Хранительница (Там, за синими морями…) - Елена Кондаурова

Новости настолько поразили Лику, что она застыла столбом и не двинулась с места даже когда Тибун подошел к ней совсем близко.

— Нет. — Она покачала головой и подняла на него блеснувшие в темноте глаза. — Он меня не продаст!

Тибун покровительственным успокаивающим жестом положил руки ей на плечи.

— Лика, милая, ну, конечно, продаст! Кому еще продать такое сокровище, как не самому уважаемому семейству в Закорючке? Мы не дадим тебя в обиду, и он это знает!

— Нет! — С отчаянием замотала головой Лика, и в голосе ее послышались слезы. — Он этого не сделает!

Тибун притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы.

— Родная моя, считай, что ты уже замужем!

Лика дернулась.

— Нет!

Тибун плотнее прижал ее к себе и начал покрывать поцелуями ее шею. Лика опять дернулась, но он не отпускал. Лицо Лики вдруг потеряло девичью мягкость, как-то сразу став взрослым и жестким. Она чуть повернулась, присела, сделала одно движение руками, отчего Тибун неожиданно потерял равновесие и неловко упал на землю. Лика отскочила подальше и холодно посмотрела на него.

— Не будет никакого замужества. Уходи.

— Лика, ты что?! Так вот, значит, ты как! — С удивлением, быстро сменяющимся презрением протянул Тибун. — Маленькая дрянь! Значит, предпочла мне какого-то изгоя! Шлюха! А я-то к ней, как к порядочной! — Он встал и медленно пошел к ней. — Ты столько времени пудрила мне мозги! Думаешь, можно безнаказанно играть со мной, да? Не выйдет! Ты мне за все ответишь, сучка!

Тени за деревьями, в чьи планы не входило позволять постороннему лицу нанести какой-либо физический вред объекту, зашевелились, подбираясь поближе к освещенному фонарем кругу.

Лика, чье лицо становилось все более и более неподвижным, шагнула к завалинке, нащупала забытую там еще с обеда глиняную кружку и резким движением разбила ее. Зажала между пальцев острый осколок.

— Пошел вон!

Тибун только оскалился в ответ.

— Похоже, что моя рабыня не в восторге от твоего общества, Тибун!

Спокойный голос Таша прозвучал в тишине, как удар колокола. Тибун испуганно обернулся, Лика выдохнула с облегчением, тени разочарованно потянулись вглубь сада.

— Сам уйдешь, или помочь? — Нехорошо прищурившись, ласково поинтересовался Таш.

— Сам. — Буркнул тот, и боком проскользнув мимо Таша, направился к выходу.

— Рил, стой здесь, а я провожу гостя. — В голосе Таша не было ничего, кроме доброжелательности гостеприимного хозяина.

Рил замерла в неподвижности, глядя в спину своему рабовладельцу.

Тени, обменявшись в темноте какими-то понятными только им знаками, опять двинулись к ней. Она, поколебавшись с минуту, не выдержала и, резко сорвавшись с места, побежала вслед за Ташем.

Чтобы разобраться с сыном уважаемого закорючинца, Ташу не понадобилось много времени. То, что осталось от Тибуна, пока дышало и, не приходя в сознание, валялось на противоположной стороне улицы. Утром вся Закорючка будет в курсе того, что случилось, но сейчас Ташу было на это глубоко плевать. Он был зол, как десять тысяч Свигров, и с трудом удерживался от того, чтобы не закончить начатое. В чувство его привела подбежавшая Рил.

— Таш, с тобой все в порядке? — Первым делом спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Я же велел тебе оставаться на месте! — Рявкнул он на нее. Меньше всего ему хотелось, чтобы она увидела, во что превратился ее ухажер. Не хватало еще, чтобы начала его жалеть.

— Я только хотела узнать, как ты! — Еле слышная попытка оправдаться заставила его сбавить тон, но количество злости не уменьшила.

— Неужели ты всерьез подумала, что такой сопляк может мне что-нибудь сделать? — Со злым высокомерием настоящего изгоя поинтересовался он.

— Нет, но…

— Или ты больше беспокоилась за него, чем за меня, просто говорить не хочешь? — Рил вскинула голову и возмущенно посмотрела на него. — Да живой он, живой! Валяется на улице, можешь пойти посмотреть, если интересно!

— Да плевать мне на него! — Не заботясь о том, что ее могут услышать, крикнула ему в лицо Рил, и в ее голосе послышались первые раскаты надвигающейся полноценной истерики. — Он отвратительный, мерзкий и подлый тип! Я его ненавижу!!! А ты не смей разговаривать со мной в таком тоне!!!

Как и следовало ожидать, ее крики привлекли внимание соседей. Кое-кто из мужчин вышел на улицу поинтересоваться, что случилось, и, разумеется, жалобные стоны Тибуна не остались незамеченными. Послышались голоса, охи и ахи, началась возня, и Таш, не желая никому давать никаких объяснений, схватил Рил за руку и потащил в дом, по пути проклиная свой длинный язык и свою ревность. И чего привязался к девчонке, ей и так досталось!

Она молчала, но ее сильно трясло, и Таш понял, что еще чуть-чуть и она сорвется. Он завел ее в кухню, силой усадил на стул и достал с полки вино. Налил полный стакан и протянул ей.

— Пей!

Она выпила залпом и протянула ему пустой стакан. Таш окинул ее удивленным взглядом и налил еще. Она выпила. Немного медленнее, но также до дна. Подняла на него огромные, зеленые, с мерцающими внутри искрами, глаза.

— Он приходил просить твоего согласия на то, чтобы жениться на мне. Скажи мне честно, если бы я… ну, не вывела его из себя, и он пришел к тебе, как порядочный, то ты бы отдал меня ему?

Таш поморщился. Меньше всего на свете ему хотелось кому-то ее отдавать.

— Ну, если бы он тебе нравился, и ты бы сама хотела, то… наверное, да.

— А если бы не нравился?

— Рил, ну что за глупый вопрос? Конечно, нет, я же обещал.

— Хорошо. А если мне никто никогда не понравится, что ты будешь делать? Так и будешь возиться со мной всю оставшуюся жизнь?

— Слушай, чего ты от меня хочешь? — Снова разозлился Таш. — Такого просто не может быть! Не может быть, чтобы такая, как ты, осталась одна! Рано или поздно, тебе все равно кто-нибудь придется по душе, и не спорь со мной!

Рил, не отрываясь, смотрела на него своими волшебными глазами. Под этим взглядом Ташу стало не по себе, и он почувствовал настоятельную потребность выпить.

— А если мне уже?… Тихо спросила Рил, и рука Таша, сжимавшая стакан, невольно дрогнула.

Темно-красное вино выплеснулось на белую скатерть.

— Что уже?

— Уже пришелся по душе один человек?

В душе Таша словно что-то умерло.

— И кто он?

— Он? Изгой. — Усмехнулась Рил. — Ужас, правда? Непорядочный! Исчадие ада! Проклятый всеми богами клейменый грешник! Не хило, да?

— Сколько ему лет? — Таш лихорадочно перебирал про себя всех, с кем могла сталкиваться Рил в поместье у Самконга.

— Да столько же, сколько и тебе! — Беспечно заявила Рил, насмешливо наблюдая за его мучениями. — Староват, конечно, но да ничего! Мне тоже долгую жизнь никто не гарантировал. Уж как-нибудь.