Карта, мобы, два скилла (СИ) - Изотов Александр

— Нет.

— Так что стоим? Ищи семена.

— Граната?

Рядом послышался шлепок. Я обернулся — дриада накрыла лоб ладонью и качала головой:

— С каждым годом всё хуже и хуже. Куда катится этот мир?

— Но вы же сами сказали…

— Для инициации тебе нужно найти любые семена. Но это должно быть опасно.

Машинально я сунул дневник, и вытянул дубинку из кошеля.

— Молодец, — она указала на одну из верёвочек с жёлтой табличкой, — Советую вон там.

— Там полегче?

— Там тебя выплюнут, если что.

У меня ноги стали ватными, но я двинулся к оградке, стискивая в одной руке табличку и оружие в другой. Наконец-то, нафиг всю эту философию. Получу свой скилл и быстрее отсюда…

Хотя что-то мне подсказывало, что я ещё встречусь с этой чокнутой. «Светлая ботаника», ну надо же.

Переступив через верёвку, я осторожно обошёл ствол. На коре будто открылся глаз, и уставился на меня. Через миг будто десятки пузырьков полопались: на меня смотрело уже много глаз.

Жутко как.

Но дерево ничего не делало, а просто смотрело. Ладно, ищем семена.

Дриада молчала, ни одной подсказки. Я прошёл дальше, пригнулся под лианой. На всякий случай я старался обходить все ветки подальше.

Ветки тянулись ко мне, некоторые вьюны ползли, но всё же растения оставались растениями: они были медлительны.

— Семена, семена…

Вокруг что-то шкворчало, булькало, шипело. У меня аж костяшки побелели, так я дубинку сжимал.

Что я должен чувствовать? У меня же должно быть какое-то чутье, приходило ко мне озарение на экскурсии. Ну же, где тут семена?

Слева почудилось движение, из листьев-лопухов показался цветок. Лилового цвета, он напоминал нераскрывшийся тюльпан, только размером с мою голову.

Цветок смотрел бутоном на меня и покачивался на стволе. Будто убаюкаивал.

Ну, нет, я вас всех знаю, как облупленных. Сожрать хочешь!

Стремительное движение, но я успел садануть дубинкой. Бутон отлетел и затрясся, будто оглушённый. От моего удара на миг приподнялись лопухи, и я увидел гроздья чёрных шариков. Не больше монетки.

Вот тут я почувствовал… Это они, семена! Руки зачесались, захотелось бросить всё и ломануться в листья, схватить. Я осторожно положил табличку на землю…

Из лопухов показались ещё два бутона. Один был раскрыт пошире, и я заметил ряды зубов, кругом насаженные на лепестках внутри. Блин, размером, как у собаки, прокусит ткань в лёгкую.

Я стал припугивать бутоны дубинкой. Нет, можно, конечно, поискать и полегче противника, но что-то мне подсказывало, что тут любой куст может отправить меня на тот свет.

Так, размахивая, я всё же рванулся вперёд, вытянул руку, и схватил гроздья. Ладонь сграбастала сразу с десяток орешков, я рванул… и растение заверещало, как недорезанное.

Ему больно, что ли?

Мою ладонь с семенами сразу оплело несколько веток, я попытался вырваться, отмахнулся дубинкой. Отбросил один бутон, второй, тут третий вцепился в руку.

Я завалился, пытаясь упасть на пятую точку. Меня стало втягивать в лопухи, укусили в плечо, в ногу. Меня развернуло, и я успел заметить, как табличка со скиллом развалилась, превращаясь в пыль.

И тут мою голову накрыл очень крупный бутон, послышался смачный втягивающий звук. Да ну твою же, вот так поцелуй…

Я снова очнулся в больничной палате, почувствовав на лице бинты. Вот только тишины не было: вокруг царил дикий гомон. Всё помещение было залито солнечным светом.

— А ну брыфь оф него!

От меня отскочил какой-то студент, тоже с забинтованным лицом, и, недовольно поморщившись, поковылял, пряча в карман фломастер.

Все кровати были заполнены. Забинтованные плееры: кто-то сидел, кто-то лежал, между кроватями бегали некоторые с костылями. Кто-то постанывал, кто-то смеялся, но в общем настроение царило торжественное.

— Ха, брафан! — рядом послышался радостный возглас.

На соседней кровати светился Бобр, улыбаясь щербатым ртом. Вокруг глаза у него красовался офигенный синяк. Кто-то явно постарался над его фэйсом.

