Приказано добиться результата. Как была обеспечена реализация реформ в сфере государственных услуг Великобритании - Майкл Барбер

После окончания полевых исследований составлялся краткий, сухой доклад, содержащий практические рекомендации по конкретной работе. Экземпляры этого документа ложились на стол главы соответствующего министерства и его постоянного заместителя, а также направлялись премьер-министру. Как всегда, в ходе обзоров выяснялось очень многое. Сразу становилось ясно, что следует делать. Министерские чиновники сначала настороженно воспринимали работу аналитических групп (ведь, в конце концов, именно недочеты в их работе им предстояло выявлять). Однако затем этот процесс начинал увлекать и чиновников, во-первых, потому что им удавалось решать застарелые задачи, а во-вторых, это было действительно захватывающе интересно. Они учились многому на лету. И, что важнее всего, в большинстве случаев (если не во всех), последовав данным в отчетах рекомендациям, чиновникам действительно удавалось существенно повышать эффективность работы. Эти обзоры приоритетов, как окрестил их Пейдж-Джонс (см. приложение, документ 1), действительно оказались весьма результативными инструментами в комплексе методических приемов по выполнению намеченных задач.

Однако в начале 2002 г., когда мы приступали к тестированию нашей методики применительно к уличной преступности, нам еще только предстояло убедить чиновников в ее эффективности. Более того, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, пришлось сначала убеждать Министерство внутренних дел, а потом уже и полицию на местах в целесообразности этой работы. Чиновники из Министерства внутренних дел, естественно, неохотно допускали наших экспертов к данным, чтобы не обнаруживать неблагополучные участки, где результаты вышли из-под контроля. Однако Джон Джив был рад любой помощи от нас. В полиции к нам отнеслись более настороженно. Главные констебли ревниво стоят на страже своей служебной независимости, а им могло показаться, что наблюдение со стороны уполномоченных премьер-министром посторонних сотрудников за их работой по борьбе с уличной преступностью может представить для них угрозу. Но в то же время они надеялись, что наше участие способно привести к желаемым переменам в полиции, открыть определенные перспективы, повлиять на решения Уайтхолла, например, помочь с профессиональной подготовкой (что обычно было им недоступно). Чтобы наладить контакты, я переговорил со старшим офицерским составом Полицейского управления Лондона, а также с Кейт Поуви из Инспекции Ее Величества в полицейских округах. (Всегда можно определить, насколько близко к сердцу полицейские принимают тот или иной вопрос по тому, что они являются на совещания в парадной форме и при всех регалиях; а когда они не напряжены, то защитная униформа им не нужна.)

Вскоре после консультаций с Министерством внутренних дел и Полицейским управлением Лондона возникли непредвиденные обстоятельства, которые могли остановить движение вперед. Кто-то «слил» основную информацию в «Sunday Times», и 10 февраля 2002 г. под броским заголовком на первой странице газеты был опубликован следующий текст:

Уличная преступность вышла из-под контроля… Рост преступности так ужаснул Тони Блэра, что он направил одного из своих официальных сотрудников с Даунинг-стрит, 10 в Министерство внутренних дел и Скотленд-Ярд, чтобы выяснить, как справиться с кризисом. Он поручил профессору Майклу Барберу с Даунинг-стрит, 10, руководителю Группы при премьер-министре по обеспечению реализации реформ в сфере государственных услуг, составить план по преодолению захлестнувшей страну волны преступности. Полагаем, план будет готов через месяц.

Я постоянно твердил персоналу: любая утечка, касающаяся Группы, крайне неприятна, поскольку компрометирует соответствующего министра кабинета. В данной ситуации Дэвид Бланкетт делал все, от него зависящее, для осуществления радикальных действий и заручился нашей полной поддержкой. История с «Sunday Times» выглядела так, будто нас просто подставили. Позвонивший на следующее утро Бланкетт с готовностью согласился с тем, что утечка исходила не от меня и не от моих сотрудников и потенциально была настолько же разрушительна для Группы, как и для Министерства внутренних дел. «Если подобное будет случаться часто, – отметил Бланкетт, – никто из нас долго не продержится».

