По ту сторону Солнца. Часть первая - Елена Асеева

— Раб, — пояснительно отметил Арун Гиридхари, и чуть-чуть склонив направо голову, откровенно залюбовался новым ссасуа, словно враз сплотившись с ним чувствами, полюбив его, что ли. — В нашем понимании носит, иное значение. Я вам расскажу позднее, кто такие рабы. А сие, именно, халупник, и да, вероятно, покорный, безответный, исполняющий любую работу. Для того они и нужны, дабы исполнять любую работу. Почасту таусенцы берут мозг у человеческих видов, Ури именно из таких. Он скроен по моему требованию, посему очень послушный и исполнительный, в свой срок заместивший постаревшего халупника, — очень ровно молвил негуснегести, и так как юный авгур вновь передернул плечами, протянул к нему руку и теперь огладил нижние веки под обоими глазами, а потом края ноздрей.

— Кошмар, а, что же делают с постаревшими халупниками? — спросила Даша, в словах ассаруа примечая соизмерение человеческого вида, и прислужников обобщенно, с животным али еще хуже с вещью. — Разве так можно относиться к людям. У них же есть чувства. А вы с ними словно с вещью, словно, они дерьмо, — не выдержав и снова ругнувшись, добавила Дарья.

И тотчас Арун Гиридхари предал голове положенный вид, а уголки его рта, слегка опустились вниз, будто он расстроился.

— Девдас мне сказал, что вы ругаетесь, — протянул он, впрочем, в голосе его не слышалось какого-либо гнева, вспять тому плыло попечение, теплота, отчего Дарье стало стыдно, что она столь грубо выразилась при нем. — Сие не надо делать, голубчик. Сие не красиво, — негуснегести прервался, давая время ссасуа обдумать и принять им услышанное.

А Ури тем временем опустился на мхи подле сидящих велесвановцев на колени, пристраивая свои большие стопы слева, и поставил корзину вниз. Действуя сразу четырьмя руками, он зараз снял с нее крышку (явив неглубокую, обитую зеленой материей внутренность), и достал оттуда овальной формы латунное блюдо, на котором лежал кусок розовато-белого с прожилками мяса, порезанный на маленькие квадратики (впрочем, все еще держащие форму куска) и зеленые, да белые в полоску небольшие, круглые плоды, пристраивая всю еду слева от корзины прямо на мхи.

— Извините, ассаруа, это дурная привычка, — наконец, отозвалась Дарья, ощущая собственную ущербность в соотношении с этим велесвановцем.

— Привычка, — негромко повторил Арун Гиридхари и уголки его рта вновь взлетели вверх, вероятно, он остался доволен ответом ссасуа. — Ну, раз это склонность поведения вашего диэнцефалона али сознания, будем степенно ее исправлять. Ведь согласитесь, голубчик, так выражаться на межрасовом языке общения не красиво.

Юный авгур торопливо кивнул, понимая, что вновь стал счастливчиком, ибо за ругательства его не будут наказывать, а только поправлять. Негуснегести между тем поднял руку и едва качнул пальцами и тотчас Ури, вскочив на ноги, пятясь назад, покинул сам грот, однако, оставшись стоять на ковровом настиле, кажется, еще сильней согнув спину и свесив вниз шею да голову.

— Касаемо, постаревших халупников, — протянул степенно Арун Гиридхари, опуская руку к куску мяса, и дотронувшись большим и, по-видимому, указательным пальцами до его поверхности. — Их у велесвановцев изымают тарховичи, для своих нужд. Одначе насколько я осведомлен, повторно такой мозг уже не используются, у других рас таких прислужников уничтожают. Относительно ваших возмущений по поводу человеческого вида, так он, как и многие иные малоразвитые расы, всего-навсего продукт для высокоразвитых рас. — Негуснегести подхватил двумя пальцами один из кусочков мяса, и, крутанув его перед лицом Даши, дополнил, — вот как, данный кусочек мяса, не более того. Понеже к таковому отношению надо привыкнуть. Впрочем, себя ни в коем случае тяперича нельзя ассоциировать с малоразвитыми расами. Вы, ноне велесвановец, а ваш диэнцефалон обладает особыми возможностями, редкими даже для высокоразвитых рас. Скажу более, ваш диэнцефалон, работая в том режиме, что измерен был в Солнечной системе и поступил на торги, осуществлял свое действие на грани гениального безумия. На сей тонкой грани, когда токмо и возможно приобретение каких-либо способностей. — Он на чуть-чуть прервался, отклонив руку с кусочком мяса в сторону от лица ссасуа, дабы его лучше видеть. — Обаче вследствие отсталости человеческого вида, — продолжил Арун Гиридхари, — невозможности распознать данное развитие органа центральной нервной системы. Диэнцефалон зачастую нарушает свою работу и развитие, переходя со стадии гениальности на этап безумия. И если бы таусенцы в сей, столь надобный срок, не выявили возможности вашего диэнцефалона, вы бы, голубчик, вскоре потеряли рассудок, помешались. А мы бы, велесвановцы, не имели такую уникальность в своем составе расы.

Арун Гиридхари замолчал и, не мешкая, приткнул к краю рта Даши кусочек мяса, слегка надавливая и тем, поощряя его открыть, да достаточно нежно, скорее даже полюбовно, с родительской заботой и попечением в голосе сказал:

— Первая пища на планете Велесван ссасуа получает из рук ассаруа, дабы тот помнил, чьей руке обязан своей жизнью. Открывайте рот, голубчик, я вас покормлю, або вы вельми утомлены, — дополнил он, и в такт его колыхающемуся бархатистому голосу подпела струна гуслей. И Дарья, не мешкая, приняла в рот кусочек мяса, однозначно варенного, и, как она любила хорошо просоленного, отдаваясь в воспитанники, этому велесвановцу с радостью.

Глава семнадцатая

— Он вас не понимает, голубчик, — отозвался Арун Гиридхари. Сейчас он стоял на дорожке, ласково поглаживая по голове, поднявшуюся на ноги птицу, которая как конь, взбудоражено, переступала с ноги на ногу, словно просилась в путь.

Эту фразу негуснегести сказал, потому как одевающий Дашу, Ури, очень плотно обвил вокруг ее бедер полосу бело-золотистой ткани, а она попросила несколько облегчить давление.

— Не слышит? — переспросила Дарья, почему-то в общение с негуснегести не ощущая как было дотоль с Девдасом напряжения, точно знала его очень давно.

— Не понимает перундьаговский язык, голубчик, — повторил Арун Гиридхари, на чуть-чуть прекращая голубить голову птицы, покрытую рыхлым, серо-стальным оперением, и оборачиваясь. — Ури говорит на языке велесвановцев.

— Шумно выдыхаемом через ноздри, — проронила Дарья, услышав, как перебил на последнем слоге собственную речь шумным дыханием негуснегести, сопроводив ее легким дрожанием струны гуслей, и Ури немедля ослабил хватку ткани на талии.

— Умница, — также враз откликнулся Арун Гиридхари, теперь сызнова разворачивая голову к птице и проводя правой рукой по ее спине. — Вы голубчик, просто умница, ко всему прочему еще очень проницательны. Вы мне нравитесь все больше и больше.