво проговорил Артур, заводя машину.

— Может, не надо? Пусть выспятся после дороги. Хотя бы выясним сначала, что случилось.

— Ладно. Посмотрим.

До штаба домчали за три минуты, хотя на улице разыгралась метель. Ветер швырнул пригоршни снега в лицо, когда Артур открыл пассажирскую дверь и помог мне выйти из машины.

Штаб встретил нервным напряжением и приглушёнными разговорами. Артуру в руки пихнули карточку с приглашением.

«Лейле Ахмедовне Абдулиной, урождённой Аглаевой, явиться в Московское отделение Трибунала в 10.00 утра сегодня, 25-го января, для ознакомления с новым законом. Неявка приравнивается к нарушению закона».

— Так это не мне. Я Абдуллина с двумя «л», — ворчливо ответила я.

— Ехать всё равно надо, мало ли что за новый закон? — рядом возник Давид с кружкой ароматного кофе в руках. — Приглашение вам и всем остальным ведьмам под защитой стай. Всех стай. Тем, кто живёт далеко, организовали переходы в Москву. Дело серьёзное.

Рядом с ним тёрла ненакрашенные глаза Тимея.

— Если надо, значит, поехали, — смирилась я.

Глава 21

О новом законе

Здание Трибунала встретило равнодушными тёмными окнами.

— Сегодня собрание только для ведьм и ведьмаков, оборотням входа нет, — остановил нас полноватый парень в соболиной шубе.

Судя по всему — Ивсорев. Смоляные кудри выбивались из-под меховой шапки. Ему бы оперного певца XIX века в театре играть, а не привратником стоять.

Я отпустила руку Артура и сразу почувствовала себя беззащитной. Рядом растерянно замерли девочки.

Здание кишело ведьмаками. Ведьм было на удивление мало. Мы сбились в небольшую кучку. Я по привычке отправилась в сторону зала заседаний, но оказалось, что идти нужно к арене. Хотела написать Артуру, но телефон уже не работал — дисплей засвидетельствовал, что мы теперь сами по себе, связи уже не было.

Холодными пальцами поймала руку Тимеи.

— Такое уже было?

— На моей памяти один раз. Я тогда ещё совсем соплюхой была. В тот раз запретили использовать приворотные зелья против своих. Один Высший взбесился, что его приворожила семёрка. Да ещё как. Он лет пять искал противоядие, пока она сама его им не напоила. Сказала, что надоел. Рецептик, кстати, так никому и не поведала, хотя многие интересовались. И даже готовое зелье не продавала, запретили.

Мы вошли в помещение арены. Без огромных оборотней оно показалось куда больше и просторнее. А ещё его до отказа заполнили ведьмаки. Я сбилась с шага. Знакомых лиц почти не было. Все взгляды били в нас, как стрелы в мишени, и больно жалили самую сущность. Ноги стали чужими, отчаянно захотелось сбежать. Мы с девочками вцепились друг в друга. Рядом сжались три ведьмы, которые выступали против ведьмаков на процессе. Тимея смело шагнула к ним и обняла ту, что стояла ближе. Мы неловко сгрудились в проходе.

Взгляд зацепился за знакомое лицо. Надежда сидела в первом ряду с идеально прямой спиной. Большие карие глаза смотрели спокойно, даже насмешливо. А затем она мне улыбнулась той душевной улыбкой, которую я привыкла видеть на её лице. Стало легче. Я первая вышла вперёд и подошла к остальным ведьмам. Нас было мало. Очень мало. Едва ли пять десятков против тысячи ведьмаков. Оказывается, зрительный зал арены очень вместителен. Каменные лавки заполнились мгновенно, ведьмаки теперь стояли в проходах. Ведьмы тоже подходили, но их было несравнимо меньше. Наталья Борисовна, Юнона, Шустова, Женевьева Виденеева — они вошли в помещение вместе и неторопливо приблизились к нам.

Ведьмы заняли один кусочек сектора справа от входа. Да, нас точно было меньше сотни. Ведьмаки огибали нас и смыкались кольцом.

Круг!

Когда я осознала, что мы вписаны в центр пяти концентрических кругов, двери громко захлопнулись. Эльвира бросила затравленный взгляд на Надежду, но та не поменялась в лице. Сидела спокойно, уложив полные руки на колени.

