Когда меня не стало - Анна Данилова

– Неужели это работа Володарского? Макс, скажи, а почему ты не снял с него маску и что это вообще была за маска такая?

– Обычный трикотажный черный шлем с прорезями… Я пытался стянуть его с головы этого человека, но шлем уже был пропитан кровью, я боялся испачкаться и еще боялся, что меня могут обвинить в убийстве… Ведь я не был уверен, что не убил его.

– Нет, Макс, ты не этого боялся. Ты боялся, что под шлемом окажется человек, которого ты знаешь… Это был Исханов? Или Ямщиков? Или Давид Парсамян? Или Марк Фишер? Кто, скажи мне!

– Белла, я не знаю, кто скрывался под маской. Но может, ты и права… Подсознательно я не хотел видеть человека, которого, возможно, убил. Но почему ты говоришь про Исханова? Что ты о нем знаешь?

– Сначала ты доскажи мне свою историю. Что было после того, как ты понял, что я мертва?

– Я побежал к нашему дому… Мне надо было срочно сделать перевязку и остановить кровь. Конечно, я во всем тогда подозревал Володарского… Когда я подбежал к дому, я увидел, что на нашей улице пожарные, шум, крик… Это была кошмарная ночь… Я подошел поближе и понял, что горит наша квартира.

– А где ты хранил документы, касающиеся Володарского?

– В своей конторе, в сейфе.

– И ты поехал туда?

– Да, мне пришлось добираться на такси…

– И ты взял эти документы?

– Взял…

– И поехал с ними в аэропорт?

– Да…

– Но почему у тебя такое лицо? Что случилось с этими документами? Их у тебя украли?

– Я даже не знаю, как тебе это объяснить… Когда я вышел из конторы, мне повезло – я почти сразу же остановил частника. Времени оставалось в обрез, мне необходимо было покинуть город, чтобы не погибнуть и попытаться отомстить Володарскому… Наверно, в машине я потерял сознание, потому что плохо помню, как выходил из нее, как попал в самолет… Помню, стюардесса дала мне вместо минеральной воды шампанского и я рассказывал ей анекдоты… А разбудили меня уже в Москве. Я позвонил из аэропорта своему дяде…

– Какому еще дяде?

– Герману, он приехал и забрал меня к себе. Потом я пару дней приходил в себя, а он все время звонил сюда и пытался узнать, когда состоятся похороны…

– Похороны? Разве тебе было не все равно, где зароют мое тело?

– Белла, ты должна понять меня… Я был уверен, что Марк похоронит нас обоих.

– Зачем тебе нужно было, чтобы тебя все считали мертвым?

– Чтобы отомстить Володарскому…

– Неправда, тебе надо было «умереть», чтобы потом воскреснуть где-нибудь в Цюрихе с доверенностью Володарского и перевести все его деньги на свои счета. И не надо разуверять меня в этом…

– Белла, а что в этом плохого? Зачем мне было возвращаться, когда все так хорошо складывалось…

– Хорошо складывалось? – Она оттолкнула его от себя, встала и быстро пошла по аллее, усыпанной листьями. Затем повернулась к нему и, сжав кулачки, стиснула зубы и замотала головой: – Макс, да ты просто помешался на деньгах! Значит, моя смерть – это и есть то, что у тебя хорошо сложилось?! Ты соображаешь, что ты говоришь?

– Успокойся, ты не так меня поняла…

– Дай мне вина… Меня всю колотит… – Она вернулась и села на скамью. Солнце поливало их сверху теплыми ласковыми лучами. На кустах сирени и акации чирикали воробьи. Кладбищенская идиллия напомнила Белле фильмы ужасов, которых она насмотрелась, пока жила с Максом. Она отпила несколько глотков вина и притихла.

– Ты уже был в Цюрихе?

– Нет. Что мне там делать, если все мои документы пропали… Ведь я приехал в Москву с пустыми руками…

И Белла принялась хохотать. Она долго не могла остановиться, пока Макс не дал ей пощечину. Она, ахнув, влепила ему ответную.

– Успокойся и объясни, почему ты хохочешь как ненормальная?

– А это правда, что в Москве ты шатался по ночным клубам?

– Было дело, а что в этом особенного?

– Это было в те времена, когда вы еще дружили с Володарским?

– Да… Да и с Борисовым мы изучали ночную Москву не по журналам… Тебе это не нравится?

– Нравится, очень даже нравится. А почему ты не спрашиваешь, что было со мной?

– Я боюсь… Я страшно виноват перед тобой, но поверь, я не знал, я ничего не знал…

– А я пришла в себя, между прочим, на городской свалке в компании слабоумных подростков… которые, представь себе, заявили мне, что подобрали меня в кустах возле горящей машины и что я якобы на своих ногах, представляешь, добралась с ними до этой самой свалки…

– Подростки? А как они выглядели?

