Слишком много кошмаров - Макс Фрай

– Ничего себе!

Я немного подумал, подыскивая более подходящие слова, но не нашёл и повторил:

– Ну ничего себе!

Малдо Йоз был ужасно доволен.

– Да, я у нас молодец, – согласился он. – Вернее, буду молодцом, если у меня всё получится. Но оно получится, куда я теперь денусь. Уже начал, уже всему свету раззвонил, перед тобой расхвастался. И правильно сделал: в безвыходном положении я действую лучше всего.

– А такие наваждения тебе по плечу? – спросил я. – Рабы с уладасами и прочие брызги в лицо? Лично я даже не представляю, как это всё организовать.

– Просто ты этому никогда специально не учился. А я одно время очень увлёкся. Кстати, именно за успешное создание иллюзий меня в своё время и взяли за шиворот твои коллеги. Ну, то есть, сами по себе иллюзии им были до одного места, поскольку бродили по моему дому и никому не мешали, зато семидесятая ступень Очевидной магии в ту пору никому с рук не сходила. Я об этом, конечно знал, но когда меня несёт – меня несёт, иду напролом, любой ценой, так уж я устроен. Мне ещё, кстати, удивительно повезло: пару лет меня почему-то не трогали. Может, и правда, просто не замечали? А когда всё-таки спохватились, дело ограничилось сравнительно недолгой с ссылкой в Уриуланд. Вообще-то, за такие художества запросто могли вовсе выдворить из Соединённого Королевства и пирожков на дорогу не собрать.

– Да ты им просто понравился, – улыбнулся я. –Джуффину так точно. У него вообще слабость к малолетним правонарушителям, в одиночку освоившим такие штуки, которые в былые времена не всякому старательному Младшему Магистру удавались.

– Может и понравился, не знаю, – помрачнел Малдо. – Но учить меня Истинной магии сэр Халли всё равно наотрез отказался. «Нет смысла, только время зря потеряем», и точка. Прозвучало как приговор.

– Это правда, к сожалению. Призвание к Истинной магии или есть, или нет. Ни от каких личных достоинств это, как я понимаю, не зависит, от желания – тем более. И распределяется, похоже, методом лотереи. На кого само свалилось, тот и молодец.

– Знаю, – кивнул он. И, помолчав, добавил: – Но не верю. Не персонально тебе, а просто не верю в такую несправедливость. И никогда не поверю, хоть стреляй.

Вместо того чтобы стрелять, я извлёк из Щели между Мирами ещё один пирог. У каждого свой способ обезоружить противника. Мой – один из самых эффективных, с набитым ртом не очень-то поговоришь.

Но Малдо и с этим справился. Ел как не в себя, но при этом не умолкал. Гений – он и есть гений. Не чета нам всем.

– Когда я начал учиться магии, меня интересовали только путешествия между Мирами, – говорил он. – И, конечно, Тёмная Сторона, хотя я совершенно не представлял, что это такое. До сих пор, собственно, не представляю, просто знаю, какими словами о ней говорят другие люди, а это совсем не то. Я ушёл из Ордена Семилистника, когда понял, что самому интересному меня там не научат. Потом, правда, внезапно выяснилось, что этому меня не научат вообще нигде, зато в Ордене можно было бы узнать разные другие полезные штуки, завести нужные связи и, самое главное, получить неограниченный доступ к специальным помещениям для колдовства и лучшей библиотеке в Соединённом Королевстве. Но проситься назад было бы как-то глупо. И я решил, что попробую научиться всему, что мне нужно, сам. В Орденскую библиотеку меня иногда тайком пропускали старые приятели, очень мне с ними повезло. А ещё больше повезло, когда однажды меня там застукала сама леди Сотофа Ханемер. Я думал, сейчас начнётся какой-нибудь лютый ужас в духе хроник Эпохи Орденов, но она только спросила, какого рода знания я стремлюсь получить, внимательно выслушала, посоветовала, как искать нужные книги, пожелала удачи и ушла. С тех пор меня стали пропускать в библиотеку без вопросов, даже совершенно незнакомые дежурные, не только мои друзья.

– А что ты ей тогда сказал? В смысле, чего хотел?

– Идея у меня была такая: если уж я не могу путешествовать в другие Миры, надо научиться изменять этот. Хотя бы в деталях, хотя бы на короткое время – всё лучше, чем ничего. Не потому, что Мир плох; на мой вкус, он как раз вполне удался. А просто чтобы было больше разнообразия. Свернуть за угол и внезапно оказаться в незнакомой реальности – именно так я представляю себе настоящую свободу. В идеале, конечно, но где бы мы все были без идеалов?

– Ради такого ощущения свободы я в юности путешествовал, – вспомнил я. – Старался сорваться хотя бы несколько раз в год, куда – неважно, пусть даже в ближайший город. Лишь бы снова испытать это удивительное ощущение: не знать, что ждёт меня за ближайшим углом. Спасибо, что напомнил, как это важно.

