Каменное сердце - Луанн Райс

Как будто не слыша ее, он продвигался все выше по ногам Марии, целуя и лаская каждый сантиметр ее тела с выражением бесконечного блаженства на лице. Мария ощутила тягучее, нарастающее возбуждение в самых неожиданных точках — лодыжках, сосках, волосах на голове. Голова металась по подушке; она чувствовала себя пленницей Дункана и своего собственного наслаждения, ей хотелось кричать. В какой-то момент Мария поняла, что не может больше этого выносить, и приподнялась на постели.

— Пожалуйста! — произнесла она. Она готова была умолять его остановиться, но он взял ее за руку и улыбнулся.

— Доверься мне, — сказал Дункан. — Я люблю тебя. И хочу делать это с тобой.

Мария заглянула в его, такие знакомые, глаза. Она знала, почему сейчас нуждается в поддержке: она чувствовала себя новым, другим человеком. Никогда раньше ей не случалось зайти так далеко.

Ей было страшно, но не из-за того, что делал Дункан, а из-за того, что он чувствовал к ней. Она видела это в его глазах, блестевших в темноте. Мария кивнула, потом откинулась обратно на подушку. Ощущения нахлынули вновь — еще более острые, чем раньше, — и Мария вдруг поняла, что теряет контроль и что она согласна на это.

Глава 26

Только на следующее утро, после полуночного ужина из поджаренной на гриле рыбы-меч и целой ночи любви, лежа в постели рядом со спящим Дунканом, Мария открыла письмо от Альдо.

Дорогая Мария!

Твое письмо взволновало меня — по многим причинам. Во-первых, бедная Софи! Бедный Гордон. Я молюсь за них, за их детей и прежде всего за тебя, bella. Я знаю, как тяжело тебе приходится. Я вспоминаю рождественские праздники, которые мы проводили с твоей семьей, вспоминаю, как ты радовалась, находясь среди них. Твоя улыбка часто была печальной — рядом с Дарками ты всегда улыбалась, но порой грустно. Я знаю, какую боль тебе причинил, когда оторвал тебя от них. Наверное, сейчас ты нахмурилась — злишься на меня за то, что я позволил себе думать, будто заставил тебя сделать то, чего ты не желала. Мария, я знаю, что ты хотела поехать со мной. Знаю, что ты сделала это из любви ко мне. Знаю, что любил тебя не так, как должен был любить, и мне придется жить с этим до конца моих дней.

Ты никогда не была счастлива. Когда-нибудь ты это признаешь. В Англии, в Перу, в Париже — нигде. Только когда мы садились в самолет, летевший в Нью-Йорк, твои глаза начинали блестеть по-настоящему. В самолете ты предвкушала, как окажешься в родном доме. А оказавшись в нем, начинала грустить, потому что вскоре надо было уезжать.

Как ты справляешься со всем этим? Какая ты сильная! Софи в тюрьме — может быть, ее немного утешает то, что она может выглянуть в окно и увидеть сквозь ветви деревьев свет в окнах вашего дома. Когда я бросал взгляд на эту тюрьму, я и предположить не мог, что твоя сестра окажется там. Ей очень повезло, что ты взяла на себя заботу о Саймоне и Фло, но не думай, что она будет тебе признательна за это.

Мария, может, тебе и не хочется это слышать, но знай: Софи завидовала тебе. Да, у нее был муж, на местном уровне — очень выгодная партия, замечательные дети, уютный дом. Но подумай: смогла бы ты довольствоваться этим, если бы перед глазами у тебя был пример сестры, добившейся куда больших успехов? Вспомни, какие надежды возлагала на нее ваша мать, bella. В глубине души Софи наверняка упрекала себя за то, что не смогла соответствовать ее ожиданиям, особенно на фоне твоих достижений.

А теперь тебе достались еще и ее дети.

Я не говорю, что ты должна отказаться от них. Я уверен, что лучше всего им жить с тобой. Бедные Саймон и Фло, страшно подумать о том, что родители жестоко обращались с ними. И уж безумием кажется мысль, что Гордон избивал Софи. Я всегда считал его застенчивым, безобидным, совершенно не склонным к импульсивным поступкам человеком. Конечно, дети должны остаться с тобой. (Я представляю себе, как ты целуешь их в лоб перед сном, и слезы наворачиваются у меня на глаза, когда я думаю, что ты никогда не целовала собственных детей).

А теперь о твоих полевых записках. На раскопках ты часто давала волю фантазии — так было и в Шаван де Хуантаре, и я считаю это твоим большим талантом. Но на этот раз у тебя практически нет версий! Итак, ты обнаружила убитую индианку из племени пеко, похороненную на острове, вдали от индейских кладбищ. Почему она оказалась там? Тщательно исследуй посмертные подношения, обращая внимание даже на малейшие зацепки. Наверняка человек, похоронивший ее, оставил тебе ключ к разгадке этой тайны. Не забывай, что дары, с которыми человека отправляли в последний путь, говорят о культуре народа больше, чем любые другие артефакты.

