Темная сторона Москвы - Мария Артемьева

Каких только тайн не хранят городские стены! Каких кошмарных слухов не плодят московские обыватели!

Рассказывают, например, о крокодилах в канализации. Якобы некий частник — владелец парочки крокодилов — как-то нечаянно упустил обоих питомцев в канализацию (или нарочно туда их отправил, надеясь избавиться от прожорливых гадов). Но крокодилам в канализации чрезвычайно понравилось, они освоились там и даже размножились. Вот только люди кое-где в бассейнах и туалетах первых этажей стали пропадать.

Рассказывают также о гигантских черных тараканах, завезенных кем-то из Америки для охоты на их мелких, но исключительно плодовитых местных собратьев. Якобы это — особый способ выводить домашних тараканов, американское ноу-хау. По легенде, этим американским эмигрантам очень понравился климат московских квартир. Гигантские твари неимоверно расплодились в чьем-то гостеприимном доме — до того, что кирпичные стены стали крошиться под напором хитиновых тел.

Правда это или нет? Вот вопрос!

Не хочется никого пугать, но трагический случай с гадюками в Колобовском переулке — чистая правда. Случай объясняется до примитивности просто: ученая гадюка когда-то сбежала из цирка на Цветном бульваре. Она поселилась в вентиляции соседнего дома, прижилась, а вскоре вывела потомство…

Никаких призраков в доме по Колобовскому переулку не оказалось.

Но большой город — это большой город. Здесь все перемешано, переплетено, связано. Как сообщающиеся сосуды: большие возможности — большие опасности.

Кто знает, какие тайны хранят стены вашего дома?

Число зверя,

или дьявольская палата

Место не установлено

Среди московских медиков бытует одна жутковатая история, но рассказывают ее в тесном профессиональном кругу — только своим.

Приключилась она, по слухам, в конце 70-х годов прошлого века в одной московской больнице, которая была на хорошем счету у начальства. Оборудования для этой больницы государство не жалело — медтехнику из-за границы поставляли, когда была возможность, за валюту.

И вот вдруг столкнулись медики в этой хорошей больнице с такой чертовщиной, что даже неловко сказать… Главврач, как лицо партийно уполномоченное, в особенно сложной ситуации оказался: меры принимать надо, а какие и к кому — понять невозможно! В большинстве своем советские медики были суровые материалисты. Но если вдруг чего — руководящие лица обязаны были поддерживать у персонала к вящей славе марксизма-ленинизма твердую веру в науку и силу разума. А как, спрашивается, поддерживать, если объективная действительность, что называется, пальцем тебе не в бровь, а в глаз?!

Одним словом, ситуация исключительно неловкая.

А получилось так: молодой врач шестого отделения общей реанимации и интенсивной терапии, Геннадий Алексеевич, впал в некоторое помрачение ума. Смущали его такие мысли, поделиться которыми с коллегами он уже около двух недель не решался.

Но вот как-то утром он услыхал в коридоре разговор двух медсестер. Женщины шушукались довольно громко — нельзя было не услышать.

— Сказано: число Зверя — шестьсот шестьдесят шесть… Понимаешь?! Шестая койка в шестой палате, шестое отделение.

— Точно! Точно. Светка мне тоже говорила: все там помирают. Ох ты!..

— Светка!.. Я тебе говорю: ни одного не выписали. Все в морге.

— Ох ты!.. Ох ты!!!

— А парнишка-то молоденький, всего пятнадцатый годок! Я его и пожалела: пристроила в коридорчике… Пока доктор ушел, уложила его. Пусть в коридорчике — так хоть жив останется, верно ж?!

— Верно, верно.

Тут тетки завздыхали, а при виде Геннадия Алексеевича переглянулись и замолкли.

Геннадий Алексеевич же сделал вид, что разговора никакого не слышал, а сам между тем мысленно облился хладным потом. Сделалось ему совершенно ясно, что шила в мешке уже не утаишь, и надо ему идти и сдаваться начальству со всеми своими дурными мыслями. А то вон уже побежали слухи, заработало радио «ОБС» (Одна Баба Сказала).

Нездоровые сенсации — вот как это называется-то! Ни ему, ни родному медицинскому заведению не на пользу. Только к кому ж идти?

Кому такое доверить можно? Желательно так, чтоб самого на смех не подняли: мол, молодой врач — недоучка. Не хочется опозориться перед коллегами. Припишут еще профнепригодность…

Надо же: шестьсот шестьдесят шесть, число Зверя! А что, если?..

