В центре чужой Игры - Наталья Пешкова

— Шла бы ты лучше спать, я подежурю, — предложил Сэм.

— Не хочется. Да мы и не договорили.

— Не о чем разговаривать, — досадливо отмахнулся мальчишка, — я уже всё решил.

— А ты не говори, ты слушай! — велела я.

Пожалеть я его — пожалела. Острый приступ истерики сняла. Если сюсюкаться дальше, думаю, хуже будет — сам себя ещё больше жалеть начнёт. Значит, надо с переживаний на деловые размышления перевести. В конце концов, не маленький ведь, чтоб нюни разводить.

— Во-первых, что касается твоего невезения. Какие исследования были проведены? Какова репрезентативная выборка совокупности случаев, выделенная для анализа? Какие критерии были выбраны для анализа? Каков процент случаев с положительным результатом? Каковы основные признаки генеральной совокупности, из которой извлечена данная выборка, представлены ли они приблизительно в той же пропорции или с той же частотой, с которой данный признак выступает в этой генеральной совокупности?

Мальчишка сначала широко распахнул глаза от удивления, а потом начал хохотать.

— Хватит, — простонал он, схватившись за живот. — Ты, прям, как мой папочка на лекции!

А я что? А я ничего! Хватит, так хватит!

— Другими словами, я могу сделать вывод, продолжила я, — что все твоё фатальное невезение не более чем наветы недоброжелателей и совпадения. Не перебивай! Если кого-то надо в чём-то убедить, то можно подогнать под схему любые имеющиеся факты. А если не очень вписываются, то и подкорректировать как надо. И ты поверишь, не только в неудачи, но и подтвердишь, что этот оранжевый огонь на поленьях на самом деле зелёный или серо-буро-малиновый.

— А что у вас бывает такой огонь?

— Нет, не бывает, — улыбнулась я, — так у нас в шутку называют непонятный цвет. Я думаю, тебе стоит забыть эти глупости про неудачи.

— Как бы хуже не было!

— Тогда проанализируй все случаи, но не сейчас, а когда будет время. Ты же учёный.

— Ага, учёный, — фыркнул паренёк, — сбежал, так и не доучившись.

— Ещё успеешь.

Тут, отвлекая нас от разговора, на небе взошли три местные луны — три сестры. Такую потрясающую лесенку дураков я никогда не видела: первой выходит старшая сестра — Эрл'лария, сине-голубая, огромная, почти в треть неба (чем-то на Землю похожа!); за ней торопится-спешит младшая сестричка — Сантеро, серебристо-серая, крохотная; последней неторопливо вышагивает третья сестра — Варто, желто-коричневая, аккуратная, где-то вполовину мельче старшенькой. И каждая луна окрашивает ночь в свои цвета, делая нашу поляну похожей на яркую мозаику. Стало светло — ну как, книжку, конечно, не почитаешь, но видно хорошо. Правда, это касалось только места стоянки. А вот всё вокруг оставалось чёрным и мрачным, между деревьев не проскальзывало даже крохотного лучика. Странно, да? Вроде не дебри, днём, по крайней мере, просветы были. Да и в прошлую ночь лесок был светлым, дружелюбным. Здесь что, аномалия какая-то?

— Сэм, что это с лесом такое?

— Боюсь ничего хорошего, надеюсь, пронесёт.

— И что это?

— Давай о другом поговорим, это не стоит упоминать, накликать можно.

— Хорошо. Тогда вернёмся к нашему перечислению: во-первых было, теперь во-вторых, ты в нашей "семейке" (ну, мы так обозникам представились) теперь единственный мужчина. Задумайся о том, как я одна справлюсь с раненым "мужем", с ребёнком, и тем более с подкинутой, тобой между прочим, наглой заразой.

— О да, — засмеялся Сэм, — один на один с Бумером тебя оставлять с моей стороны просто свинство!

— Точно.

— Я ведь зачем его взял: думал, от меня неприятности, от него неприятности, и они друг друга нейтрализуют.

— Типа, клин клином вышибают? — спросила я, думая, что придётся пояснять.

Но мальчик понял, кивнул — либо моя способность сработала как надо, либо у них есть похожая поговорка.

— Нет, дружок, Бумер вряд ли поможет, разве что неприятность в квадрате получится. Тут плюс на минус надо.

— Плюс на минус? — задумался паренёк. — То есть мне надо найти кого-то, наделённого удачей. А это мысль. Только где его найдешь…

— Может, и найдём, не расстраивайся раньше времени, — я растрепала волосы на его макушке и продолжила. — В-третьих, ты же сам хотел перевести какой-то документ, а как ты это сделаешь, если сейчас трусливо сбежишь.

— Я не трус!

Ага, повелся! Все мальчишки одинаковы!

— А как в вашем мире называется тот, кто бежит от опасностей? — насмешливо поинтересовалась я.

— Я ж о вас забочусь! — возмутился паренёк.

— О нас ты сможешь позаботиться, только оставшись! Как я поняла, в этом мире трудностей и опасностей хоть отбавляй. А как ты сможешь нам помочь, если геройски сбежишь?

— Да, останусь я, останусь, — улыбнулся Сэм, — ты только потом не пожалей.

— Не буду! — пообещала я.

Вот это точно не буду: по мне, лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал.

Когда стражники ушли, Эйри метнулся к двери и застыл там, внимательно прислушиваясь. Меня уже некоторое время терзают смутные подозрения — проверить их что ли? Я подобрался поближе, делая вид, что тоже интересуюсь, происходящим в коридоре, подождал маленько, и как схватил его…

— Ты что делаешь, зараза малолетняя? В конец обнаглел?! Чуть самый главный для эльфа орган не оторвал! — зашипел эльф, поворачиваясь ко мне и делая страшные глаза, в которых, тем не менее, прыгали задорные лингрятки[34]. Да какое там прыгали! Скакали как безумные, отталкивали друг друга, чтобы выбраться на первый план и показать мне язык. — Придётся на правах отца привить тебе нормы поведения! — заявил он, хватаясь за ремень, скрепляющий на талии изящную длинную, до середины бедра, зеленую рубашку.

— Не трожь меня! — я отскочил подальше: смех смехом, но кто его знает.

— Это я тебя трогаю?! — "изумился" Эйри. — А кто только что меня за важную основополагающую часть тела хватал?!

— Фу, какая недотрога — даже ушки не потрогать! — пропел я.

Губы парня растянулись в ехидной насмешке:

— Что, "сынок", никак догадался? Я думал, ты раньше поймешь!

Лингрята из его глаз не исчезли, но из-за вытянутого вертикального зрачка я их больше не замечал. Он сделал несколько шагов вперёд.

— Не подходи, собака злобная! — хихикнул я, пятясь назад.

— Нет, ты меня обижаешь! — надул губы парень. — Какая я тебе собака!

— Прости, друг, — повинился я, — совсем забыл — ты ж хомячок!

— Оскорбление за оскорблением! — усмехнулся тот. — Я, вообще-то, побольше буду!

— Неужели, целая крыса?! — восхитился я.