— Оглуфэние, — тот лыбился, счастливый, — Я феперь круфой! А фы?

Я промычал в бинты:

— Нормально, я тоже. А что зельями нас не лечат?

Бобр пожал плечами и скривился. Судя по всему, били его крепко.

— Не жнаю.

— Кто тебя так?

— Ха. Фы ефё Фоляна не вижел! — и Бобр засмеялся, а потом скривился от боли, — О-о-о…

Глава 22, в которой немного истории

Оказалось, что десятки раненых студентов для первого дня — это норма. Кровь, опасность, и действие: вот что нужно для того, чтобы магическая основа таблички получила ответ от мага. Насколько я понял, «действие» должно было быть очень похожим на эффект от самого скилла.

Медсестра-эльфийка, отсвечивая откровенным вырезом, сняла с меня повязки. Я успел заметить на бинтах нарисованные фломастером усы. Ага, смешно, успели намалевать, значит.

— Жуть, — успел сказать Боря, когда за меня принялся игрок-целитель, одетый в белый халат.

— Господин плеер, зовите меня Дрокус Хауз, — улыбнулся молодой маг, — Преподаю целительство. Кто знает, быть может, ещё встретимся на занятиях?

Я пожал плечами.

Блондин с лихо закрученными усиками провёл рукой над моим лицом, и сказал:

— Ну, тут достаточно малого исцеления.

Затем, замысловато покрутив перед собой ладонями, вызвал между ними свечение и бросил в меня. Было больно, но терпимо. Та самая мука, после которой приходит облегчение.

— Можете отправляться в личный холл, — сказал Дрокус, потом пересел к Боре, — О, ну тут явно среднее заклинание.

— Господин Хауз, — я обратился к нему.

— Да, плеер?

— А почему нельзя было всех просто напоить зельями здоровья?

Тот усмехнулся:

— Ну, во-первых, у зелья здоровья малое действие. Во-вторых…

Врач охотно пояснил, что частое употребление зелий здоровья вызывает привыкание. А ещё получается, что игроку, который их часто пьёт, нужно зелье всё мощнее и мощнее.

— Частить нельзя! — твёрдо повторил он.

Ну, и в-третьих, зелье здоровья золота стоит. По-моему, этот аргумент был самым весомым.

Закончив с нами, Дрокус Хауз пошёл к следующей кровати. Целитель на ходу вытащил из кармана флакончик с ярко-синей жидкостью, пригубил, и сунул обратно.

— Пошли, на Толяна глянем, — Боря хлопнул мне по плечу.

Как лидер, я считал, что по любому должен обойти своих тиммейтов, поинтересоваться самочувствием. Ну, пока их не исцелили.

Боря сразу же повёл меня к Лекарю.

Толя действительно представлял из себя что-то поломанное, забинтованное так, что только лупил на меня глаза из прорезей. Шутка ли — пробовать подружиться с разъярённым огром из болота. Спеть ему песню, обнять, предложить прийти в гости.

Так сказала медсестра-эльфийка, одетая так, что у нас не получалось сфокусировать взгляд на Толе. Всё время на краю зрения маячил короткий белый халат с расстёгнутыми до опасной откровенности пуговицами.

— Ну и как? — мы с Бобром стояли напротив, пытаясь прочесть по глазам Лекаря ответ, — Пожамкался с огром?

Тот что-то промычал, а потом двинул загипсованной рукой, подвешенной на растяжке. В пальцах торчал алый цветок.

Насколько я понял, Толя всё-таки тронул чёрствую душу огра, раз тот оставил его в живых, да ещё и подарок вручил.

Дальше мы с Бобром пошли глянуть на Блонди. Правда, нам пришлось ждать, когда медсестра разрешит пройти в женскую палату.

— О, сеструха!

— Хэллоу, гайз, — проворчала Блонди.

Судя по всему, ей очень не нравилось, что мы увидели её до выписки. Она привыкла производить впечатление красотой, а сейчас миловидную картинку немного перечеркали.

— Куда залезла, в кактусы? — хохотнул Бобр.

Я толкнул его локтем, а Блонди рыкнула:

— Рот свой клоуз!

Лана отделалась царапинами на лице, сломанной ногой, и лёгким испугом. Всё же преподаватели отдавали отчёт в последствиях, и ей довелось общаться с не самыми большими кошками. Для инициации требовалось ощутить себя кошкой до мозга костей… Ну, и плюс опасность.