Его правота не вызывала у меня сомнения. Это был один из моментов в моей работе на том посту, который весьма наглядно подтвердил мое мнение о важности конфиденциальности в нашем отделе и о том, что мы должны быть чрезвычайно щепетильны в подобных вопросах, даже если это порой и разочаровывало моих подчиненных. В своей прощальной записке им по этому поводу я писал:

Мы живем в мире, где все «протекает». Я всегда был убежден, что три утечки информации [подобных той, о которой упоминалась выше. – М. Б.] попросту покончат с Группой. у меня даже и в мыслях не было, что кто-то из наших сотрудников сливал информацию, но остальные могли быть иного мнения. А это не менее разрушительно для отдела. В том странном мире, где мы живем, стоит зародиться хоть малейшему сомнению, и пятна с репутации уже не стереть… Положение становится еще губительнее, когда одно сбывающееся само по себе предсказание влечет за собой другое.

В данном случае положение спасли мои великолепные, доверительные отношения с Бланкеттом, и хотя 11 февраля, в понедельник, «Daily Star» следом за «Sunday Times» попыталась раскрутить сенсацию, напечатав материал под заголовком «Gun Crime Horror» («Ужас вооруженного криминала»), все-таки обзор приоритетов по борьбе с уличной преступностью ее опередил. Полиция несколько расслабилась, а чиновники в Министерстве внутренних дел с изумлением узнали, как к проводимой ими политике относятся и сами полицейские, и рабочая молодежь из бедных северных кварталов Лондона. Благодаря этому сотрудничеству нам удалось точно выявить проблему, и после переговоров с Полицейским управлением Лондона относительно планируемой ими новой кампании «Safer Streets» («Безопасные улицы») мы быстро поняли, что следует предпринимать.

Мы выяснили, что уличная преступность (в частности, грабежи) в 50 % случаев сводилась к похищению мобильного телефона, более 40 % всех краж совершалось в Лондоне. Грабителями преимущественно были молодые люди, а среди представителей темнокожего меньшинства такие кражи были просто развлечением. Пострадавшие тоже были очень молоды. В Лондоне лишь 26 % подобных преступлений заканчиваются арестом грабителя, а всего 4 % дел доходит до суда и вынесения приговора. Иначе говоря, совершать подобные преступления сравнительно безопасно, поскольку велика вероятность избежать наказания. Кроме того, командные подразделения полиции действовали разобщенно, и различия в их работе в огромном Лондоне были несоизмеримы. Результаты можно было существенно улучшить, если бы отстающие быстро перенимали опыт передовых сотрудников.

Конечно, сначала многие в Министерстве внутренних дел и даже среди старшего офицерского состава сомневались в том, что проблему удастся взять под контроль. Они полагали, что улучшить работу и снизить частоту грабежей можно только при большом везении и дополнительном финансировании, и утверждали, что при валообразном увеличении количества мобильных телефонов у молодежи даже существующий результат – уже настоящий триумф. Я знал, что у Блэра на этот счет было иное мнение, и понимал, что должен взять на себя личную ответственность и с уверенностью пообещать изменить ситуацию. Более того, я прочел автобиографическую книгу бывшего шефа полиции Нью-Йорка Билла Браттона и мог аргументированно опровергнуть все эти мрачные прогнозы относительно неизбежности роста уличной преступности при увеличении числа мобильных телефонов у молодежи. Я подчеркнул, что в Нью-Йорке, где такая же ситуация с телефонами, уличная преступность тем не менее идет на спад. Позже, в моей прощальной записке сотрудникам Группы, я отметил: «Если предстоит осуществлять радикальнейшую программу, подобную той, что была необходима в данном случае, кто-то один из всего отдела должен быть неблагоразумным и отчаянным». Начав соглашаться с отговорками и принимая оправдания, какими бы убедительными они ни были, легко оказаться на скользкой дорожке. Теперь, оценивая свою четырехлетнюю работу в Группе, я часто сожалею, что шел на поводу у министерств. А вот раскаяться в чрезмерной строгости мне не удается.

Намеченная в столичном управлении полиции кампания «Safer Streets» означала шаг вперед. В базовых командных формированиях, где ее осуществляли, она начала давать положительные результаты. Более того, эту действенную программу было легко внедрить, моментально регистрируя место очередного ограбления и нанося его на карту города. Основные криминогенные точки становились видны как на ладони. В этих районах усилили негласное присутствие полиции (сотрудники в штатском и полицейские машины без опознавательных знаков). После каждого ограбления поступал приказ действовать как можно оперативнее и выявлять подозреваемых. Этот прием известен как интеллектуальная полицейская оперативная работа, но на самом деле это обычный здравый смысл.