Беседы на Евангелие от Марка - Василий Кинешемский

Есть, — ответил монах, — но только хорошие!

Самые лучшие из них, — возразил индеец, - никуда не годятся... Не хочу с ними встречаться и не надо мне ваше го рая... Лучше сожгите меня!

Таковы плачевные результаты распространения веры Христовой огнем и мечом.

Даже отрицательные результаты, когда, например, пытаются развратить общество или отдельного человека внешними принудительными средствами, достигаются не вполне.

Нельзя не сознаться, что быть сильным в обычном мирском понимании — очень заманчиво для неискушенного христианина: иметь власть над другими людьми, заставлять их работать на себя, не делать ничего самому, быть окруженным толпою служителей или рабов, готовых повиноваться одному движению руки, приказывать, повелевать — все это так льстит нашему самолюбию, нашему тщеславию, нашей лености. Недаром даже лучшие ученики Господа не сразу могут отделаться от этих искушающих настроений. Предполагая, что их Учитель когда-нибудь станет великим, могучим повелителем Земли, каким, по их мнению, должен быть Мессия, сыновья Зеведеевы уже заранее просят, чтобы в этом царстве власти, славы и блеска на их долю достались лучшие места (Мк. X, 35-37).

Но для созидания не такого царства пришел Спаситель и не такую власть хочет Он дать Своим ученикам. Ему нужна душа человека и его любовь, и путь к этому — служение.

В противоположность мирскому пониманию быть сильным в христианском смысле — значит забыть себя для других, быть всем слугою, отдать свои силы и способности для общего блага и побеждать не насилием, но смиренным служением. Мир говорит: надо заставлять других служить себе. В этом жизненная мудрость.

Христианство учит: надо самому служить другим. В этом сила и счастье жизни.

Это и есть та громадная сила, которая обновила и возродила древний растленный мир и заставила его склониться к стопам Христа.

Не господствовать, но подавать пример, по слову апостола Петра (I Пет- V, 3), не властвовать, но служить - вот правило, которое не должен, забывать ни один христианин, если он рассчитывает влиять на других.

Мы, сильные, — пишет апостол Павел, — должны сносить немощи бессильных и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию. Ибо и Христос не Себе угождал.

Эту заповедь служения оставил Господь Своим ученикам и последователям в трогательные минуты последней, прощальной вечери, когда Он раскрывал пред ними все, что было особенно важно и нужно для их дела. С какой незабываемой силой дан этот урок:

Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их. И во время вечери... встал... снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан... Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны убывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам (Ин. XIII, 1, 2, 4-5, 12-15).

Дав такое правило Своим ученикам, Господь и Сам всю жизнь оставался ему верен. Его жизнь была сплошным служением людям. Сын Человеческий, — говорит Он, — не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. X, 45).

В этой изумительной жизни, быть может, самая изумительная черта — это ее всецелая посвященность другим. Личной жизни, отдельной и независимой от служения людям, у Господа Иисуса Христа не было.

Мы знаем много выдающихся людей необычайной нравственной высоты и чистоты, отдавших свою жизнь служению ближним. Но никто из них не мог для этого служения забыть себя и собственные нужды вполне. В их деятельности всегда две направленности: одна для других, другая для себя. Последний род деятельности может занимать самое ничтожное место в их жизни, но отречься от него не могли даже апостолы.

Но в жизни Господа нет ничего подобного. Во всем Евангелии вы не найдете ни одной сцены, ни одной фразы, которая выдавала бы заботу Спасителя о Своих личных нуждах и потребностях. Цельность Его жизни, сплошь проникнутой идеей служения, поразительна. Вся она точно вырезана из одного куска чистейшего кристалла, где нет ни малейшего пятна себялюбивых дум.

Но своего высшего выражения этот подвиг служения достигает на Кресте, в страшной, мучительной смерти, и этим Господь Иисус Христос победил мир.

Свято и с полным самоотвержением выполнили завет своего Учителя и апостолы, отдав свою жизнь делу заповеданного Им служения. И именно этим путем, путем смиренного служения, приводили апостолы язычников к послушанию веры и распространяли Церковь Христову. Вот несколько цитат из посланий апостола Павла, выясняющих настроения и характер этого победоносного служения.

Мы как сор для мира, — пишет апостол Коринфянам, — как прах, всемипопираемый доныне (1 Кор. IV, 13).

Будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести (I Кор. IX, 19).

У меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? (2 Кор. XI, 28-29).

И этим-то именно порабощением себя всем и достигалась необыкновенная сила влияния на людей.

Мы неизвестны, — продолжает он, — но нас узнают... мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем (2 Кор. VI, 9-10).

Люди идут добровольно только под ярем любви. Это закон психологии, и борьба со злом, проникшем в человеческое сердце, возможна только на почве служения.

Поэтому и последователям своим тот же апостол завещает: умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего (Рим. XII, 1).

Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим. XII, 21).

Верные этому завету христиане первых веков всегда стара лись побеждать зло добром, и грозный когда-то языческий мир принужден был уступить силе добра христианской жизни. Эта высокая жизнь; жизнь самоотверженного служения, в глазах язычников всегда была самым сильным аргументом в пользу христианства. "Посмотрите, как живут христиане", — говорили они, обращаясь к вере Христовой. Даже Юлиан-отступник, один из самых яростных гонителей Христа, принужден был признать высоту и бескорыстную благотворительность христианской жизни. "Стыдно нам, — писал он в одном рескрипте, — что эти галилеяне заботятся не только о своих, но помогают и нашим бедным и голодным, тогда как мы оставляем их в пренебрежении". Распространение христианства и его быстрые успехи тем и объясняются, что не оружием, но любовью и заботою бескорыстного служения распространяли его первые христиане.

Вот типичный случай для того времени из жития святого Пимена. В молодости он был язычник и служил в императорской армии. Много трудов и опасностей пришлось ему перенести. Особенно утомляла походная жизнь с ее бесконечными маршами по тяжелым дорогам, так как в то время вспомогательных обозов при армии не было, и вся амуниция, необходимая для сражений и осад, навьючивалась на солдат. Утомление увеличивалось еще от плохого питания и от беспокойных ночлегов в наскоро поставленных лагерях. В селениях останавливались неохотно, так как языческое население относилось к войскам почти враждебно, зная, что военные постои всегда связаны с реквизициями и насилиями.

Однажды после длинного, утомительного похода по раскаленным дорогам под палящими лучами южного солнца войска вступили в деревню, где принуждены были остановиться для отдыха, и необыкновенное явление поразило солдат.

Обычно во всех селениях, где предполагалась остановка, неизменно повторялось одно и то же: лишь только передние шеренги солдат показывались на окраине, как жизнь на улицах замирала, захлопывались окна, запирались на засов двери, и все старались куда-нибудь спрятаться, чтобы не пустить к себе солдат и не делиться с ними своими скудными запасами.

К таким встречам войска давно привыкли, этого все ожидали и даже перестали этим раздражаться. Но та деревня, в которую вступил теперь легион, была какая-то необыкновенная.

Когда отряд достиг центральной площади и остановился, он был окружен поселянами, наперебой предлагавшими свои услуги: мужчины и женщины тащили большие корзины с хлебом и плодами; молодые девушки с милой улыбкой протягивали глиняные кувшины, полные кристальной холодной воды; даже дети доверчиво подбегали к суровым воинам, покрытым пылью и потом, и угощали их сочными смоквами.