Друзья мои мальчишки - Эсфирь Цюрупа

Илюша сразу приметил: так, да не так! И сразу ему вспомнилась ночь, когда дед в горнице раскладывал его, Илюшины, деревянные кирпичики и приговаривал: «Чтобы сподручнее было, чтоб зря не тормошиться».

— А ты когда пойдёшь? — спросил Илюша.

— Не торопись, торопыга, в своё время пойду, — сказал дед.

На трибуне уже играл оркестр. Он играл очень громко, никто рядом выстоять бы не смог. Но Илюша всё же залез наверх, постоял немного, чтобы посмотреть поближе, как дедушка Матвеюшка играет на своей трубе. Дедушка Матвеюшка надул щёки и стал гудеть. Илюше показалось, что к нему в ухо забрался шмель, и он удрал в первый ряд и сел на колено к деду Илье.

Товарищ Орлова поднялась на трибуну. Оркестр смолкнул, и она поздравила всех староузских граждан с началом строительства Нового города и с праздником мастеров. Вслед за тем все дедушкины знакомые каменщики со своими подручными надели брезентовые рукавицы и стали каждый вдоль своей стороны фундамента, а место, которое приметил Илюша, осталось пустым.

Илюша взволновался:

— Да ты что ж не идёшь? — крикнул он деду в ухо. — Они тебя перегонят!

— Погодим чуток, — спокойно ответил дед.

Надежда Ивановна взглянула на секундомер — такие часы, где стрелки отсчитывают каждую секунду, подняла руку.

— Внимание! — и звонко скомандовала: — Начали!

И каменщики стали класть кирпичи. Илюша глядел, стараясь не сморгнуть, чего-нибудь не пропустить. Лопатки быстро расстилали раствор, кирпичи ложились ровнёхонько, легко, будто в них и весу не было, такие они стали послушные в умелых руках. И стены росли прямо на глазах у зрителей — вверх, вверх. Может быть, и много прошло времени, да только никто его не заметил. Так весело шло дело.

Мастера хитро подмигивали друг дружке и всё убыстряли работу. А товарищ Орлова смотрела на секундомер, который умеет отсчитывать не только секунды, но и минуты, и часы.

Вдруг она подняла руку: стоп! Работа разом остановилась. Три стены будущего магазина, ровные, новёхонькие, поднялись на площади, а люди хлопали в ладоши.

Илюша ничего не понял.

— А кто победил? — спросил он.

— Все победили! — засмеялся дед Илья. — Ровно, хорошо работают. Глядеть — праздник!

— А ты? — встревожился Илюша.

Тут товарищ Орлова объявила:

— Сейчас в соревнование вступит Илья Иванович Платов со своей школой-бригадой.

И ученики деда Ильи надели рукавицы, взяли в руки инструмент, стали на места вдоль четвёртой стороны фундамента. Дед снял Илюшу с колена, поднялся и оглядел учеников весёлым пристальным взглядом. Словно спросил: «Готовы к бою?» И мигом Рыжик, и Семёнов Николай, и другие ребята будто подтянулись: «Всегда готовы!»

Илюша весь напрягся в ожидании. Сейчас, казалось ему, вот сейчас дед Илья скомандует: «По коня-ам! В атаку! Впе-рёд!»

Но товарищ Орлова взглянула на секундомер:

— Внимание!

Дед Илья просто сказал:

— Начали.

И началось.

Нет, никто не рванулся с места. Никто не понёсся на конях, размахивая саблями, крича «ур-ра». Было тихо, совсем тихо. Только железные лопатки каменщиков постукивали всё быстрей и раствор жёстко поскрипывал по кирпичу.

— Так… — коротко говорил дед Илья. — Внимательней. Так. Эдак…

Напрягшись стрункой, прижав к бокам сжатые кулаки, Илюша шептал:

— Вперёд! Вперёд! — словно мчался с бригадой в неслышной атаке. Словно в руках у молодых бойцов невидимые поводья.

Бригада летела вперёд. Илюша — с нею, бок о бок, стремя в стремя. Потому и разгорались щёки у Рыжика и у Семёнова Николая, потому что встречный ветер бил им в лицо, им и Илюше…

И кто-то за его спиной тоже шептал:

— Вперёд, вперёд!

Но Илюше некогда было оборачиваться.

Вот уже верхний край стены поднялся каменщикам выше колен. Вот он стал им по грудь. Уже дед Илья распрямил спину, и все ребята распрямились, им не надо больше наклоняться, чтобы укладывать кирпичи, стена всё растёт под их руками.

А на площади, как ветер в соснах, прошёл-прокатился шумок: да почему же платовская кладка поднимается, как пирог на дрожжах? Да ведь тут умелый — всего один мастер, а другие — неоперившиеся птенцы?..

А стена всё лезет вверх, как по щучьему веленью. Поднялись простенки и проёмы для окон, и сквозь них Илюша видит, как работают Рыжик и Семёнов Николай. И вот уже Рыжик встал на подмости, а за ним и другие, и высоко над стеной показались разгоревшиеся лица, блестящие глаза и руки, снующие словно стрижи.

