Мир тесен - Дэвид Лодж

— Знаете, господин МакГарригл, у нас серьезная организация, а не справочное бюро. Лили — одна из самых многоплановых наших артисток. Недавно она в срочном порядке была переведена на другую работу.

— Куда?

— Я вам не могу сказать об этом. Неразглашение адресов наших сотрудников предусмотрено контрактом. Мы не делаем исключения ни для друзей, ни для родственников, поскольку нередко девушки покидают дом по причине возникших там проблем.

— Но я даже не знаю, где ее дом! — возразил Перс.

— А я вас не знаю и знать не желаю, господин МакГарригл. Вдруг вы частный сыщик? Или вот что я вам скажу. Хотите — оставьте свой адрес, я передам его Лили, а она, если пожелает, свяжется с вами.

Перс помедлил, размышляя над тем, захочет ли Анжелика писать ему, когда узнает, что он раскрыл ее тайну.

— Спасибо, не стоит беспокоиться, — наконец сказал он.

Миссис Газгойн взглядом дала понять ему, что теперь лишь укрепилась в своих подозрениях.

Покинув агентство «Девушки без границ», Перс стал искать банк, чтобы получить деньги по чеку. Проходя мимо большого книжного магазина, он увидел, как продавец выставляет в витрине запылившиеся экземпляры книги «Хэзлитт и просто читатель» Филиппа Лоу и пристраивает рядом увеличенную ксерокопию рецензии на книгу, принадлежащей перу Редьярда Паркинсона. В банке Перс перевел основную сумму премиальных денег в дорожные чеки. Затем зашел в туристическое агентство и заказал авиабилет в Амстердам. Единственное, что ему теперь оставалось, — это искать приемного отца Анжелики.

Спустя какие-нибудь три часа по приезде в Амстердам Перс повстречал Морриса Цаппа. Изучая туристическую карту, Перс стоял в старом центре города на одном из горбатых мостиков через канал. Американец подошел сзади и хлопнул его по спине.

— Персик! А я и не знал, что ты тоже участвуешь в конференции!

— В какой конференции?

Моррис Цапп ткнул пальцем в большую круглую эмблему на лацкане своего пиджака — на ней значилось его имя и по кругу шла надпись «Восьмая международная конференция по литературной семиотике». На другом лацкане красовался яркий эмалевый значок с лозунгом «Каждое декодирование — это тоже кодирование».

— Этот значок я сделал на заказ еще дома, — пояснил он. — И здесь он имеет безумный успех. Закажи я партию, был бы сейчас с прибылью. Один японский профессор предложил за него десять долларов. Но если ты не участвуешь в конференции, то что делаешь в Амстердаме?

— Приехал отдохнуть, — ответил Перс. — Я получил премию за стихи. — Ему не захотелось посвящать Морриса в свои планы относительно Анжелики.

— Да что ты! Поздравляю!

Вдруг Перса осенило:

— Скажите, Анжелика не может быть на этой конференции?

— Я ее не видел, но это не значит, что ее здесь нет. Конференция открылась только вчера, и в ней участвуют сотни людей. Нас всех разместили в «Сонесте» — это огромный отель в центре города. А ты где остановился?

— В пансионе неподалеку.

— Что, премия за стихи не так уж велика?

— Просто я хочу ее растянуть, — сказал Перс. — Может быть, я загляну к вам на конференцию.

— Давай! Я, пожалуй, тоже схожу на вечернее заседание. А пока не пообедать ли нам? Здесь есть чудный индонезийский ресторанчик.

— Отличная идея! — сказал Перс. Он был рад отвлечься в компании Морриса Цаппа, поскольку утро у него началось неудачно. В главной конторе компании «КЛМ» с ним обошлись вежливо, но сдержанно. Ему подтвердили, что Герман Пабст действительно был исполнительным директором компании в пятидесятые годы, но в 1961 году оставил пост и перебрался в Америку, где работает по настоящее время. Однако где именно работает мистер Пабст, ему сказать не смогли или не захотели. Перед Персом замаячила перспектива продолжить поиски в Америке. Интересно, надолго ли хватит полученной тысячи фунтов при столь стремительных расходах.

Моррис Цапп уже прекрасно освоился в лабиринте узких улочек и каналов Амстердама. Он уверенно повел Перса мимо цветочного рынка на набережной, через мосты, по узким переулкам и шумным торговым улицам.

— Знаешь, что я тебе скажу? — заговорил Моррис. Мне здесь нравится. Город плоский, и я хожу не задыхаясь, сигары — высшего качества и стоят гроши, а уж о ночных развлечениях и говорить нечего.

— Я на днях побывал в Сохо, — сказал Перс.

