Наследие Черной Воды 2 (СИ) - Артемьев Роман Г.

Выдержу?

Положим, убить он меня не убьёт. Не сразу точно. Если уж необходимость закрытия громадного разрыва пространства не является весомой причиной для призыва, то что вообще является? Но… Старшим духам и демонам даже в верхних слоях Изнанки сложно удержаться, для них там мало энергии. Из реального мира без удерживающего их якоря они вовсе вылетают, словно наполненный воздухом мячик из воды. При ритуальном призыве якорем служит алтарь с жертвой, проблем не возникает, система надёжна. Если призыв прямой, то духа удерживает сам призывающий.

Я вспомнил ощущения от прикосновения Клинка Проклятых, дикую боль при внедрении его отметины, и заранее сморщился. Клинок — истинно-тёмный, он на самом краю спектра сущностей, ощущения от общения с ним сравнимы с погружением в источник. Долго не продержусь.

А выхода-то нет. Остальные варианты намного хуже.

И времени мало. С каждой секундой прорыв растет, Изнанка сильнее врастает в реальность.

Хватит тянуть.

Скинул плащ, расстегнул и бросил на землю пояс, стянул один за другим сапоги, оставшись босым. Мелочи, конечно, но хоть какое-то уважение демону выказать надо. Вздохнул, сосредотачиваясь.

— ТОТ, КТО ВЛАДЫКА И СЛУГА, ЧЬЯ СЛАВА НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ, ПОСТИЧЬ КОГО НЕВОЗМОЖНО. ТЫ ПРЕБЫВАЕШЬ ВО ТЬМЕ. ТЫ СЛАГАЕШЬ ПЕСНИ БЕЗ ЗВУКОВ. ТЫ ТВОРИШЬ, УНИЧТОЖАЯ. ТЫ ЕСТЬ ВЕЛИЧАЙШАЯ ИЗ ИЛЛЮЗИЙ. КЛАДУЩИЙ ПРЕДЕЛ СКИТАНИЯМ ПО СКВЕРНЕ, ИМЕНЕМ ТВОРИМ ПРИЗЫВАЮ ТЕБЯ — ПРИДИ!

С первых строчек я ощутил растущую связь. Она существовала давно, появившись в момент знакомства, её символом является метка в моей ауре. Прежде она спала, игнорируя любые воздействия и ритуалы, но сейчас зашевелилась, налилась силой, окрепла и словно натянулась, притягивая к себе наитемнейшего. Я чувствовал его — древний нечеловеческий разум, холодный и одновременно яростный, недовольный пробуждением.

Он шел наверх из глубин Изнанки, раздирая мою ауру, не заботясь о комфорте призывающего его человечка.

Присутствие Клинка, эманации исходящей от него мощи ещё можно было как-то терпеть, пока он не воплотился окончательно. Да, тонкое тело стонало, но держало нагрузку, подготовленное предыдущими ритуалами. Вот когда дух явился в мир во всей полноте, тогда стало совсем худо. Причем особого внимания на меня он не обратил, сразу принявшись восстанавливать грань, проводя недоступные моему пониманию манипуляции с измерениями. Мне хватило одного его присутствия, чтобы рухнуть на землю, содрогаясь от боли в сведенных мышцах.

Что духи, что демоны всегда изменяют свои якоря. Это неизбежный процесс, вытекающий из природы связи, и в силу той же природы живые организмы меняются сильнее. Быстрее. Я чувствовал, как рвутся и заново срастаются мышцы, в ушах стоял треск сухожилий, глаза застилала чернота. Но куда тяжелее проходила трансформа тонкого тела. Энергия Клинка, словно невидимая кислота, разъедала и мгновенно создавала новые структуры, не думая о состоянии добровольно отдавшегося ей смертного. Тысячи муравьёв сновали под кожей, выедая наполненные огнём канальцы; я казался себе чем-то большим, готовым сбросить глупую и мешающую плоть — чтобы через миг отбросить пугающее чувство, судорожно вцепившись в облегающую душу оболочку материи. Быстро и в то же время непредставимо долго исчезли цвета, звуки, запахи, ощущения земли под судорожно бьющейся спиной, ровный ток эмоций Финехаса, тепло потоков магии, чувство связи с темным духом… Остались холод и боль. Последними ушли и они.

Забытьё стало благом.

Глава 17

Очнулся я от ощущения чего-то теплого под боком. Мыслей не было, в голове — пустота, ни желаний, ни эмоций почти нет. Одна тусклая надежда, что не тронут и можно лежать без движения. Я даже глаза не открывал, сразу заново провалившись в сон.

