Стезя и место - Евгений Красницкий

– А?

Хотя лицо Варлама и было закрыто полумаской шлема и бармицей, Мишка готов был поклясться, что тот сейчас придурковато помаргивает глазами, не зная, как реагировать на обращенные к нему слова.

– Нет потерь! – констатировал Мишка вместо урядника и добавил: – Командовать ты ни хрена не можешь, но стреляешь хорошо! Хвалю!

– Рад стараться… это… три раза попал… вот.

– Ну и молодец!

Убитых действительно не было, но ранения получили почти все ратники, правда, тяжелых ранений не оказалось. Сильнее всех пострадал десятник Егор – выпущенная в упор стрела пробила кольчугу и поддоспешник, вспоров кожу и мышцы на левом боку, скользнула по ребрам и на выходе, еще раз проткнув поддоспешник, застряла в кольчуге. Несмотря на такую рану, Егор зарубил в ельнике двоих лучников и с трудом удержался от того, чтобы не добить лежащего там же раненого со сломанной ногой и разбитым лицом.

Пока ратники оказывали друг другу первую помощь, отроки по приказу Арсения, снова принявшего на себя руководство десятком, ловили коней, собирали оружие, а потом взялись стягивать доспехи с убитых – раны ранами, а трофеи дело святое. Тут-то и проявился снова дурной характер Фаддея Чумы.

– А ну отойди! – раздался чуть ли не на весь лес его голос. – Мало ли что вы его спешили да подранили! Победил я! И добыча моя! А вам, молокососам, доля в добыче вообще не положена!

Конфликт надо было гасить в зародыше, и так, чтобы Егор или Арсений не успели вмешаться: если они выскажут свое мнение, то оспаривать его будет уже трудно.

– Добычей Младшей стражи распоряжается сотник Корней! – заорал Мишка. – Если болт в убойном месте, то все с тела – Корнею. У этого, – Мишка указал на труп командира журавлевцев, – болт в ноге, значит, добыча твоя!

Казалось бы, Чума должен был этим удовлетвориться, но его явно «несло»:

– Учить меня будешь, недоносок! А ну поди сюда, я тебя научу со старшими разговаривать, если Корней, старый пень, не научил! Сейчас я тебе уши-то пооборву.

– Я боярич Лисовин, и за оскорбление главы рода… – Мишка демонстративно наложил болт на взведенный самострел. – Ну давай, угребище, посмотрим: кто кому чего оборвет!

Ни малейшего впечатления направленный на него самострел на Чуму не произвел. Перешагнув через труп командира журавлевцев, он с самым решительным видом двинулся в Мишкину сторону. Стрелять было нельзя, не стрелять… тоже нельзя. Мишка уже стал прикидывать, как бы так попасть вскользь по шлему Фаддея, чтобы и не навредить сильно, и в то же время слегка оглушить отморозка, но тут между ним и Чумой въехал на трофейном коне Арсений.

– Чума, уймись!

– Да пошел ты…

– Я сказал: уймись!!!

Что-то такое было в голосе Арсения, заставившее Фаддея остановиться. Что именно, Мишка не понял – отношения между ратниками внутри десятков имели кроме подчинения десятнику множество нюансов, неизвестных посторонним, и такого воистину чумового скандалиста, как Фаддей, если бы на него не было управы, давно бы выгнали. Значит, управа была, Арсений про нее знал и мог воспользоваться.

– Больно надо… – неразборчиво прогудел в бороду Фаддей, – подумаешь, боярич… – Потом вдруг встрепенулся и повысил голос: – Но тот, который в ручье, мой! Я его откопал!

– Твой, твой! – успокоил Арсений и, повернувшись к Мишке, вроде бы негромко, но с очень жесткой интонацией произнес: – Стреляете вы ловко, всех нас сегодня выручили, наставникам вашим поклон земной… но если еще раз на кого-то из нас нацелишься, одним внуком у Корнея меньше станет. Так и запомни… – Арсений криво ухмыльнулся, – боярич.

Мишка в ответ смолчал, но пристальный взгляд Арсения выдержал, чем заслужил одобрительный кивок. Требовать от Чумы извинений за оскорбление главы рода Лисовинов было, совершенно очевидно, занятием бессмысленным, слава богу, что удалось отстоять трофеи.

Снабжение Воинской школы уже давно стало для Мишки, да, наверное, и для Корнея тоже, постоянной головной болью. Мишка не был уверен, но за полный доспех, скорее всего, можно было бы выручить столько, что хватило бы кормить всю Воинскую школу месяц, а может быть и больше. Нашелся бы покупатель. Правда, торговые экспедиции, осуществлявшиеся под руководством Осьмы, давали неплохой доход и вселяли определенные надежды. Продавать оружие и доспехи лесовикам Корней конечно же не позволит, но есть же Давид-Городок, Хотомель, Пинск, в конце концов. Только здесь, возле ручья, отроки «насобирали» семь комплектов вооружения, причем почти не поврежденного – год кормить Воинскую школу! А ведь там, возле брода, есть и еще добыча! Продать все это единым махом, конечно, не удастся, но Осьма что-нибудь придумает.

Раненый журавлевец поначалу отвечать на вопросы отказался, но когда за дело взялся Немой, заговорил. Однако довольно быстро выяснилось, что десятник Егор, который после перевязки держался довольно бодро, толком не знает, о чем спрашивать. Мишка, воспользовавшись ситуацией, подсуетился и начал подкидывать вопросы, специально упоминая названия населенных пунктов и имена журавлевских ближников. Егор, сначала недовольно косившийся на излишне шустрого пацана, понял, что Мишка, что называется «в теме», и даже слегка посторонился, как бы предлагая ему вести допрос по своему разумению.

Про жизнь рядовых «граждан» земель боярина Журавля пленный почти ничего не знал – дружина была элитой и с населением общалась мало, а к стражникам дружинники относились примерно так же, как в России спецназ ВДВ к гаишникам: не то что за коллег – за людей не считали.

Про «промзону» тоже ничего путного выяснить не удалось. Да, есть трубы каменные, из которых дым идет, есть колеса водяные, сразу в нескольких местах, есть люди работные, которые на полях не трудятся, если только не припечет так, что гонят всех, не разбираясь.

Потом, правда, пошло интереснее. Оказалось, что Журавль занимается-таки торговлей, но тоже не как все. Есть неприметная речка, впадающая в Горынь, а на ней пристань и склады, но не на самой речке, а в протоке, так что можно проплыть мимо и ничего не заметить. Торговать приходит на двух ладьях только один купец – кто такой и откуда, пленный не знал. Болтают, что года два-три назад приплыл кто-то другой, и боярин Журавль приказал ладью сжечь, а людей купца перебить. Короче, как понял Мишка, торговля идет тайно, через доверенного человека. Увы, о списке товаров, отправляемых и привозящихся, пленный не имел ни малейшего представления.

Обнаружился и еще один интересный факт. Каждый год ранней весной, сразу за ледоходом, куда-то отправлялись сразу пять ладей, на которых уходили сотни полторы-две людей при оружии. Возвращались эти ладьи осенью, перед самым ледоставом, а бывали годы, что и не возвращались, правда, сам пленный, по молодости, такого не видел. Что за люди, куда и зачем уплывали, пленный не знал.