— Сохо-шмохо, — скривился Моррис Цапп. — Это детский сад по сравнению с улицей красных фонарей.

Они вышли из узкого переулка на залитую солнцем просторную площадь, заставленную столиками из расположенных по кругу ресторанов и кафе. Моррис предложил начать с аперитива.

— А времени у нас достаточно? На конференцию не опоздаем? — спросил Перс.

Моррис передернул плечами.

— Ну, пропустим один-два доклада. Меня вообще только один человек интересует — фон Турпиц. — Кто это?

Моррис Цапп поманил официанта.

— Как насчет джина? Он у них идет за vin du рауs[51]. Перс кивнул.

— «Боле», — сказал Моррис официанту, растопырив у него перед носом два пальца. — Турпиц — это один ученый фриц, занимающийся рецептивной эстетикой. Лет сто назад он написал книгу под названием «Романтический читатель» — о том, почему люди кончали самоубийством, прочитав «Вертера», или совершали паломничества в места действия «Новой Элоизы»… Книга неплохая, но очень традиционная. А потом Изер и Яусс в Констанце наделали шуму со своей рецептивной эстетикой, и фон Турпиц быстро к ним переметнулся.

— Но тогда почему вы хотите его услышать?

— Чтобы кое в чем убедиться. Он в некотором смысле соперник.

— В чем? В любви?

— Я тебя умоляю. Претендует на ту же должность, что и я.

— Мне показалось, что вы своим местом довольны.

— Видишь ли, каждый человек имеет свою цену. Моя цена — это сто тысяч зеленых в год и никаких обязанностей. Ты что-нибудь слышал о новой должности профессора-литературоведа при ЮНЕСКО?

Пока Моррис вводил Перса в курс, официант принес два стаканчика охлажденного неразбавленного джина.

— Его надо пить залпом, — сказал Моррис, принюхиваясь к жидкости.

— За ваши успехи, — сказал Перс, поднимая стаканчик. — И за твои тоже, — сказал Моррис. — Пусть исполнятся все наши желания.

— Аминь, — сказал Перс.

Затем они сытно пообедали в индонезийском ресторанчике, где смуглые официанты в белоснежных тюрбанах непрерывно подносили им ароматные яства из курицы, креветок, свинины и овощей. Моррис Цапп отобедал здесь накануне и потому неплохо ориентировался в меню.

— Это арахисовый соус, — пояснял он, жадно поглощая очередное блюдо. — А это мясо, тушенное в кокосовом молоке, а это жареный на вертеле молочный поросенок. Попробуй креветочных крекеров.

— После такого обеда полагается поспать, — сказал Перс, когда они, покинув ресторан, направились в отель «Сонеста». Небо тем временем затянуло тучами, и воздух, как перед грозой, наполнился гнетущей духотой.

— На первом докладе я точно вздремну, — сказал Моррис. — Пожалуйста, разбуди меня, когда на трибуне появится фон Турпиц. Ты его сразу узнаешь — у него на одной руке надета черная перчатка. Никто не знает почему и никто не отваживается спросить.

«Сонеста», огромный современный отель в районе Катен-гат, был построен впритык к круглой лютеранской церкви, приспособленной под зал для проведения конференций.

— Надеюсь, церковь не действующая, — заметил Перс, входя под высокие своды. Могучий орган из темного дерева с позолотой, а также выступающая из стены резная кафедра — вот все, что напоминало о прежнем назначении здания.

— Я бы сказал, что церковь теперь освящена заново, — пояснил ему Моррис Цапп. — Ты разве не знаешь, что религия современного мира — это информация?

Перс наблюдал за тем, как быстро заполняются зрительские ряды, тайно надеясь увидеть Анжелику — спокойную, собранную, в серьезных очках и с занесенной над блокнотом стальной авторучкой. Какой-то мужчина, лицом похожий на ящерицу, проходя мимо них, едва заметно кивнул Моррису; его сопровождал молодой недовольного вида человек в черных узких джинсах.

— Это Мишель Тардьё, — тихо сказал Моррис. — Еще один претендент на должность в ЮНЕСКО. А отрок рядом с ним — как бы научный ассистент. Насколько ценны его исследования, можно судить по тому, как славно виляет он задом.

— Здравствуйте, молодой человек! — Перса легонько похлопали по плечу и, обернувшись, он увидел стоящую позади него мисс Сибил Мейден; на ней было платье в цветочек, а в руках она держала веер.

— Здравствуйте, мисс Мейден! — приветствовал он пожилую даму. — Я и не знал, что вы интересуетесь семиотикой.

— Мне просто захотелось узнать, что это такое, — ответил она. — Не следует игнорировать то, что непонятно.