Змееныш - Андрей Дашков

Но затем у лилипутов нашлась еще одна причина для ненависти. На

Гикунду обрушились несчастья. Они были как никогда многочисленными и продолжительными. Неизвестные болезни, неурожаи, гибель скота, буйство духов озера, появление в деревне бродячих мертвецов, обострение междоусобиц – все это приобрело такой размах, что Мастер Погоды был вынужден уступить большинству жителей Гикунды, которые связывали свои беды с появлением на острове «проклятого» ребенка. И все сходились на том, что дочь большого человека должна быть принесена в жертву.

Но искупительный кровавый ритуал так и не состоялся. Куки Ялговадда пробрался ночью в подвал, куда Венга была брошена озлобленными соплеменниками, и освободил ее, чем, вполне возможно, навлек на свою голову вечное проклятие Гикунды. Но в его маленькой груди билось безрассудное сердце, пронзенное вдобавок невозможной любовью.

То, что беглецам удалось беспрепятственно покинуть остров, объяснялось либо беспечностью лилипутов, уверенных в своем единодушии, либо дьявольской хитростью Мастера Времени, преследовавшего какую-то особую цель.

Однако ни Куки, ни Венга не могли ничего знать об этом и были несказанно удивлены тем, что черное страшное озеро так легко отпустило их. Поднялась лишь небольшая волна, когда лодчонка беглецов уже почти достигла берега. Подводные обитатели озера касались ее бортов своими скользкими телами, но не потопили утлое суденышко, а лишь раскачивали его, заставляя Венгу и Куки крепче держаться друг за друга. Ветер и лес молчали в ту ночь, как будто Мастер Погоды спал беспробудным сном…

Все это было чрезвычайно удивительно и похоже на счастливый сон, но удача изменила странной парочке, как только они оказались в Гарбии. Лилипут, сопровождавший юную красивую девушку, привлекал к себе внимание и к тому же не мог защитить ее от разного рода посягательств.

Маленький народ издавна пользовался в западных королевствах дурной славой, поэтому Куки, оказавшись вне острова, сразу почувствовал себя изгоем. Скитальческая жизнь очень быстро довела его и Венгу до низшей степени падения. Они ночевали в притонах, не брезговали воровством, торговали дурманящими зельями и собой, вращаясь среди бродяг, убийц и зараженных сифилисом шлюх. Оба уцелели, несмотря на то, что повсюду их преследовали стражи порядка, а также гильдии нищих и проституток.

Спустя два года они очутились в Круах-Ан-Сиуре, где зимы были помягче, а удел бездомных – немного легче, чем в Валидии. В столице роскоши, Вормарге, Венга впервые нашла себе постоянного покровителя. В каком-то трактире ее заприметил богатый аристократ преклонных лет. Она возбудила его пресыщенные чувства забавной смесью наивности и испорченности.

Венга прожила в его доме около полугода. За это время Куки, обитавший на улицах города вечной весны, не раз предлагал ей ограбить и убить старого дуралея, но она, как ни странно, испытывала к своему «благодетелю» нечто вроде благодарности. Кроме того, она узнала, что можно жить иначе – в чистоте, сытости и довольстве, – и почувствовала вкус к подобной жизни.

Однако «старый дуралей» оказался не так прост и, по-видимому, понимал, с кем имеет дело. Когда юная наложница наскучила ему, он продал ее в один из публичных домов. Поскольку заведение было не из последних, а значит, не шло ни в какое сравнение с валидийскими притонами, Венга поначалу и не желала для себя ничего лучшего.

А вот Куки оказался не у дел. Уродец, оставшийся нищим и в Вормарге, все больше отдалялся от той, ради которой пожертвовал всем. Карлик промышлял попрошайничеством, сводничеством и мелкими кражами. Теперь он мог видеть Венгу только изредка и с тоской вспоминал те времена, когда они вместе бродили от города к городу, почти всегда голодные, но свободные, безраздельно принадлежа друг другу.

С неподдельным рвением предаваясь своему ремеслу, Венга вскоре стала одной из самых известных и дорогих проституток Вормарга. Таинственное происхождение делало ее еще более привлекательной в глазах как аристократов, так и разбогатевших торгашей, а благодаря природному уму она быстро схватывала, что от нее требуется, и с легкостью исполняла любые роли.

Но вот Куки Ялговадда бесследно исчез. Это так потрясло Венгу, что она сделалась рассеянной, замкнутой, почти перестала следить за собой и все чаще разочаровывала своих поклонников. Последствия не замедлили сказаться.

Началась новая черная полоса в ее жизни. Она потратила немало времени и все накопленные деньги на поиски своего маленького друга, но эти усилия были тщетными. Тревога за Куки и нечистая совесть на многие недели лишили ее покоя. Венга похудела, красота ее несколько поблекла. Вдобавок в ней проснулись дремавшие ранее извращенные наклонности, по-видимому, унаследованные от матери. Она заметила, что получает особое удовольствие, когда ей причиняют боль. Она изведала любовь мужеподобных женщин и все чаще отдавалась тем, кто подвергал ее грубому животному насилию и разнообразным унижениям. При этом она была неспособна избавиться от ощущения неодолимой зависимости, словно некое темное порочное существо приобрело власть над ней и его влияние усиливалось день ото дня…

Произошедшие с Венгой перемены оттолкнули от нее более или менее «благочестивых» поклонников, и теперь ее тело покупали те, кто не мог позволить себе проститутку подороже. Когда она стала приносить совсем мало дохода, хозяин продал ее человеку, поставлявшему живой товар в Валидию. Тот отправлялся на север с грузом тканей и ковров, предназначенным в основном для отвода глаз, но, кроме того, в его караване было несколько десятков вормаргских проституток.

Так Венга снова вернулась в город Элизенвар, о котором сохранила не самые лучшие воспоминания. К тому времени когда она стала собственностью прокурора Мальвиуса, никто не узнал бы в ней грязную девку, бродяжничавшую когда-то в компании карлика-уродца.

Венга закончила свой рассказ. За окнами уже забрезжил рассвет. На протяжении всей ночи Люгер так и не сомкнул глаз. Сожаление пылало внутри неугасимым пламенем, а конечности были холодными, как у мертвеца. Тень неведомого колдовства, накрывшая Венгу, упала и на него. В обеих душах теперь воцарился мрак. И оба испытывали одинаковую тупую боль, ибо были они одной крови…

Стервятник проклинал себя за то, что позволил этой женщине следовать за собой, и таким образом разрушил собственную неуязвимость.

Глава двадцать шестая

ПОСЛАННИК ЭРМИОНА

Только несколько сложенных из бревен стен отделяло комнату, в которой поселились Люгер и Венга, от конюшни, где заночевал на груде сена высокий человек в сером монашеском плаще.