— Благодарю за присутствие всех собравшихся, — вышел в середину Эрлен в идеально белом фраке.

На фоне чёрной арены он казался белой кляксой разлитого по столу молока. Он нашёл меня взглядом и улыбнулся.

Ласково.

Торжествующе.

Многообещающе.

Точно так же улыбался Артур, перед тем как перебить унизивших меня ведьмаков. Я с трудом сглотнула вязкую слюну. Да что же происходит⁈ Сердце билось как бешеное, а метка начала гореть. Показалось, что я чувствую волнение моего оборотня даже сквозь расстояние. Накрыла ладонью место метки и попыталась дать Артуру почувствовать, как сильно люблю его. В ответ пришёл тёплый отклик. Стало чуточку легче дышать.

— Сегодня у нас важный день. Переломный. Особенный. Все здесь помнят, какой страшной трагедией обернулся последний суд. Погибли одни из лучших. На моём месте должен стоять Гилеб Грибальский, но, увы, его уже нет с нами.

По огромному помещению пронёсся шёпот.

— И причина, по которой его нет с нами — оборотни. Жуткое убийство, за которое никто не ответит. Массовая резня, унёсшая жизни двадцати девяти ведьмаков и покалечившая ещё семерых. Но убийца мёртв. Мы не можем воздать ему за совершённое преступление, — голос Эрлена набирал силу и уже звенел под потолком.

Меня пробрала дрожь. По левую руку от меня стояла Тимея, по правую — Мадина. Мы неловко сгрудились в проходе между лавками, на которых сидели родовитые ведьмы. Тимея сжала мою руку и держалась спокойно, а вот Мадина зло улыбалась. Даже сейчас, вне круга, я ощутила, как она оттягивает силу на себя. Ненавидящий взгляд упёрся в белую фигуру на арене, а челюсти решительно сжались. По волосам пробежали короткие электрические всполохи. Не просто ведьма. Фурия!

— Да, мы ничего не можем сделать с последствиями того злополучного суда, — продолжил Эрлен. — Но мы можем устранить причину! И новый закон сделает именно это. Устранит причину, изведёт корень проблемы… не допустит повторения подобной ситуации. Ведь что, в сущности, произошло? Ведьмы, — Орвеев рассёк воздух рукой и указал на нас, — объединились с оборотнями. А пострадали ведьмаки! Невиновные, порядочные ведьмаки!

Зал загудел. Послышались крики. Кто-то даже зааплодировал.

Эрлен поднял указательный палец вверх, и зал замолчал.

— А ведь ведьмам запрещено иметь связи с оборотнями, — он обвёл зрителей взглядом. — Но наказание ранее было слишком мягким. Но сегодня мы это исправим. Раз их не пугает изгнание, то… мы усилим меры! Отныне за любую связь, за любое сотрудничество с оборотнем ведьму ждёт смертная казнь! — его слова упали на нас тяжёлой плитой.

Ведьмаки громко захлопали и повскакивали с мест.

— Эрленчик, а ведьм ты не хочешь спросить? — по залу разнёсся насмешливый голос Надежды.

— Нет, — яростно ответил он. — Законы тут устанавливаем мы!

Толпа колыхнулась. Нас подтолкнули в спины и выпихнули на арену. Теперь мы стояли напротив Эрлена. Лишь те ведьмы, за которых вступилась стая. Старшие и родовитые остались сидеть на местах. Они даже круга не сомкнули!

Мы вцепились друг в друга. Руки переплелись с руками, в сознание хлынули вкусы чужого колдовства — сладкие, горькие, свежие, солоноватые, кислые. Я ни разу не была в таком большом кругу. Ведьмаки тоже сомкнулись в кольца. В пять огромных, жадных колец. Словно громадный спрут обвил всё помещение своими омерзительными щупальцами.

— Но мы милосердны, — ласково проговорил Эрлен. — Мы не будем наказывать тех, кто нарушил закон раньше. Это было бы жестоко. Вы не ведали, что творили. Да и смотрите: ни одной чистокровной ведьмы среди вас нет. Полукровки. Простолюдинки. Вы оступились, но мы готовы вас простить.