– Мальчик и девочка, оборванные… бомжи, одним словом… Его звали…

– Постой, да я же их видел там, когда смотрел, как пожарные тушат машину… У парня такие густые черные волосы, я еще подумал тогда, что он цыган, а девчонка светловолосая, эти?

– Похоже, что эти… И что же они делали?

– Я цыкнул на них, и они, перебежав на другую сторону улицы, бросились во двор ресторана… Но где в это время была ты?

– Не помню… Кажется, я помогала Лоре в туалете, ее тошнило…

– Так, может, тебе там стало плохо и ты все это время пролежала на полу в туалете? Слушай, а ты не пробовала получше расспросить этих воришек, как все было на самом деле?

– Пробовала, но у меня ничего не получилось. – Она вспомнила Лизу, Наполеона, и ей показалось, что даже ветер стал холоднее, а солнце потускнело. – Это тоже мертвые люди. Они долго не проживут. Наполеон продает Лизу Татарину… Ему они продали и мои вещи… Макс, я устала и хочу вернуться домой. Договорим по дороге.

В машине она спросила его, знает ли кто-нибудь в городе о том, что он жив. Он ответил, что никто ничего не знает. И тогда она стала рассказывать ему о своих злоключениях, о ее попытках проанализировать возможные мотивы его клиентов… Рассказала о смерти дочери и отца Исхановых, о Лене Овсянниковой, об Ирине Цветковой и убийстве ее приятеля-уголовника, о Линеве, о смерти его сына, Стаса, о Снегине и ее попытке восстановить справедливость и добиться того, чтобы Виктора Николаевича выпустили… Говорила много о Пасечнике и Савельеве.

– Пасечник? Я его знаю… Очень порядочный человек. А о Савельеве знаю мало…

Белла посмотрела на мужа в растерянности: ее рассказ как раз подошел к тому моменту, когда в ее жизни появился Володарский. Здесь она явно зашла в тупик. Ведь Володарский оказался прав – Макс действительно хотел ограбить его. И пусть это даже носило характер мести, все равно – речь шла о присвоении крупной суммы. Но, с другой стороны, если Володарский нанял киллера, чтобы убрать с дороги Макса, то ему вообще место в тюрьме.

– Почему ты замолчала? – спросил Макс.

– Потому что я многого еще не понимаю. Предположим, Володарский хотел взорвать тебя в машине… Но ведь там должна была быть и я… Но если, как ты говоришь, он влюбился в меня, то навряд ли он хотел моей смерти… А что, если меня задержали в этом туалете или где-нибудь еще в ресторане НАРОЧНО? Подсыпали в вино, скажем, какой-нибудь порошок… Ведь не случайно я ничего не помню…

– Может, и так…

– Одно скажу тебе, Макс, Володарский ищет тебя. Ищет, чтобы забрать документы.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю. А твой друг, который Борисов, большая свинья… – И она рассказала ему о якобы случайной встрече с Борисовым в Москве и ее просьбе вернуть ей их деньги, вырученные от продажи акций.

– Борисов? Но он никогда не занимался никакими акциями! С чего ты это взяла? Борисов – игрок. Все его акции – это карты!

– Но тогда почему же он говорил со мной о каких-то пакетах? – И она подробно передала ему разговор с Борисовым.

– Нет-нет, это какое-то недоразумение…

– Но чтобы играть в карты, нужны деньги… Откуда у него деньги? Он же нигде не работает!

– Белла, ты совсем еще ребенок… Сейчас тот, кто не работает, как раз и имеет деньги, а кто работает – нищенствует…

– Но ведь ты работал…

– Я – это исключение. А сейчас я хочу предложить тебе уехать отсюда…

– Уехать, так и не узнав, кто нас с тобой пытался убить?

– Причин может быть слишком много… Ты правильно действовала, когда занималась моими клиентами… Родьку Исханова жалко… Он ведь приходил ко мне, чтобы сказать о том, что его дочь в руках бандитов… Они требовали у него какой-то товар, я так думаю, что наркотики, причем крупную партию, но это было недоразумение… Я пытался связаться с одной группой, чтобы объяснить, что Родька ни при чем, а тут все это завертелось… У него работает Ямщиков, вот тот как раз и мог заниматься «товаром», он уже задерживался не раз…

– Ямщикова тоже убили, забыла тебе сказать. И про публичный дом, в который Сосновская возила Лену Овсянникову, еще не рассказала… Ты случайно не знаешь человека по кличке Оса?

– Нет, не знаю…

– А я уж думала, что это… ты… Знаешь, я бы не удивилась…

– Если бы это было разрешено законом, я бы занялся этим бизнесом, деньги не пахнут, Белла, а деньги – это все… Вспомни, как хорошо нам жилось с тобой, когда у нас было все…

– Макс, как ты думаешь, что стало с нашим сейфом?