Плоть - Филип Фармер

Это был трюк, к которому они уже один раз прибегали, когда попали в подобное положение, спасаясь от авиатропов на планете Викса.

— Поместить их в камеру глубокого холода? — спросил Стейнберг.

— Временно, — ответил Черчилль. — Позже мы их высадим. Если этих ребят взять с собой на Вегу-2, они могут поубивать нас.

Он отвел один из рычагов, и «Терра» плавно оторвалась от земли. Ее антигравитаторы легко подняли корпус весом в пятьдесят тысяч тонн.

— Из-за сопротивления атмосферного воздуха, — сказал Черчилль, — мы будет в Айно через пятнадцать минут. Заберем там ваших жен, и мою тоже и айда в Пьюкипси!

Под женами он подразумевал женщин-карелок, завезенных Ястржембовским и Аль-Масини во время их пребывания в Айно.

— Они не ожидают этого. Неизвестно, как они себя поведут на борту.

— Дайте им газ — и в камеру глубокого холода, — посоветовал Черчилль. — Это, разумеется, грязный трюк, но у нас нет сейчас времени на разговоры.

— Страшно подумать, что они скажут, когда оттают на Веге.

— Им придется смириться, — сказал Черчилль и тут же нахмурился, вспомнив острый язычок Робин.

Однако все обошлось без особых неприятностей. Робин и две женщины взошли на борт, и корабль покинул Айно. Женщины-карелки слишком поздно поняли, что их похитили, но брань уже никому не смогла принести вреда, так как их просто никто не слушал. На всякий случай, снова прибегли к газу и поместили женщин в камеры охлаждения.

По пути в Пьюкипси Черчилль обратился к Кальторпу:

— Исходя из того, о чем сообщили шпионы, Стэгга видели несколько дней тому назад в деревушке на восточном берегу Гудзона. Это означает, что он сбежал из Пантс-Эльфа. Не знаю, где он находится сейчас.

— Наверное, пробирается на Кэйсиленд, — сказал Кальторп. — Но он попадет из огня да в полымя. Чего я не пойму, так это откуда у него взялись силы не возвращаться на Великий Путь. Этот человек одержим тем, чему не смог бы сказать «нет» ни один мужчина.

— Мы совершим посадку неподалеку от Пьюкипси, — сказал Черчилль. Вблизи Вассара. Там есть большой детский приют, в котором заправляют жрицы. Сирот там держат до тех пор, пока не найдется семья, согласная усыновить ребенка. Мы заберем ребятишек и заморозим их. И разузнаем, где все-таки может быть Стэгг.

Этой же ночью они зависли над приютом. Дул легкий ветерок, поэтому корабль продвинулся немного против ветра, прежде чем был пущен усыпляющий газ.

Размещение спящих шестидесяти младенцев заняло почти час. После этого была приведена в чувство старая жрица приюта, женщина примерно пятидесяти лет.

Звездолетчики не стали утруждать себя, заставляя ее говорить добровольно. Ей сделали инъекцию и через несколько минут узнали, что Альба со своей охотничьей свитой покинула Пьюкипси прошлой ночью и напала на след Героя-Солнце.

Затем ее отнесли назад в дом и уложили в кровать.

— Когда рассветет, — сказал Черчилль, — мы прочешем окрестности. Инфракрасные приборы вряд ли сейчас помогут, так как с их помощью трудно обнаружить тех, кто находится под прикрытием листвы.

На заре корабль покинул укромную долину, в которой скрывался, и поспешил на восток на высоте тридцати метров. Как только показалась река Хаусатоник, Черчилль повернул корабль назад, на запад. По его расчетам, Стэгг не мог еще достигнуть этой реки и должен был находиться где-то на ничейной территории.

Вернувшись, они несколько раз задерживались, чтобы разобраться, что за люди замечены в лесу. Раз они увидели мужчину и женщину, которые исчезли в пещере, и звездолетчики высадились, чтобы допросить их. Оказалось не так-то просто выудить их из извилистых туннелей — остатков заброшенной шахты. Пока было выяснено, что этим двоим ничего неизвестно о местонахождении Стэгга, они потеряли несколько часов.

Опять достигнув Гудзона, корабль повернул на несколько миль к северу, а затем возобновил поиски в восточном направлении.

— Если Стэгг увидит «Терру», он выйдет из укрытия, — предположил Кальторп.

— Мы сейчас поднимемся повыше и включим полное увеличение, — ответил Черчилль. — Мы обязаны разыскать его!

Корабль плыл километрах в пяти от реки Хаусатоник, когда увидели беспорядочно скачущих по тропе всадников на оленях. Спустившись пониже и увидев одинокую фигуру, шагавшую рядом с оленем в километре позади всадников, они решили допросить отставшего.

Это была Виргиния, бывшая главная жрица-девственница Вашингтона. Обремененная плодом, она утомилась от езды и спешилась. Попытка укрыться в зарослях не удалась: с корабля пустили облако газа и она повалилась на землю. Когда ее привели в чувство, сделав укол противоядия, жрица не стала молчать.

— Да, я знаю, где находится так называемый Герой-Солнце, — сказала она злобно. — Он лежит на тропе в двух с половиною километрах отсюда. Но вам уже не нужно спешить. Он подождет. Он мертв.

— Мертв?! — Черчилль задохнулся от боли. На полчаса раньше, и мы бы могли спасти его — промелькнуло в его голове.

— Да, мертв! — произнесла Виргиния и плюнула. — Я убила его. Я срезала оставшийся рог, и он умер от потери крови. И я рада этому! Он не был настоящим Героем-Солнце. Он был предателем и святотатцем, и погубил Альбу.

Она умоляюще посмотрела на Черчилля и жалобно попросила:

— Дайте мне нож, чтобы я могла себя убить. Когда-то я очень гордилась тем, что ношу под сердцем ребенка Рогатого Короля. Но мне не нужно отродье ложного бога! И я не хочу умереть от стыда, вынашивая его.

— Вы хотите сказать, что если мы вас отпустим, вы убьете и себя, и неродившееся дитя?

— Клянусь священным именем Колумбии, что именно так я и сделаю!

Черчилль кивнул Кальторпу, и тот ввел иглу шприца ей в руку. Нажав на кнопку, он впрыснул в кровь крупную дозу анестезирующего вещества, жрица обмякла, и двое мужчин отнесли ее в камеру глубокого холода.

— Мы ни в коем случае не должны позволять ей убить ребенка Питера, сказал Кальторп. — Если он мертв, пусть хоть живет его сын.

— На вашем месте я бы не беспокоился о том, будут ли у него потомки, — сказал Черчилль. Он не стал развивать свою мысль, но подумал о Робин, замороженной в резервуаре с жидким азотом. Примерно через пятьдесят лет она родит ребенка от Стэгга.

Бессильный изменить что-либо, он просто перестал об этом думать. Сейчас следовало думать о своем капитане и решать его судьбу.

Черчилль поднял корабль и направил его на восток. Внизу узкой коричневой лентой, окаймленной зеленью, вилась проселочная дорога. Она огибала небольшую гору, холм, затем еще один холм… И вот уже показалась картина разыгравшейся здесь битвы.