Принцесса - Норман Сеймон

- А что здесь делаешь? - спросил лучник, и тут же спросил опять: - Дикарей видел?

- Я иду… Вы из Чивья? - решил убедиться Люсьен.

- Да, из Чивья, - подтвердил человек. - Пришли порядок навести в ваших горах, раз сами не справляетесь. Так ты видел дикарей?

- Они ушли в скалы, вчера ночью еще были там. Надо подняться там, где завал, я могу показать, - предложил стражник.

«Туда уже пошли,» - остановил его смертоносец. - «Твоя душа все еще открыта. Я вижу, что ты шел, чтобы поговорить с Оком Повелителя. Что ж, садись на меня, твое дело кажется мне важным.»

Люсьен подошел, ловко забрался по услужливо подставленной ноге. Упряжи на смертоносце не было, пришлось лечь, обхватив руками хитин.

- Так ты думаешь, Лорк, не нужно идти дальше? - с сомнением спросил лучник.

«Этот воин никого не встретил,» - ответил паук. - «Дальше дорога пуста до самого Хажа. Возвращаемся.»

- У него открыта душа? - смертоносец, что нес чивийца, побежал рядом с Лорком. Лучник с сожалением на лице снял стрелу с тетивы. - Ты, Люсьен откровенный парень, это хорошо.

- Как тебя зовут? - спросил стражник. Ему не хотелось объяснять, что он не умеет прятать мысли от восьмилапых.

- Валари. Ты знаешь, что случилось с нашим караваном?

«Он знает. Гонцы упоминали человека по имени Люсьен,» - поддержал разговор паук по имени Лорк. - «Я сейчас передам тебе его знание.»

Лучник замолчал, сосредоточенно внимая смертоносцу, который передавал картинки произошедшего человеку. Люсьену стало неприятно - теперь его душа открыта не только паукам, но и людям! В Хаже так делать не принято.

- Ух ты! - поразился Валари. - Агни молодец. Да он всегда был крепким орешком. А Олаф, значит, остался без волос… Он точно погиб, Люсьен? Мог спастись?

- Нет, мог попасть в плен к повстанцам, - предположил стражник.

- Ну, это все равно. Олаф-сотник не из тех, кто станет долго разговаривать с предателями-дикарями. Жаль… Сам Смертоносец Повелитель расстроился. Да, Лорк?

«Не следует обсуждать Повелителя,» - строго сказал паук.

- Значит, они действительно встречались, разговаривали? - Люсьен вспомнил разговор с чивийцем.

- Да, Олаф взлетел быстро и высоко. Но и упал неожиданно… Что же вы не дали каравану хорошей охраны? Хотя, вы не знали, что Гволло погиб, наверное.

«Принцесса находилась на попечении Смертоносца Повелителя,» - опять встрял восьмилапый. - «В его караване - все равно, что у него в гостях. Мирза, как Око Повелителя, должен был защитить ее. На нем позор.»

- Ладно, чего уж теперь Мирзу ругать. Лежит под камнями, червями изъеденный, - вздохнул Валари. - Значит, Люсьен, ты простой стражник? А почему тебя за спасение принцессы не сделали хотя бы десятником?

- Я бывал десятником, - пожал плечами Люсьен. - В карауле или на охотах…

- Что значит «бывал»? Десятником становятся раз и навсегда, по крайней мере в Чивья. А провинился - умер как десятник. Если бы ты спас принцессу нашего города… Она, правда, тяжела, ее бы ты по скалам не утащил. Но если бы спас - получил бы сотника, не меньше. Что у тебя за дело к Оку Повелителя?

«Не расспрашивай его,» - попросил Лорк. - «Даже я не должен бы был знать. Важное дело. Думаю, его следует обсудить не с Оком нашего отряда, а с Оком армии.»

- Армии? - как-то испуганно переспросил Валари. - Люсьен, ты, похоже, никогда не вернешься в Хаж.

«Перестань болтать!» - Лорк вышел из себя, пошевелил жвалами. - «Не тебе решать и не мне!»

Валари обиженно умолк. Он явно не был десятником, судя по тому, как прикрикнул на него Лорк. Люсьен хотел бы порасспрашивать человека о Чивья, но теперь это было бы неудобно. Он прижал покрепче мешок с драгоценным трофеем и устроился поудобнее. Интересно, а Лорк уже знает а стрекозе?

«Знаю,» - ответил его мыслям смертоносец. - «Но никому не расскажу, пока Око Повелителя не примет решение.»

Люсьен вспомнил, как Олаф рассказывал ему о способности скрывать мысли от пауков, понял, что Лорк узнал и об этом, совсем смутился. Что же делать? Уснуть? Или как капризному ребенку начать петь про себя песенки? Стражник начал разглядывать вершины скал, чтобы хоть чем-то отвлечься.

И первое же, что попалось ему на глаза - длинное гибкое тело с зеленоватым отливом, лапы, прижавшие его к трещинам в камнях, прозрачные крылья, раскинутые в стороны. Ищет свою подружку, догадался Люсьен. Хоть бы они не умели читать мыли, эти твари!

Вечером уже другие женщины опять принесли еду и воду. Воины с радостным оживлением схватились за миски, а уже не такой голодный, как прежде, Олаф, смотрел на них с изумлением. Разве в городах люди не живут куда сытнее и богаче? Похоже, этим девятерым очень нравится ютиться в подземной камере с дырой наружу, ничего не иметь, кроме лежака… Странно.

Без аппетита проглотив кашу и мясо, Олаф опять улегся, накрылся теплой курткой. Он опасался, что снова явится Каль, но одноглазый нашел себе какие-то другие дела. Сотник закрыл глаза и старался ни о чем не думать, терпеливо ожидая, пока все уснут. К его удивлению, несколько воинов опять ушли куда-то в подземный лабиринт. Он решил их дождаться, прежде чем что-либо предпринимать, но время шло, четверо, оставшиеся в камере, давно спали, а ничего не происходило.

Олаф решился. Тихо поднялся, на всякий случай переложил сетку и новые, выданные взамен потерянных копья под куртку, постаравшись придать им форму тела. Потом проскользнул на балкон.

На реку опустилась темнота, ни единого огня не пробивалось из многочисленных входов в город Хлоя-табе. Стрекоз не было слышно, но наверняка они дремлют где-то неподалеку, охраняя кладку и личинок. Люди тоже исполняют обязанности часовых, как Олаф успел узнать от Каля. Так что же делать?

Звезд на небе было мало, луна еще не появилась, а может, скрывалась за облаками. Сотник поежился под прохладным ветром, пытаясь найти хоть какой-то выход из своего положения. Пытаться бежать через лабиринт, убивая стражу? Даже при самом удачном развитии событий гибель в степи неизбежна. Искать помощи у речников? Он не знал, где находятся их деревни, да и как им верить после того, что чивиец выяснил?

На реке стояла тишина, это удивило Олафа. Он-то всегда считал, что именно ночью самые ужасные чудища начинают свою охоту. Но только у противоположного берега кто-то шумно плескался, отфыркиваясь, больше никто не нарушал покой. Потом послышался какой-то далекий, заунывный звук.

Гребцы поют - догадался сотник. А что, если… Он посмотрел вниз, в черноту, и отшатнулся. Плавать Олаф умел, научился в степных мелких озерах, образующихся во время сезона дождей и исчезавших потом за несколько дней. Но прыгнуть с такой высоты в эту полную опасностей реку… Потом плыть, преодолевая течение, и знать, что внизу таятся существа, которым достаточно одного движения челюстей, чтобы оставить человека без ноги.