– Путешествия – это совсем другое. Но ощущения действительно похожи, ты прав. Окажись у меня  в ту пору достаточно денег, чтобы объехать Мир, я бы, может, не так упирался. Но их не было. Наследства, которое на меня очень вовремя свалилось, по моим расчётам, должно было хватить или на одну умеренно продолжительную поездку в Уандук, или на дюжину лет скромной, но беззаботной жизни в дедовском доме. Я всё взвесил и решил для начала научиться всему, что может понадобиться для изменения Мира. А там – по обстоятельствам. Как чувствовал, что дурацкие запреты на колдовство скоро отменят! Умом совершенно в это не верил, но действовал так, будто точно знал, что выйдет по-моему. И к тому времени, когда это случилось, у меня уже имелся план действий, причём построен он был на очень неплохом фундаменте. Я же не просто так столько лет на стройках вкалывал. Заработать на жизнь в Уриуланде можно было дюжиной других способов, да хотя бы фокусами. Стоит немного отъехать от Сердца Мира, и тут же выясняется, что ты – величайший колдун всех времён. Ужасно приятное открытие, но совершенно непродуктивное. Поэтому я спрятал свои столичные умения подальше и пошёл учиться тому, что мне действительно было нужно: строить. То есть, создавать новые фрагменты Мира. На пустом месте, с нуля. Это было очень правильное решение. Не то чтобы практические навыки строительства действительно оказались так уж необходимы; некоторые даже мешают, потому что ограничивают воображение. Но это ерунда по сравнению с главным: я стал созидателем. Я сейчас имею в виду не столько профессию, сколько особое состояние ума и воли, прежде мне совершенно не свойственное. И, по моим наблюдениям, почти никому.

– Какое именно?

– Хороший вопрос. Даже не знаю, как сформулировать. Ну например, если меня прямо сейчас поймают какие-нибудь злодеи и поведут убивать, я по дороге буду думать не о мести и не о счастливом спасении, а о том, что фасад злодейского дома нуждается в срочном ремонте, крышу я, появись возможность, поменял бы на остроконечную, а на дальнем краю сада, где регулярно проливается невинная кровь, высадил бы небольшую рощу кукирайты[19]. Эти кривые деревья без листьев – идеальный фон для зверских убийств, согласись!

О да, это я могу понять. В каком-то смысле, я и сам созидатель, причём до такой степени, что не буду мелочиться, размышляя напоследок о ремонте крыши злодейского дома, а просто создам новую Вселенную, лучше прежней. Где всё останется, как было, только мои палачи родятся в какой-нибудь более благоприятной среде и вырастут нормальными весёлыми ребятами, возможно, немного чересчур эксцентричными и небольшого ума – идиотская же шутка весь этот их домашний спектакль с приглашением на казнь, совершенно не смешно, три дня буду сердиться. Потом, конечно, прощу, что с ними делать.

Но говорить подобные вещи вслух всё-таки не стоит. Перебор.

Поэтому я сказал совсем другое:

– На мой вкус, кукирайта – это чересчур в лоб. Ассоциация первого уровня, не годится, долой. Будь я злодеем, практикующим изысканные казни на свежем воздухе, посадил у себя в саду... слушай, не знаю, как они называются. Такие высокие, с белыми стволами, их в Гугланде целые леса.

– Белоствольные болотные деревья называются бонхи. У нас они, кстати, плохо растут, им тут слишком сухо...А ты при этом называешься«эстет хренов». Меня убивают, а он к декорациям придирается!

– Это было внезапное проявление моей созидательной воли, прости. На чём мы остановились?

– На том, что я научился строить. Решил, это занятие мне подходит больше, чем любое другое. Но при условии, что я сам буду архитектором. Строить по чужим чертежам интересно только первую дюжину домов, пока вообще всё в новинку. Поэтому получив разрешение вернуться в столицу, я поступил в Королевскую Высокую Школу; в общем, не зря, хотя, положа руку на сердце, ждал от учёбы гораздо большего. Ладно, не о том речь. Прошло несколько лет, и вдруг – трах, бах! Как гром с ясного неба: Кодекс Хрембера переписывают, лицензии на колдовство выдают всем желающим, только на собеседование записаться не поленись. И в перспективе такая безоглядная свобода, что голова кругом. Я, как и все вокруг, совершенно растерялся, но всё равно сразу начал действовать. Древним архитекторам я завидовал с того дня, как о них узнал – это же сколько можно успеть сделать, когда огромный дом строится всего за полчаса! И сразу сообразил, что теперь никто не помешает мне попробовать строить так же. Лицензию на применение магии мне выдали аж до сто восьмидесятой ступени, я и не надеялся на такую щедрость. Правда, потом выяснилось, что нужно ещё дополнительное разрешение на регулярные крупномасштабные изменения реальности выцарапывать, и вот за ним я набегался по самое не могу. Ужасно злился на эту дурацкую бюрократию, пока не сообразил, что мне самому сильно не понравится, если завтра какой-нибудь нахал превратит мой дом Магистры знают во что только на том основании, что он, умничка такая, вчера этому научился. В общем, я всех простил и взялся за работу. И это был самый ужасный год в моей жизни. Провал за провалом, врагу не пожелаешь! У меня ничего не получалось. Просто не хватало сил. Мои прекрасные дворцы появлялись из небытия и тут же исчезали...