Познавший кровь - Кирилл Алейников

Девушка опять начала всхлипывать, ее плечи вздрагивали все чаще, но она смогла взять себя в руки. По крайней мере, на некоторое время.

— Зачем, — внезапно спросила она.

Я не понял ее вопроса. Где‑то внутри зашевелилось противное чувство тревоги, но я принял его за расстройство и недомогание с дороги.

— Что «зачем»? — переспросил я тихо.

— Зачем ты их убил, Сергей? — В голосе Наташи явственно слышалась боль.

Я немного отстранился от нее. Чувство тревоги, появившееся совсем недавно, стало расти и увеличиваться в объеме, так что теперь я точно знал, что это именно тревога, а не расстройство. Наташа не могла знать об операции. Ничего не могла знать. Даже если предположить, что сразу после моего отъезда Игорь позвонил ей и все рассказал, это кажется маловероятным, ведь Игорь никогда не делился с посторонними информацией, чем заняты его люди… его вампиры. Тем более, Игорь не мог предупредить Наташу о собственной смерти.

Но она знала, что в убийстве двух сотен вампиров города повинен именно я.

— Так надо, любимая, — помолчав, ответил я. — Вампиры приносят зло, а я вынужден с ним бороться.

Сейчас было не самое подходящее место для доходчивого объяснения своих позиций в этом сложном и простом одновременно мире, и я ничего больше не добавил. Всего лишь аккуратно поднял девушку с пола и перенес в комнату на диван. Она по‑прежнему скрывала лицо в ладонях и беззвучно плакала, как будто потеряла самого близкого человека. Я даже начал немного сердиться от такого траурно‑печального приема. В конце‑то концов, я думал, что наши с Натальей отношения зашли достаточно далеко, и мы теперь можем жить, не опасаясь разоблачения. Игорь мертв, но не из‑за него ли рыдает Наташа? Почему в ее голосе слышался упрек? Почему она до сих пор не показала мне лица, не позволила утешить, словно я стал отныне чужим.

И кто рассказал ей о взрыве?

— Наташенька, родная, ну перестань плакать, ради бога!

Едва я произнес последнее слово, она заметно вздрогнула и сильнее вжалась в спинку дивана. Она сидела, подобрав под себя колени, и я не мог не растрогаться при виде любимой девушки. погладив волнистые волосы, я еще раз поцеловал ее.

— Пока тебя не было, приходил человек… приходили люди.

Я насторожился. О моем нынешнем месте проживания знали только Макс, Игорь, Наташа и еще несколько вампиров. Даже Светлана не могла знать этого в целях моей собственной безопасности и конспирации.

— Кто именно? — как можно непринужденнее спросил я.

— Один из них назвался Альпосом.

Альпосом? Никогда не слышал такого имени. Я даже понятия не имею, кто и зачем приходил в мое отсутствие.

— И что же он хотел?

— Спрашивал, где тебя можно найти. — Наташа опять вздрогнула и тихо всхлипнула. — Он хотел тебя убить, Сережа. Он долго пытался узнать, куда ты подевался. Я… я думала, что ты погиб вместе с остальными, и сказала ему. Но он не верил мне, он все хотел узнать, куда…

Ну дела! Наташа сквозь рыдания стала несвязно пытаться объяснить мне что‑то, что я не мог уловить. Но тут вспышка молнии пронзила мое сознание. Я резко повернул девушку, оторвал ладони от лица и раздвинул запутавшиеся волосы.

— Боже… — только и смог я сказать, шумно выдохнув.

Лицо Наташи было обезображено до неузнаваемости. Сотворить такое с человеком мог только самый жестокий садист! Я отказывался верить своим глазам и все повторял и повторял имя Господа, не решаясь дотронуться до бывшего таким милым личика… Ее брови, ее тонкие черные брови теперь отсутствовали — кто‑то вырвал их вместе с кожей, оголив лобную кость. Одно веко девушки было изодрано в клочья и бесполезно свисало над глазом ужасным комком. Губы… нет… описать тот ужас, который охватил меня, просто невозможно. Я затрясся, я потерял над собой контроль и мог только шумно дышать и что‑то невнятно мычать. Я провел пальцами по тому, что осталось от прекрасных губ Наташи и, не в силах больше сдерживать слез, притянул ее и зарылся в каштановых волосах.

Прошло много времени, прежде чем я смог успокоиться и прийти в себя. Все еще не веря, что это не сон, я оглядел комнату более внимательным взглядом. Оказалось, что когда‑то здесь царил хаос разрушений: панель кинотеатра была разбита, вся прочая аппаратура так или иначе повреждена. Два хромированных светильника с желтыми торшерами тоже были разбиты, потолочные панели кое‑где забрызганы темными пятнами… Куда я не смотрел, везде видел следы побоища. Не заметил сразу я такие видимые следы только лишь потому, что Наташа перед моим приходом постаралась привести квартиру хоть в какой‑то порядок, собрала по кусочкам кинотеатр, отвернула покалеченные светильники разбитой стороной в углы, оттерла как смогла пятна… крови.

