Будущее есть. Горизонты мечты - Анна Горелышева

— Слушай, если ты шутишь… — подал, наконец, голос де Сильва.

— Не до шуток! Это последний шанс добраться до центра. Скоро и у тебя не останется здесь ничего, кроме музейной рухляди. Все заберут на Марс. Надо спешить, меня, наверное, уже ищут. Хотя вряд ли кто поверит, что я хочу запустить капсулу прямо отсюда.

— Я сам в это не верю! — де Сильва широко усмехнулся. — Твоя идея так безумна, что может сработать. Но ты понимаешь риск? Половина моих зондов не вернулись. И я не спускал их ниже двух тысяч километров. А ты хочешь уйти на шесть!

— Или глубже…

— Слушай, стервец, попробуй не вернуться! — Сильва крутанул на инвалидной коляске. — И не смей идти к нулевой точке! Последний полюс Земли — за мной!

Брок решил использовать для запуска капсулы стартовый комплекс автоматических зондов, которыми уже пять лет занимался Сильва. Зонд, как и термокапсула, не имел собственного генератора, его силовое поле питалось извне, через энергошнур. Теоретически мощности хватало, чтобы добраться до внутреннего ядра, но спуск обещал быть очень сложным. Он был бы и вовсе невозможен, не предложи Сильва отправлять следом за капсулой зонды ретрансляторы, которые должны были поддерживать энергоканал, связывающий Брока с поверхностью.

Он успел заскучать, пока капсулу спускали в камеру запуска. Наконец Сильва предупредил, что включает программу старта. Капсула вздрогнула в коконе замкнувшегося поля. На пару секунд закололо кожу. Обычные фокусы психики по заверениям медиков. Реакция сознания на пребывание в энергетическом «пузыре». Брок успел запоздало подумать, что надо было сообщить Тае, но перед глазами уже загорелось: «Старт!».

Капсула устремилась вниз, в земные бездны, протягивая за собой огненную нить энергошнура. Не успел Брок опомниться, как первые десятки километров были уже за кормой. Капсула прошла граниты, базальты, пересекла границу Мохо между корой и мантией и окунулась в жидкий астеносферный слой. Четыреста километров от поверхности! Брок продолжал спуск. Зеленоватый оливиновый расплав астеносферы сменялся вязкой пурпурно-черной шпинелью. Еще полтораста километров. Капсулу первый раз серьезно тряхнуло. Здесь, в слое Голицына, разделяющем верхнюю и нижнюю мантию, пролегал термобарический порог перерождения пород. Под нарастающими давлением и температурой шпинель уплотнялась так, что вдруг скачком превращалась в перовскит — что-то вроде расплавленного стекла, но с твердостью алмаза.

Он погружался во все более глубокие, плотные и малоподвижные слои мантии. Обычно паром добирался до ядра неделю-другую, огибая опасные аномалии, но капсуле надо спешить, идти напрямик. Впереди обнаружился «горячий плюм» — вертикальный стержень сверхплотной высокотемпературной массы. Он мог пробить защиту парома, но для капсулы, приспособленной к условиям ядра, не представлял угрозы. Тем не менее, чтобы не порвать энергоканал, Брок совершил боковой маневр, пройдя совсем рядом с плюмом.

Семь часов со старта! Над головой две тысячи километров земной тверди. Надо остановиться, подождать зонды-автоматы, запущенные следом Сильвой. Брок достал бутерброды. Подбросил упаковку в руке. Действительно, тяжелее! Капсула была вблизи гравитационного максимума. Сила тяжести увеличилась на одну десятую. А дальше будет снижаться, пока не дойдет до космической невесомости в центре Земли.

Брок задремал. Ему снился тот день, когда он приехал проситься в космонавты. Тогда, пятнадцать лет назад, тоже было великое противостояние, и по ночам в небе сиял красной горошиной Марс. Как все его сверстники, юный Билли бредил бледно-лимонным небом, пустынями цвета обожженной глины. В ареологическом кружке он был отличником и не сомневался, что обязательно будет строить первые марсианские города…. Но после центрифуги до теоретических экзаменов его просто не допустили. Во сне Брок вновь почувствовал тоску и отчаяние. Он уходил, глотая слезы, раздавленный центрифугой и обидой, обещая показать, доказать себе, всем…

Проснулся от боли в затекшей руке. Пока спал, сверху подошли зонды, подкрепляя канал. Капсула вновь устремилась в глубину. Впереди был слой Гуттенберга, бурлящая граница между мантией и ядром. Здесь ветвились, уходя вверх, гигантские суперплюмы, закручивались в циркуляции конвекционные потоки. Капсулу сильно тряхнуло, потом еще и еще… Брок не сбрасывал скорость, отчаянно маневрируя. Несколько раз казалось, что его вот-вот вынесет из канала, но каждый раз удавалось подправлять дрейф. Еще несколько напряженных минут, и мир вокруг кардинально изменился. Легкие силикатные шлаки мантии остались позади. Брок был в металлическом ядре!