Думаю, что у тебя до сих пор не возникло никаких догадок только потому, что ты находишься в подавленном эмоциональном состоянии и еще потому, что рядом нет меня, чтобы помочь тебе.

Если бы я знал, что все так сложится, я бы не торопился с аннулированием брака. Я знаю, что для тебя было хорошо оказаться в кругу семьи, на берегу твоего любимого пролива Лонг-Айленда. Но я все еще люблю тебя и всегда буду любить.

Нежно целую тебя,

Альдо».

Мария почувствовала, как Дункан коснулся ее ноги.

— Доброе утро, — произнес он.

— Наверное, мне не стоило читать это, лежа рядом с тобой, — сказала Мария. — Но я уже давным-давно не сплю.

— Письмо тебя расстроило?

— Немного. Альдо пишет точно так же, как говорит, и сейчас у меня такое ощущение, словно он в этой комнате, вместе с нами.

— Но его здесь нет, — сказал Дункан.

— Я знаю.

— Я сам проснулся несколько часов назад — мне показалось, что я слышу внизу голоса Алисии и Джеми, словно они готовят завтрак.

— Ты бы хотел оказаться с ними? — спросила Мария.

— Нет, — ответил Дункан.

Они обнялись. Когда-то в юности она наивно полагала, что любовные романы не должны ничем омрачаться. Вот и на этот раз все началось беззаботно — тогда, в лодке. Но Альдо всколыхнул в ней воспоминания, о которых Дункан ничего не знает и, возможно, не узнает никогда. Альдо она знала до мозга костей. Сейчас, лежа в кровати солнечным летним утром, Мария внезапно испугалась той власти, которую позволила Дункану взять над собой прошлой ночью.

— Но это не значит, что я отказываюсь от завтрака, — заметил Дункан, целуя ее и выбираясь из постели. — Я приготовлю нам кофе с тостами и принесу все сюда, ладно?

— Прекрасно, но я пойду с тобой, — сказала Мария и пошла за ним, чтобы не оставаться наедине с письмом от Альдо.

Летом по субботам Дункан занимался бумажной работой в офисе «Храброго капитана», поэтому сразу после завтрака он собрался уходить. Он уже стоял в дверях, одетый в красную рубашку и брюки цвета хаки. Мария надела белые брюки и просторную белую рубашку, чтобы не перегреться на солнце. Ее предсказание сбылось: день обещал быть жарким и влажным, несмотря на то, что лето только начиналось.

— Я увижу тебя сегодня вечером? — спросил Дункан.

— Дети будут дома, — ответила Мария.

— Да, правда, — Дункан обнял ее, покачал взад-вперед. Они улыбнулись друг другу: обоим не хотелось расставаться. — Дело в том, что я не хочу, чтобы ты проходила через это одна. Я хочу быть с тобой.

— Мне нужно подумать, — произнесла Мария. Внутреннее чувство подсказывало ей, что Саймон и Фло могут расстроиться, увидев свою тетку рядом с отцом Джеми.

— Ну, ты уже не замужем, и я официально разошелся с женой.

— Я должна спросить у их матери, — сказала Мария.

Дункан поцеловал ее на прощание. За долгим поцелуем последовало еще более долгое объятие. Потом он пошел по двору к своему грузовичку. С тяжелым сердцем Мария смотрела ему вслед.

Она могла занять предстоящий день чем угодно: вернуться на раскопки, сходить с Нелл на пляж, написать ответ Альдо, изучить предметы, которые она обнаружила в могиле индианки. Но вместо этого, как только грузовичок Дункана скрылся за поворотом, она вскочила в свою машину и поехала по направлению к тюрьме.

На этот раз Софи все время говорила о Бесс — своей сокамернице. Поначалу ее рассказ ошеломил Марию, однако затем она решила использовать монолог сестры для того, чтобы собраться с мыслями, прежде чем обсуждать с ней то, что рассказали ей дети.

— Она очень интересный человек, — говорила Софи, — честное слово! Сегодня мы с ней полночи проговорили — надзирательница грозится расселить нас, точно так же, как мама грозила нам, когда мы с тобой не хотели спать.

У нее была такая необычная жизнь. Она родилась в Джексонвилле, мать Бесс умерла, когда ей было шесть — ее убил грабитель. Тогда девочку отправили в приемную семью, так в ту же самую ночь, когда она туда приехала, ее приемный брат напал на их приемную мать. Можешь себе представить?