Следующее пробуждение получилось веселее или, во всяком случае, вменяемее. Мне хватило сил, физических и душевных, чтобы открыть глаза и понять — нахожусь я дома, в своей спальне, а рядом сопит зареванная Мерри, охватившая меня маленькими ручонками. Сильно, кстати, охватившая, левая рука, за которую она цеплялась, слегка затекла.

Повернув голову, взглянул на часы. Половина первого. Раз на улице светло, значит, день. Когда мы шли разносить поместье Леро, было утро, от воздействия Клинка я не мог оправиться за пару часов. Это что же я, сутки валяюсь? Или больше?

Тело ощущалось непривычно, словно новый костюм, надетый вместо любимых штанов и рубашки. Восприятие тоже изменилось — цвета стали глубже, насыщеннее, добавилось оттенков, проявления магии в комнате казались более четкими и выглядели интуитивно понятнее. Я, например, сразу определил, что три заклинания, наложенных на меня, созданы Синклером, причем одно сигнальное, второе связывает меня с сестрой. Раньше такого чувства-знания не было.

Черныш исчез. Приятная тяжесть, прежде существовавшая в ауре, теперь зияла легкой пустотой. Будем надеяться, он всего лишь разорвал связь, а не погиб или стал мимолетной закуской старшего духа.

Хотелось ещё поваляться, но спустя десять минут любопытство одолело лень. Я не выдержал искушения и осторожно потряс источник сведений, сначала недовольно засопевший, потом резко вскинувшийся и испуганно посмотревший на меня:

— Ой!

— Привет, — ничего умнее в тот момент на язык не легло.

— У тебя глаза черные, — страшным шепотом сообщила Мерри.

— Были же красные?

— А теперь — черные! Совсем!

В доказательство она, немного поколебавшись перед тем, как отцепиться, притащила зеркало. Глаза изменились — зрачка нет, сплошной антрацит белка. Непонятно, как я в принципе могу видеть и сколько ещё открытий чудных мне готовит поход в ванную. Очень хотелось залезть в штаны, но при сестре не решился. Если мутации ограничатся внешностью и не затронут умения чаровать, то, можно сказать, легко отделался.

Ладно, ждём вердикта Синклера. Что вообще произошло?

Рассказать Мерри, конечно, рассказала, но сама знала немного и не понимала, что происходит. Ребенок же. Она безумно перепугалась, когда Финехас принес меня домой без сознания — подумала, что я умер. Сейчас снова вспомнила и ударилась в сопли, слезы. Отходить от меня Мерри отказалась и, повинуясь её воле, домашние лары встали на защиту хозяйки, не позволив взрослым оттащить или усыпить ребенка. Потом пришел Синклер, помахал палочкой и посоветовал Хремету не мешать, потому что нахождение сестры рядом благотворно сказывается на восстановлении организма. Дальше она не помнит — заснула.

С трудом представляю её чувства. За пару месяцев она лишилась двоих близких людей, и тут приносят бессознательного брата. Счастье, что её истерика не вылилась в серьёзные разрушения для поместья. Как старшая женщина Дома, она обладает правами, недоступными остальным, она сейчас практически выше всех по статусу. Наверное, ещё поэтому Хремет и Финехас не решились усыплять её, чтобы убрать из моей комнаты — домашние духи могут посчитать это агрессией и ударить в ответ.

Целитель вместе с Фебой, к слову сказать, явились на середине эмоционального и немного бессвязного рассказа. Тихо вошли, Синклер принялся проверять моё состояние, домоправительница отошла к окошку и присела на стульчик, глядя на меня с непонятным выражением лица. Наконец, Мерри выдохлась, отревела и прикорнула рядом, всем своим видом показывая, что никуда не уйдёт.

— Итак, Синклер, какой вывод? Сильно меня потрепало?

— Ваше состояние не настолько тяжелое, как я предполагал сначала, — признался целитель. — Тонкое тело, конечно, серьёзно пострадало, но видна тенденция к восстановлению. Правда, как-то странно оно идёт. Мне сложно давать прогнозы, потому что прежде я даже не слышал о подобных случаях.

— Я теперь истинно-темный или смогу хотя бы на минимальном уровне пользоваться Светом?

Прежде, чем ответить, Синклер думал не менее минуты. Наконец разродился:

— Скорее всего, светлые заклинания для вас отныне недоступны. Я не стал вас класть в бассейн, потому что содержащаяся в нём энергия на ваше тонкое тело подействует негативно. Параметры не противоположны, но чрезвычайно сильно отличаются.