Бастард - Александр Башибузук

— Вам придется немного подождать. — Паж в желтом жакете и красно-желтых шоссах поклонился и исчез в коридоре, высоко поднимая ноги в туфлях с длинными носами.

Мы остались в большой комнате, по сути — зале ожидания. Все правильно, с налета контесса никого не принимает. Ранг не тот. Да и личность моя весьма сомнительная.

Послонялся по залу. Интересно, аж руки зудят все пощупать. Все вокруг настоящее, полный аутентик. История в самом осязаемом виде. Провел рукой по комоду из резного дуба с инкрустацией из перламутра, огляделся вокруг. На стенах большие гобелены, изображающие баталии, в которых род Фуа изничтожает своих ворогов…

Кхм… А вот это как раз битва при Ломаке, где моему прадеду наподдали. И надпись поясняющая есть. Это для сомневающихся, кто кому навалял.

А вот это, скорее всего, кто-то из Фуа в крестовых походах, нагибает богомерзких сарацин.

Вышивка до такой степени искусная, что больше похожа на рисунок.

А вот картин нет. Видимо, есть на это законная причина. Хотя уже рисовали, и не только на библейские сюжеты.

Свита моя слонялась по комнате, в волнении постукивая каблуками по палисандровому паркету. Понимаю их.

Тука я возвеличил, почитай, из самых низов: несмотря на наличие у него почти дворянского происхождения, вряд ли его раньше принимали на таком уровне.

С Франсуа — так же. Почти мгновенный перенос: из мальчика на побегушках — в полноправные пажи дворянина, и не из последних. Метаморфоза, практически нереальная по нынешним временам. А если учитывать обещанную мной возможность возвеличиваться и дальше, то его судьба попахивает чудесами.

И надеюсь, орлы мои понимают, что все эти возможности и радужные перспективы у них сохранятся только со мной.

Мои успехи — это их успехи.

Нет меня — добро пожаловать опять на дно.

Так что блюдите и пылинки сдувайте со своего господина.

И нет в этом ни капельки моего тщеславия — только трезвый расчет.

— Вдовствующая принцесса Вианская, Беарнская и Андоррская, дочь Франции Мадлен де Фуа примет вас, бастард д’Арманьяк, виконт де Лавардан, де Рокебрен. — Вместо пажа появился почтенный старец в цветах Фуа, с посохом в правой руке. — Прошу вас следовать за мной. Принцесса примет вас в малой тронной зале. Ваша свита пока может оставаться здесь. Сейчас к ним прибудет прислуга для услужения.

Ага, мажордом, или камердинер, или кто там еще…

Аж светится от надменности и собственной значимости. Старик бравый, лоб пересекает глубокий шрам, осанка — как кол проглотил. На боку рапира, да не парадная, а боевая, и кинжал присутствует. Дамский угодник до сих пор: седые волосы завиты, бородка тщательно пострижена и ухожена. И прослеживается в его поведении некое превосходство пополам с воинственностью.

Не исключаю, что успел и с Арманьяками порубиться не один раз — во всяком случае, давнюю родовую вражду поддерживает и помнит. И как-то он последнюю фразу выделил, как выплюнул унизительно. Абсолютно не подкопаешься, все сказано по чину и с якобы уважением, но все-таки.

«Малая тронная зала». Что это означает? Недостоин я большой залы, что ли? Ой не нравится мне это. Да и Тука с Франсуа отделили… Почикают же нас по частям. Хотя если бы собирались, порубили бы и вместе.

Старик тоже вызывает вопросы. Вроде камердинер и мажордом — не самые высокие дворянские должности, разве что у особ царственной крови… А этот по надменности — граф, не меньше. Твою дивизию… Ничего не понимаю. Графа с герцогом от виконта ни за что не отличу…

Но рогом не упрешься. Идем, старик. Идем…

Прошли по лестнице, затем узенькими темными коридорами, и наконец он стукнул по филенке и как сама собой распахнулась створка в двойных дверях. Он вошел, торжественным голосом отбарабанил мои титулы и… исчез.

И что тут у нас?..

В богатом зале, освещенном помимо света из окон множеством свечей в золотых шандалах, у дальней стены на троне сидела ослепительно красивая женщина. Мне даже показалось, что от нее исходит сияние, как от святой. Абсолютно не обращая внимания на остальных присутствующих, я смотрел только на нее. Женщина эта притягивала как магнит и не давала даже на мгновение оторвать взгляд от нее.

Пышные волнистые волосы чудного золотистого отлива заплетены в косы, уложены кольцами по бокам головы и стянуты золотой сеткой, унизанной жемчужинами. Небольшая изящная корона усыпана крупными жемчужинами и драгоценными камнями, пускающими солнечные зайчики во все стороны. На плечи небрежно накинута красная мантия, отороченная горностаями. На высокой шее узорчатое, также усыпанное драгоценными камнями ожерелье с большим медальоном на подвеске.