Нет: срочно что-то делать, меры принимать, меры… И тут, как в омут головой, принял он решение: к заведующему! Заведующий, как человек пьющий, но партийный, сумеет в вопросе разобраться с правильной идеологической точки зрения. С другой стороны — не станет молодого специалиста в дурном свете перед сотрудниками выставлять. Не сможет — небось у мого рыло в пуху.

Не откладывая дела в долгий ящик, явился молодой врач в кабинет заведующего.

И для затравки выложил перед начальством статистику по 6-й палате ИТ (интенсивной терапии).

Всего в отделении было восемь палат. Каждый врач вел свои две палаты, окаянная же шестая была на попечении сразу двух врачей, один из которых, однако, находился сейчас в отпуске.

— Ну и чего это ты мне бумажки суешь? — вяло поинтересовался заведующий отделением — между прочим, доктор наук А. К. Жуков.

В подсунутой Геннадием Алексеевичем статистике получалось по цифрам, что каждый второй аккуратно в шестой палате помирает. Вместо того чтобы поправляться. Оно конечно, палата ИТ — это палата ИТ, это вам не грязелечебная физкультура. Но с другой стороны, безрадостные показатели палаты уж очень резко выделялись на фоне остального социалистического соревнования.

Доктор наук Жуков мрачно просмотрел цифры и перевел недоумевающий взгляд на молодого коллегу:

— Вот, значит, какие у нас дела… — протянул он. — Намекаешь, значит? В смысле, что не справляешься, да? Не можешь доглядеть за всеми, да? В том смысле, что у нас недоукомплектация, потому что Варька в декрет ушла осенью, Климович в отпуске, еще одного врача так и не подобрали взамен… И что?! Да я сам все знаю!

— Да я, Андрей Константинович, не то… Не это хотел! — взмолился молодой, специалист. Все-таки, когда заведующий расходится — остановить его нелегко. — У меня… другое… Сомнение у меня…

Это была неожиданная реплика.

Заведующий с интересом воззрился на Геннадия Алексеевича, будто ожидая, что «сомнение» прямо сейчас откуда-то из недр молодого коллеги выскочит и ощутимо материально проявится перед глазами. Впрочем, тут же ему пришла в голову другая, более опасная мысль, и он нахмурился.

— В чем? В чем сомнение? — спросил он, нервно поглядывая на портрет В. И. Ленина, хитро прищурившийся из-за спины молодого коллеги.

Геннадий Алексеевич заметил, как заведующий стрельнул глазами в Ильича, и гусиные пупырышки пробежали по его спине.

— Нет-нет!!! Я не в этом смысле! — воскликнул он и заторопился пояснить:

— Я… Вы понимаете, Андрей Константинович, какая неприятность… Кого ни положу у себя на шестую койку…

— Ну-у-у? — заинтересованно спросил заведующий. Неизвестно, что именно он жаждал услышать, но явно не то, что Геннадий Алексеевич собирался ему сообщить.

— …помирает! — объяснил врач. — Вот кого ни положишь — непременно помрет! И так уже вторую неделю. Представляете?!

— Не очень, — признался Жуков.

— Я тоже. Я просто не могу понять, в чем дело! Вот у меня списки. Посмотрите, вот…

Заведующий схватил протянутые дрожащей рукой бумаги:

— Козлов Антон Александрович, 21 лет, сепсис…

Кучкин Олег Васильевич, 43 лет, осложненный гипертонический криз…

Громушкин Лев Аркадьевич, 61 лет, прогрессирующая стенокардия…

В списке значилось всего девять персон.

— М-да. И что, значит… — заведующий покашлял. — …все?

— Все! — с отчаянием в голосе покаялся молодой врач. — Я ума не приложу — что с ними творится! Мрут буквально как мухи.

— Это странно, — после долгой паузы признал заведующий. Он еще раз изучил список, более внимательно.

— Вайдербург Марк Львович, 52 лет, печеночная недостаточность…

Маркин Олег Геннадьевич, 34 лет, ОТАР…[13]

Гингадзе Анзор Луарсабович, 41 лет, пневмония… Что-то я закономерности не улавливаю! Есть между ними хоть какое-то сходство?

— Они все умерли, — ответил Геннадий Алексеевич, вперив светлый опечаленный взор в лицо заведующего. — И лежали на шестой койке в шестой палате нашего шестого отделения.

— Ага.

— И ведь что особенно нехорошо: слухи уже пошли. По больнице, — голос молодого коллеги снизился почти до шепота. — Говорят, мол, вот — сатанинское число Зверя, 666…

— Елки зеленые! — возмутился заведующий. — Еще не хватало — до главного дойдет… Ладно. Сегодня у тебя там что?