А шум на площади всё сильнее. Задние ряды теснят передних зрителей, все хотят увидеть, как школа-бригада строит чудо-стену.

И вдруг — команда:

— Стоп!

И разом всё замерло. Дед Илья вышел из-за стены, ребята, стаскивая рукавицы, стали рядом с ним. Смущённые, они теснились друг к другу и поглядывали на площадь, которая гудела, кричала, махала им десятками рук. А над головами деда Ильи и его учеников комсомольцы уже растягивали кумачовое полотнище:

ПРИВЕТ МАСТЕРУ — ЗОЛОТЫЕ РУКИ

ИЛЬЕ ИВАНОВИЧУ ПЛАТОВУ

И ЕГО ШКОЛЕ-БРИГАДЕ!

Полотнище билось на ветру, но Илюша всё равно видел все до одной буквы. Некоторые были ещё мокрые, с буквы «Ш» вниз стекали три белые дорожки.

А к деду подходили разные люди, поздравляли. И товарищ Орлова тоже.

На площади все ряды сбились, перепутались. Осталась сидеть одна баба Таня в праздничной цветастой кофточке, в белом платочке. Маленькая, подняв радостное лицо, она смотрела вверх на своего мужа-богатыря, на мастера — золотые руки. Больше ни на кого. Она даже Илюшу не замечала, а ведь он вертелся рядом, тоже хотел поздравить деда.

Никогда ещё Илюша не видел деда Илью таким молодым; глаза его смеялись, озорные кудри падали на лоб.

— Никакого чуда! — гремел его радостный голос. Он объяснял в сотый раз всё с самого начала. Он хотел, чтобы все поняли, чтоб все сумели.

Окружённый людьми, дед Илья шёл по площади. Оркестр играл громко, и возле трибуны уже танцевали друг с дружкой девушки; их яркие платья закручивались, как венчики вьюнков.

Баба Таня увидала Таиску. Таиска стояла одна-одинёшенька в своей накрахмаленной юбочке и сосала красного леденцового петуха на палке.

— Какая ты нарядная, Таиска! — сказала баба Таня. — И банты в косах — просто мотыльки! А где же Илюша, что он делает?

— Задаётся! — Банты-мотыльки обиженно подпрыгнули. — Я рядом стояла, он даже ни разочка не обернулся. А сейчас уж так задаётся, что щёки, гляди, лопнут!

— Да ну? — огорчилась баба Таня. — А пойдём поглядим.

Седая кудрявая голова деда Ильи возвышалась в толпе над всеми. Илюша не отходил от деда. Он глядел во все глаза и слушал в оба уха, как дед объясняет знатным каменщикам свою работу. Щёки у Илюши и правда были раздуты.

— Вот глядите, баба Таня, какой он важный!

Знатные каменщики поздравили бабу Таню и стали ей объяснять, какой у неё замечательный дед Илья. Будто она сама этого не знает. Таиске даже смешно сделалось. Потом знатные каменщики похвалили Таискины банты и поздоровались с ней за руку. Илюша обернулся и заморгал от удивления: такая Таиска была сейчас красивая и нарядная, вроде ненастоящая, вроде её только что сняли с ёлки!

Илюша сказал ей странным невнятным голосом:

— Ты зачем потерялась? Я тебя искал.

Он живо засунул палец за щеку, за другую. И оказалось, что щёки у него надуты не от важности, — просто он прятал во рту два больших ореха.

— На, бери, — сказал он. — Мне Надежда Ивановна дала. Два я сгрыз, два тебе сберёг. — И он обтёр мокрые орехи о штанину. — Я бы их в карман спрятал, да он у меня прохудился от всяких железок.

— А мне мама дала деньги на мороженое, даже на две порции. Пошли? — сказала Таиска.

К тележке с мороженым тянулась очередь. Тётка-мороженщица в белых нарукавниках проворно выдавала детям и взрослым дымящиеся холодные кубики в серебряных обёртках и приговаривала:

— Граждане, не настанавливайтесь в черёд. Всем не хватит. Не могу я, граждане, весь город накормить.

Тут она вынула из тележки последнюю порцию, и её унёс какой-то толстый мальчишка. Таиска стала грустная.

— Пошли… — позвала она.

Но Илюша сидел на корточках и смотрел на тележку из-под низу.

— Она деревянная, — ответил Илюша с такой радостью, будто он копал-копал и раскопал сказочный сундук из чистого серебра.

— Ну и что? — не поняла Таиска.

— Она деревянная и на гвоздях, — встав на ноги, счастливо повторил Илюша. — Ну, поняла?

— Нет, — сказала Таиска.

Илюша загадочно посмотрел на неё:

— Ты не беспокойся! В Новом городе всем хватит мороженого.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросила Таиска.

— Уж я-то знаю! — ответил Илюша. — Потому что я сам сделаю в подарок Новому городу тележку для мороженого. Большущую, чтоб много помещалось! — Илюша потащил Таиску за собой: — Самое главное — набрать побольше строительного материала! Побежим, я знаю, где здоровая доска валяется. И ещё мне надо поскорей домой, я ж сегодня забыл сорвать листок с календаря. Вот сорву — и тогда останется три дня!