— Кто… Какая… Какая тварь сделала с тобой такое! — наконец взревел я нечеловеческим голосом. В этот момент я как нельзя лучше ощутил в себе силу вампира, силу сотен вампиров. Я готов был начать жестокую войну сию же секунду, в одиночку, какой бы враг не встал на моем пути. — Я убью ее! Клянусь Дьяволом, я разорву ее на куски! Я разорву их всех!!

Я выскочил на середину комнаты, не в силах больше сдерживать гнев. Свирепое и очень опасное существо бушевало внутри меня, искало способ вырваться наружу, рвало мое тело на части. Я схватил тяжелое кресло и швырнул его на кинотеатр, точно весило пару килограммов. Затем я вырвал с корнем шкафчик минибара и выкинул в окно, после чего решил перевернуть единственный шкаф. Когда то, что еще не пострадало от рук налетчиков, было уничтожено моими руками, я перешел буйствовать на кухню. Лишь какое‑то время спустя я заметил, как Наташа еще глубже забилась в диван и крупно дрожала.

Она была напугана и без моего приступа гнева. Она была сильно напугана, сильно шокирована, но я умудрился усугубить положение. Враз остыв, я бросился к ней и упал подле.

— Прости, прости, любимая! — горячо шептал я, заражаясь дрожью. — Я люблю тебя, Наташенька, люблю! Я не оставлю тебя, солнышко. Только не теперь…

В дверь раздался тревожный стук. Послышался голос охранника:

— Сергей, у вас все в порядке?

Я не отвечал, лишь продолжал гладить волосы девушки.

— Сергей, у вас все в порядке? — более настойчиво повторил охранник.

— Прочь! — зарычал я. — Убирайтесь прочь!

Шорох за дверью стих, охранник решил не испытывать судьбу и удалился подбирать с каменной кладки дворика остатки выкинутого мной минибара.

А я плавился в желании отомстить, отомстить самым жестоким образом всем, кто причастен к зверству над любимой. Не предполагал, что мои чувства к этой девушке, считающей себя суккубом, настолько глубоки, но когда увидел то, что осталось от ее лица, то понял, насколько сильно люблю. И теперь, кто бы ни сотворил такое, я найду его и разорву на мелкие кусочки, а затем поджарю и скормлю его родственникам, которых после также убью… убью… …всех…

Я не заметил, как погрузился в забытье. Наташа, видимо, немного успокоенная моей близостью, перестала дрожать и тоже отключилась. Но стоило ей чуть пошевелиться, как я вернулся в ужасную действительность. Издав наполовину рык, наполовину стон, я сполз на пол и уронил голову на грудь. Так и не снятый мною плащ распластался по ковролину черной кляксой.

— Это сделал тот… Альпос? — сдерживая эмоции, спросил я.

Наташа ничего не ответила, что принялось мною за согласие. Обхватив левой ладонью лоб, таким образом, чтобы случайно не взглянуть на обезображенное навсегда лицо любимой, я прошептал:

— Боже, за что он так… Что ты ему сделала…

— Он сказал, что ты сам сделал его таким, — ответила Наташа.

Я вздрогнул от ее голоса. Черт, не знаю я никакого Альпоса, будь он бесконечное количество раз проклят! И я никому не причинял ничего такого, за что можно совершить столь кошмарное деяние над беззащитной девочкой… Они все должны были погибнуть! Неужели кто‑то из вампиров уцелел при взрыве Медальона и решил отомстить? Но ведь это невозможно, просто, черт побери, невозможно!

— Как он выглядел? — сделал я попытку докопаться до истины.

— Как я, — шепнула Наташа. — Он был обезображен, как Квазимодо.

Я протянул руку и коснулся ноги любимой.

— Не представляю, кто такой этот Альпос! — выругался я. — Что я мог ему сделать?

— Он сказал, что ты захочешь его найти…

— Еще бы я не захотел найти эту тварь!

Едва я повышал голос, Наташа тут же вздрагивала. Поклявшись больше не кричать в ее присутствии, я нервно дернулся.

— Он просил передать только одно слово, — продолжала говорить она лишь тихим шепотом. — Бультерьер.

— Бультерьер? — Я потер переносицу, силясь понять, что означает сие слово. Бультерьер… Как я могу найти человека… или не‑человека лишь по одному слову? И причем тут именно бультерьер?