Полёт феникса (СИ) - Архангельская Мария Владимировна

— Так у них было расстройство желудка? У обеих?

— У Су Вансин меньше. Должно быть, выпила лекарство или разбавила чем-нибудь. Она явно лучше знала, из чего это зелье состоит.

— Прекрасно! Просто прекрасно! — Кадж откинулась на спинку сиденья и расхохоталась, хлопая в ладоши. — Вот ведь свиные головы! Поистине, черепаха и собака — идеальная пара!

— Ну, не скажи. Наложница Су в конечном счёте легко отделалась.

— Только благодаря милости и милосердию старшей сестры, — Кадж чуть наклонила голову, показывая, что отдаёт должное этим не самым популярным тут качествам.

Я кивнула. При желании наложнице Су можно было устроить "весёлую" жизнь: покушение на доброе здравие императора — серьёзное преступление, и она могла сколь угодно хлопать глазками и утверждать, что не знала, для кого предназначено зелье, которое она попыталась передать Добродетельной супруге, выдавая за приворотное. Учитывая, что мужчина в гареме только один, в это оправдание не поверил бы и самый тупой судья. Видимо, Вансин решила пойти по пути покойной Эхуан и подсунуть императору через Чжан Анян несмертельную отраву с целью скорее отвратить его от "союзницы", чем привлечь. Я не стала допытываться. Лишь ещё разок убедилась, что Добродетельная супруга — дура набитая. Если уж пытаешься кого-то использовать, то хотя бы не настраивай его против себя и не вводи в искушение отомстить.

Также я не стала допытываться, сводился ли план Чжан Анян только к привороту или был частью какой-то более хитро закрученной интриги. В любом случае я всё сорвала. Когда из Отдела внутренних врат пришло известие, что на имя наложницы Су доставлена посылка, а потом мне донесли, что наложница пошла в гости к Добродетельной супруге, я немедленно вслед за ней отправилась во дворец Изначальной Чистоты. Флакончик успели спрятать, но я приказала обыскать комнату. Неизвестного назначения зелье нашлось очень быстро, и в ответ на грозный вопрос, что это такое, госпожа Чжан залепетала что-то об укрепляющем лекарстве. Тогда я предложила обеим это лекарство выпить. Последовала довольно безобразная сцена, наложница Су раскололась довольно быстро, а там и зелье подействовало, и пришлось звать врача. Теперь Добродетельная супруга сидела взаперти в своём дворце и размышляла над своими ошибками, а вот наложницу Су я, после некоторого размышления, решила отпустить с миром, лишь попросив слуг приглядывать за ней. Всё равно Чжан Анян едва ли решится связаться с ней ещё раз.

Но держалась Су Вансин достойно, ничего не скажешь. Если это следствие пребывания в весеннем доме, то, должна признать, обучение хорошим манерам там поставлено лучше, чем в иных благородных семьях, судя по визгу Анян. Мне ли, выскочке, не знать, с каким трудом прививаются эти самые манеры. Зря я в своё время катила бочку на госпожу Нач, преподавшую мне экспресс-курс хорошего поведения на местный лад. Да, жёстко, зато быстро и эффективно, так что я не выглядела совсем уж неотёсанной, попав в высшее общество. По уму, мне надо бы ей поклониться и назвать наставницей. Хороший подарок, во всяком случае, госпожа Нач точно заслужила.

Мы с Кадж сидели в саду дворца Успокоения Души, который у меня наконец дошли руки привести в порядок, так что детей на лето я решила перевезти сюда. Тайрен не возражал, тем более что за городом тяжкий летний зной действительно переносился легче. Хотя подлинная причина, заставившая меня сбежать из Таюня, была иной. Министр Цзоу не стал скрывать, кому именно его сын обязан спасительной отсрочкой приговора. После того, как дело благополучно разрешилось, оба Цзоу, старший и младший, побывали у меня с изъявлениями благодарности. И, словно получив сигнал, ко мне просто валом пошли просители. Нельзя сказать, чтобы они не ходили раньше, но я сумела создать себе среди придворных репутацию жестокосердной злыдни, к которой обращаться с просьбами и жалобами практически бесполезно. Но стоило один раз дать слабину, как попрошайки и жалобщики словно с цепи сорвались. В конце концов я просто отказалась принимать всех, кто не был связан с делами благотворительности, которыми продолжала заниматься, но жаждавшие милости императора не сдались. Понукаемые надеждами получить оную милость через меня, они обращались к своим родственницам среди наложниц, подкупали служанок и евнухов, слали подарки и слёзные послания. Так что в конце концов я сочла за благо сбежать, хотя бы на несколько месяцев.