Поверх бархатного алого платья — белая, шитая золотом накидка без рукавов, стянутая под высокой грудью золотым пояском…

Ох и хороша Мадлен…

Кожа нежного матового бело-мраморного цвета…

Большие зеленые глаза…

Чувственные пухлые губы…

Нежные округлые черты лица…

Выглядит совсем молодой, а у нее уже двое детей…

Так-так… Дружище, берем себя в руки…

— Бастард Жан д’Арманьяк, виконт де Лавардан, де Рокебрен, — склонился я в поклоне, мазнув беретом в руке по паркету.

Старался выглядеть почтительным, но ни в коем случае не раболепствующим. Даже с Туком прорепетировал предварительно.

— Приветствую вас, виконт; со мной рядом его высокопреосвященство кардинал Пьер де Фуа, второй сын Гастона Четвертого де Фуа, — произнесла Мадлен грудным, с легкой хрипотцой голосом, почему-то упустив мое звание бастарда. — Назовите причину, что привела вас к нам.

Я отвесил кардиналу еще один поклон и одновременно постарался немного осмотреться.

По углам комнаты стоят два стражника в полном вооружении, даже забрала на шлемах надвинуты, руки на мечах. Скорее всего — кабальеро из ближней охраны. И однозначно за портьерами, скрывающими стену, еще есть, и не один, бодигард.

Рядом с троном стоит кресло, на котором сидит, застыв в напряжении, совсем еще молодой мужчина в алой шелковой сутане, нервно поигрывает четками из слоновой кости. Кардинал, значит.

— Мой долг — засвидетельствовать почтение вашему высочеству. — Еще раз поклонился. — Я следовал в Арагон и не смог миновать ваши владения, отчасти по первой причине.

— Я принимаю ваши изъявления, виконт. — Мадлен слегка склонила головку. — Но, очевидно, помимо этой причины, у вас есть и еще повод видеть нас.

— Вы проницательны, ваше высочество. Я по воле случая считаю своим долгом донести до вас печальное известие.

— Появление Арманьяков в Фуа ранее было само по себе недобрым знамением, — воспользовавшись паузой, вклинился в разговор кардинал.

— Говорите, виконт, — проигнорировала Мадлен замечание кардинала.

— Контессу Жанну д’Арманьяк, в девичестве Жанну де Фуа, забрал к себе Господь! — медленно и зловещим тоном произнес я.

— Как! Этого не может быть! — воскликнул священник. — По нашим сведениям, мою сестру сопроводили в Родез в полной безопасности и с приличествующим почтением после того, как ее муж и ваш отец скончался от нервного потрясения, не пережив падения Лектура и собственного пленения.

— Виконт, вы сообщаете немыслимое, — чуть не зашипела Мадлен. — Насколько нам известно, а известно нам многое, контесса сейчас пребывает в полном здравии, и ее еще не родившийся ребенок — тоже. Потрудитесь объясниться!

Принцесса не смогла скрыть ярость на своем лице, и я в ошеломлении увидел, как красавицу сменила расчетливая жестокая хищница.

Стража по углам, лязгнув железом, синхронно сделала шаг вперед…

— Я думаю, нам все же стоит выслушать виконта! — нервно заявил кардинал и встал. — Ну же, не медлите.

Стража отступила…

Уже хорошо…

— Мой отец Жан Пятый Божьей милостью конт д’Арманьяк не умер от болезни. Его, нарушив перемирие и презрев охранные грамоты своего монарха, подло убили на глазах у его жены. Потом отдали тело солдатам на поругание. Совершил этот подлый проступок Гийом де Монфокон со своими людьми. Первый удар нанес некий Пьер ле Горжиа, вольный лучник…

— Мы сожалеем, виконт, — нетерпеливо заявил кардинал, — но что случилось с Жанной?

— Контессу едва вырвали из лап распоясавшейся солдатни в Лектуре, и она смогла избежать насилия, но его не избежали дамы ее свиты. И ее спасение — заслуга только благородного кабальеро виконта Гастона дю Леона, чудом прекратившего бесчинства. Я слышал свидетельство об этом из его уст и свидетелем разговора называю Господа Бога нашего. — Я не сменил тона, добавив только трагичности и мрачности.

— Дальше, виконт, ради бога, продолжайте! — взволнованно выкрикнул кардинал.

— Далее ее сопроводили в замок Бюзе, что в окрестностях Монстарюка, где, удалив свиту, содержали как пленницу. — Я сделал еще одну трагическую паузу. — Охрану держали люди виконта дю Леона, под его же личным руководством, и, видит бог, этот благородный кабальеро делал все, чтобы смягчить условия пребывания контессы под арестом. Но!..