Температура бурлящего расплава из жидкой серы, железа и никеля достигала пяти тысяч градусов — как на поверхности Солнца! Жидкое внешнее ядро таило в себе множество неразгаданных тайн, но Брок стремился дальше. Туда, где он еще не был, где не был еще ни один человек — к внутреннему ядру. Снаружи происходили по-настоящему фантастические вещи. Бушующий невидимыми штормами сверхплотный металлический океан порождал радиационные и магнитные бури. Гравитометры показывали стремительное падение силы тяжести. Брок чувствовал эйфорию от приятной легкости. В самое ближайшее время капсула должна была пересечь границу Лемана между внешним и внутренним ядром. Сейчас человек преодолеет еще один рубеж, поставленный перед ним природой!

Неожиданно от Сильвы пришел приказ немедленно возвращаться. Неужели у Карлоса сдали нервы? Но как остановиться на самом пороге открытия! Брок прервал связь. Судя по приборам, он был уже во внутреннем ядре! Скорость капсулы резко снизилась. Столкнувшись с неизвестными характеристиками среды, анализаторы варьировали настройки поля, предостерегая пилота от поспешных действий. Но Брок не мог ждать! Спуск продолжался уже двенадцать часов, а впереди были главные исследования. Брок лихорадочно водил глазами по приборам, стараясь зафиксировать все данные, свести парадоксальные, взаимопротиворечащие показатели в единую картину новооткрытого мира. Вместо тех задач, решение которых он надеялся найти здесь, возникали новые. В его воображении вспыхивали удивительные идеи, рождались невыразимо прекрасные гипотезы. Он шел к источнику ответов, а увидел перед собой бескрайнее море поиска, по которому можно было плыть дальше, плыть в бесконечность.

Внутреннее ядро не было ни кристаллическим, ни аморфным, ни плазменным, ни газообразным. Этому не было привычных названий! На глубине в шесть тысяч километров крайности соединялись воедино — кристалл и газ, сверхтяжелые и сверхлегкие элементы, исчезающая гравитация и нарастающие до предела давление и температура. Возможно, в глубочайших недрах Земли сохранилось то самое первозданное звездное вещество, с которого начиналась Солнечная система. Или даже вся Вселенная! Подобраться бы поближе к центру! Есть гипотеза, что там есть крохотное ядрышко, отвечающее за инверсию глобального магнитного поля. Если не подойти, то хотя бы прощупать. В азарте Брок буквально летал по кабине, благо вес снизился раз в тридцать. Интересно, дождется он полной невесомости?

Сирена! Авария? Потеря питающего канала! Ушел в сторону? Брок быстро направил капсулу в боковое спиралеобразное движение, отыскивая сместившийся энергошнур. Проклятье! Минута без внешней поддержки! Броку показалось, что становится жарче. Снаружи десять тысяч кельвинов и три миллиона атмосфер! Защитный кокон держится на внутренних резервах. Две минуты без внешней поддержки! Где же канал? Связь пропала вместе с ним! Дать сейсмограмму наверх? Проклятье! Во внутреннем ядре с волнами творится что-то невообразимое. Его не услышат. Брок в ярости стукнул по передатчику, инерция подбросила его вверх, впечатав головой в потолок. Забыл, что отстегнулся! Забыл, что невесомость! Проклятье, хуже чем в космосе!

Только сейчас до Брока дошло, что там, за бортом, не абстракция, не теоретическая модель среды с определенными параметрами, а реальная чудовищная раскаленная смерть. Неужели все это происходит с ним? С ним! Потянулся к кислородной маске, сделал несколько глотков. Паниковать, в общем, рано. Сильва сейчас перенастроит луч, найдет капсулу, зацепит, потянет наверх. Все будет хорошо, завтра он вспомнит эти минуты со смехом… Смешно ведь! Четыре минуты без внешней поддержки! Прямо перед глазами плывут крошечные прозрачные шарики. Утечка? Сообразил — собственный пот, все лицо мокрое, комбинезон прилип к телу. Пять минут без внешней поддержки! Отключил сирену. Все!

Канала наверх не будет… И его не будет. Очень скоро. Погруженной в раскаленную среду крохотной капсуле некуда сбрасывать жар, проходящий через все щиты. На больших паромах он уходит в специальные поглотители. Потом, после подъема, их разряжают, иногда используют как энергостанции для баз и поселков. На капсуле тоже есть малые аварийные поглотители, на случай обрыва энергошнура. Целых три штуки. Каждый работает по три часа. Девять часов жизни. Точнее, уже восемь и пятьдесят две минуты… Пора подводить итоги? Тая? Простит, поймет. Долг перед людьми? Ведь будут потом о нем говорить — попусту, мол, капсулу спалил, энергию извел без толку. Как обидно, что полученные им уникальные данные пропадут… Пропадут! Как бы все же отослать? Из внутреннего ядра сейсмограммы не проходят. А если подняться поближе к мантии? Он сократит аварийный запас и, тем самым, оставшееся у него время, но, возможно, сумеет передать наверх инфопакет. Брок дал команду на подъем и приступил к составлению последнего отчета. Капсула шла назад, к поверхности, добраться до которой, увы, не было ни малейшего шанса.