— А правда, что его величество планирует новый поход? — вдруг без всякой связи с предыдущим спросила Кадж.

— Правда, — со вздохом подтвердила я. Все мои попытки уговорить его отложить новую компанию хоть на пару лет пропали втуне. Тайрен жаждал поквитаться с Южной империей за отобранные земли. А заодно, насколько я поняла, опять сбежать от всей этой политики на такую простую и понятную войну.

Нас ждёт поистине бурное царствование, если император и впредь повадится каждые пару-тройку лет отдыхать в походах.

— Народ славит подвиги Сыне Неба в предыдущей войне. Уверена, нас ждёт преумножение славы.

— Дайте боги, — снова вздохнула я. Ладно, что грустить заранее. Всё равно Тайрен отправится воевать не завтра и не через месяц. Самое раннее — будущей зимой, когда снимут второй урожай.

С первым, хвала Небу, всё было в порядке. Народ радовался наконец установившейся нормальной погоде и приносил щедрые благодарственные жертвы.

Я рассеянно смотрела на парковую лужайку, на которой мои сыновья пытались запускать бумажного змея, именуемого здесь "бумажным коршуном". Точнее, в основном пытался запускать Ючжитар. "Коршун" лететь не хотел, мальчик злился, уже несколько раз отбрасывал его в траву, но на все попытки Шэйрена или няни помочь кричал: "Я сам!" Это "я сам" с некоторый пор стало девизом обоих мальчишек, шла ли речь об одевании, еде, играх или занятиях. Я старалась по мере возможностей давать им возможность побыть самостоятельными и призывала к тому же слуг, когда ситуация не требовала срочности.

На краю лужайки застыл Яо Фань, с забавной серьёзностью сжимая рукоять небольшого, под свой рост, меча. За прошедшие со дня гибели его сестры пять лет мальчик вытянулся и больше не выглядел задохликом, которого любым щелчком можно перешибить, а круглая детская мордашка начала приобретать черты индивидуальности. Каюсь, многие дети, за исключением моих собственных, до сих пор казались мне неразличимыми. Но у Фаня уже показались из-под детской припухлости острые скулы, твёрдый подбородок и густые брови. Недавно я сказала ему, что если он мечтает о службе в гвардии, то для начала я могу доверить ему присмотр за принцами. Мальчик надулся от гордости и отнёсся к новому назначению со всей ответственностью.

— Матушка, а я закончила! — на террасу, где мы сидели, из дворца выскользнула Лиутар, за которой двумя безмолвными тенями следовали служанки. В руках у дочки была растянутая вышивка.

— Молодец! — похвалила я. — Ну-ка, покажи… У тебя получается всё лучше и лучше.

— Дай тётушке взглянуть, — позвала Кадж, протягивая руку. — И правда, лучше прежней. Твоё мастерство растёт, Лиутар, узелков почти нет. Но вот здесь можно было бы сделать иначе, чтобы не было косых стежков. Хочешь покажу, как?

Я оставила их обсуждать вышивку и вернулась к наблюдению за мальчиками. Вскоре змей Ючжитару наскучил окончательно, и он тоже прибежал ко мне, чтобы получить утешительный приз в виде ягод в карамели. Оставшийся на лужайке Шэйрен быстро поднял змея в воздух — насколько я поняла, у Ючжитара просто не получалось пробежать достаточно быстро, чтобы игрушку подхватил ветер. Надо будет приказать сделать ещё одного змея, чтобы никому не было обидно.

— Тётушка Кадж, а расскажи страшную историю! — заканючил Ючжитар, попутно набивая рот сластями. Лиутар навострила уши и присела рядом, тихонько придвинув к себе тарелочку с бобовой пастилой.

— Обязательно страшную? — посмеиваясь, спросила Кадж.

— Ага!