Асгард - город богов (история открытия) - Владимир Щербаков

— У тебя есть пожелания?

— Есть, — я вздрогнул, услышав тот же вопрос от него. — Хочу в Скандинавию, желательно в Копенгаген и окрестности.

— Собирайся в дорогу.

— Не разыгрывай.

— Спеши! Сегодня у меня должен быть твой паспорт, фотокарточки, заметь, любые фотокарточки, даже если тебя снимали в спортивном костюме или в майке, понял? Анкету заполнишь в три минуты.

— Все при мне. Растолкуй, что случилось!

— В нашей небольшой группе не хватает ученого и писателя, открывшего Асгард.

— Тогда согласен. Выезжаю.

Так я попал в самолет, вылетающий рейсом Москва — Копенгаген. Игорь Паньшин, его супруга Иветта, еще несколько человек по воле международного центра со сложным названием заняли в нем места. Я летел с ними по линии того же центра, но по воле пленительнейшей из женщин с голубыми камнями неба и Водолея и желтыми — Солнца на ее светлых туфлях.

Летели примерно по древнему пути асов. Разве что севернее.

Иветта и Игорь терпеливы и снисходительны, когда я начинаю рассказывать о цивилизациях и богах. Ну а в этот раз им еще и некуда было деться — места рядом.

— От Древнего Египта не так далеко до Асгарда, — говорил я, — Знаете, друзья, несколько лет назад я был поражен, когда обнаружил, что в Персии звезда Сириус пьет воду, а потом идут дожди, это миф, а в Древнем Египте тот же Сириус предвещал разлив Нила. Про египетский Сириус хорошо известно. Эту звезду там называли Сотисом. Один только раз за 1461 год утренний восход Сотиса над городом Мемфисом происходил одновременно с началом разлива Нила. Этот день египтяне сделали началом солнечного года в 365 дней, который почти без изменений дошел до нашего времени. Я имею в виду его продолжительность. Это важное событие! О четырех таких восходах Сотиса остались записи Цензорина в Риме, первый из них случился в 4241 году до нашей эры. И вдруг я нахожу древнеиранское свидетельство о вере в птицу, относящую семена различных растений к источнику. Из этого источника пьет дожденосная звезда Тиштрийа, она же Сириус, потом с дождями семена возвращаются па землю. Та же история, что и у египтян, ведь разлив Нила был предвестником урожая. У древних иранцев нет Нила, но есть вода, дождь, растения, Сириус. Это работа народной памяти и фантазии, а в ее начале — египетские данные. Откуда они в древней Персии, в Парфии, в Асгарде? Как пришли из Африки? Объяснить это войной, которую вели персы против Египта, я не могу. Совпадение очень давнее. Не значит ли все это, что был какой-то общий источник знаний о Сириусе, о его значении, который и направил мысль египтян в нужном направлении? Ученые не задумываются, почему вдруг египтяне обнаружили и ввели в систему событие, которое повторяется раз в 1461 год, то есть практически не повторяется вовсе. Такой период не привлекал и не мог привлечь внимания, нет ничего похожего в истории. Как понять?

Для меня это прямое доказательство, что был предыдущий виток цивилизации, оборванный древним катаклизмом, катастрофой, от того, первого витка, кое-что перешло к потомкам.

Но еще раньше, чем мои друзья успели разобраться в этом, мы совершили посадку в аэропорту Копенгагена.

Трое обходят зал ожидания вокзала в Копенгагене. Тут магазины, лотки с фруктами, бистро, буфеты. Ни одной очереди. Прямо на каменном полу — две девушки, просто одетые, в руках бутылки пива, рядом на хозяйственной сумке бутерброды. Что ж, они простые люди, едут куда-нибудь в Хельсингор, где жил когда-то принц Гамлет. И куда едут трое, на минуту остановившиеся недалеко от девушек. Эти трое — Игорь Паньшин, Иветта и я.

Сначала Иветта интересуется ценами. Корзиночка свежей клубники шестнадцать крон. Килограмм апельсинов — пятнадцать крон. Три кокосовых орехапятнадцать крон. Мандарины — тоже, как и полкило авокадо или полкило мяса. Эту сумму начинающий молодой ученик на любом заводе или фабрике зарабатывает за пятнадцать минут рабочего времени. По закону никому не имеют права платить меньше. Шестьдесят крон в час. Это минимум.

Садимся в вагон с теми же девушками. Солнце. Хельсингор — так сейчас называется Эльсинор. Уже нет и в помине старого замка, где упоминаемый в датских хрониках Амлет, он же Гамлет Шекспира, задавал себе роковой вопрос: быть или не быть? Но за старыми валами высятся стены и башни более позднего времени. Это Кронберг. Датская твердыня напротив шведского берега.

Ты взбегаешь на холм, спускаешься к проливу Эресунн. За спиной седые стены и крыши Кронберга, впереди синяя вода. В ноябре здесь цвет моря такой же, как летом в дальневосточной бухте Нагаева — у берегов твоего детства. Ты можешь определять температуру воды по цвету. Холодно-синий цвет обещает только пять десять градусов. И если в бухте Нагаева, где на дне вечная мерзлота, ты входил в воду и плыл, обжигая тело холодными струями, то здесь ты размышляешь, медлишь. Плавки с тобой. Тебя не пугают семь градусов. Но здесь нет пляжа. Жаль. Ты теперь коллекционируешь моря и проливы, в которых купался. Нет ни грибков, ни кабины для переодевания. Но не только в этом дело.

Шведский берег не просто виден — до него рукой подать. Дома, набережная, улицы. Пролив Эресунн пересекает катер. Чуть дальше — теплоход. Войдешь в воду — тебя спасут. Хорошо, если датчане. А если шведы?

Ты откладываешь это мероприятие. Друзья будут волноваться. Нужно хотя бы па время оставить свои дальневосточные штучки. Стой на берегу и рассматривай Хельсингборг — город на шведской стороне Эресунна, имя которого звучит почти так же, как города на датском берегу. До Швеции пять километров.

Примерно такая же ситуация напротив Копенгагена. Там до шведского берега, правда, дальше — восемнадцать километров. Но берег виден. И многие ездят из шведского города Мальме в Данию на работу, а вечером возвращаются домой.

Современный Эльсинор дремлет. Здесь нет уже бастионов, где когда-то прохаживались моряки с заряженными ружьями. Нет и парусников, намеревавшихся проскочить мимо берега без пошлины. Нет поблизости и стоянок викингов, оставивших на память нам свои корабли в заливе Роскильде, на морском дне. Там, в музее, сейчас застыли четыре корабля, недостроенных археологами: не хватило ископаемого дерева, длинных досок, из которых гнули борт. Ты вспоминаешь Треллеборг. Там сохранились зеленые валы и четыре улицы — перекрестие знаменитой фигуры кельтов, перешедшей к ванам и асам, к их потомкам викингам. Ты вспоминаешь кельтский крест, сохранивший тебе жизнь из-за невероятной случайности, которая унесла другую жизнь вместо твоей. Но нет приобретений без потерь и потерь без приобретений. Жизнь дарована, отнят Асгард. Но асы знают тебя. Ты когда-нибудь вернешься к ним. И уж наверняка после битвы с чудовищами, которая еще не закончена и в которой ты на стороне светлых асов, ты окажешься на земном Идавелль-поле, похожем на небесное.