Придон - Юрий Никитин

Конь Придона осторожно переступал через павших. Копыта глубоко погружались в раскисшую от крови землю. Красные струйки вытекали медленно, заполняли ямки, собирались в ручейки и бежали уже резвее, отыскивая место пониже. Иногда конь всхрапывал, пятился: некуда поставить копыто, а трупы один на другом в половину человеческого роста. Обычно тут же и герой, сумевший поразить столько врагов.

По бранному полю всю ночь ходили артане, сгибались под тяжестью доспехов, оружия, и все еще ходили сейчас, утром. Сперва хватали все, на что падал взгляд, потом выбирали поценнее, наконец старались раньше других заметить павших военачальников: у них самые лучшие доспехи, прекрасные мечи, а кроме того, на поясах мешочки с золотыми монетами.

Туман послушно расступался, но дальний край тонул в красной взвеси из мельчайших капелек крови, что упорно не желала опускаться на землю. Сзади негромко переговаривались телохранители. Придон позволил следовать за собой только двоим, остальным велел ждать в воинском стане. Голоса звучали тихо, приглушенно, даже с некоторым испугом.

Он сам чувствовал себя оглушенным, невольно втягивал голову в плечи. Знал же, что начал большую войну, но до этого дня поход на Куявию воспринимал все еще как большой набег. Очень большой, даже огромный. Но при набегах стараются обходить войска, а он… не обошел. Дал бой, как и настаивал Вяземайт при полной поддержке Аснерда.

И вот теперь огромное поле завалено трупами. Куявская армия перестала существовать. Разгром просто блистательный, мало кому удалось спастись бегством. Хоть и артан погибло немало, в том числе пали многие прославленные герои, зато Куявию удар потряс до основания… Однако пали оба сына Одера, трупы их отыскали довольно быстро, а это разбудит в Одере зверя. Как бы ни презирал он Тулея, но за смерть детей будет мстить артанам… а хорошо бы, если бы обвинил в этом Тулея.

Он хмыкнул, подумав, что уже начинает измысливать разные хитрости, словно сам стал куявом. Развернувшись в седле, подозвал жестом телохранителя.

– Быстро в лагерь, – велел он. – Передай, чтобы трубили общий сбор! Выступаем немедленно дальше.

Телохранитель ахнул, переспросил, запинаясь:

– Но ведь… войско… после такой битвы…

– Отдохнут в седлах, – сказал Придон безжалостно. – Выполняй!

Он продолжил путь через поле, но конца не видно, воздух влажный, запах крови и вывалившихся внутренностей забивает дыхание, копыта скользят, конь вздрагивает, хрипит, прядает ушами.

– Ладно, – сказал Придон хмуро. – Везде одно и то же. Возвращаемся.

В воинском стане его ждали военачальники, Аснерд вышел вперед, придержал Придону коня.

– Что ты задумал, Придон?.. После такой сечи войско должно отдыхать с неделю.

– Пусть отдыхают в седлах, – повторил Придон.

– Какие из них будут воины завтра?

– Завтра они еще не понадобятся как воины, – утешил Придон. – Аснерд, ты разве не понимаешь?

Аснерд вздохнул.

– Понимаю, как не понять. Но откуда я знал, что и ты поймешь?

Глава 17

В небо рвалось высокое иззубренное пламя. Дым тоже, наверное, густой и черный, ибо звезды то и дело исчезали над пожаром, все небо усыпано звездами, в ночи видели только огонь – исступленный, спешащий, жадный, надо же успеть пожрать как можно больше до того, как успеют загасить, но люди лишь бегали с жалобными криками, и огонь, обезумев от счастья, перебрасывался на сараи, прыгал на заборы, поджигал плетни и коновязи.

Они остановили коней, куявы, завидя грозных всадников, разбежались с жалобными криками, как раненые птицы. Придон покосился на Аснерда, пламя отсвечивало в выпуклых, так казалось, глазах воеводы.

– Почему не дерутся?

Аснерд ответил с ленцой:

– Сам знаешь, зачем спрашиваешь?

– Да знаю, – признался Придон, – но все равно спрашиваю! Я и себя постоянно спрашиваю!.. Ответ «потому что это куявы» похож на скользкую рыбу, что, вильнув хвостом, вырывается из рук и снова в воду.

Не давая отдохнуть, он двинул конную армию по долине Конская Голова к городу Белая Вежа, что закрывает выход на просторы Куявии. Ощущение было таким, будто он потерпел поражение, ибо войска уходили в спешке, оставляя раненых и самую малость войска для обоза, куда и собирали раненых.

Неприхотливые кони не требовали дорог, артане шли широким потоком. Птицы видели скачущих всадников, что напоминали исполинское стадо оленей, убегающих от лесного пожара. Не останавливаясь, пересаживались на заводных коней и обратно, с ходу переправлялись через реки. Ни холмы, ни курганы, ни дремучие леса не могли их остановить, ибо леса Куявии даже не леса, а редкие рощи, а между ними прекрасные зеленые равнины, кони любят по таким вскачь.

Придон шел во главе этого отборного конного войска, первым вступал в бой и последним из него выходил. Теперь, когда смятение охватило Куявию, он продвигался достаточно легко, захватывая города и сжигая села. Пламя пожаров освещало его лицо, от него пахло огнем и копотью, руки и лицо часто пачкались сажей.

Теперь он дрался более осмотрительно, старые раны заживали, а новых старался не получать. Правда, телохранители самоотверженно защищали его щитами, топорами, а то и собственными телами.

Перед ним распахивали врата городов, эти он щадил, а те, которые дерзали оказывать сопротивление, он брал приступом и предавал огню, а жителей вырезал начисто.

Местная чернь, что признала Придона правителем и охотно распахивала перед ним ворота, сейчас гуляла и веселилась по всем городам, грабила дома богатых куявов, вытаскивала прячущихся домочадцев, зверски убивала, кого-то вешали, сажали на колья, а потом, пресытившись, начали изгаляться в пытках: вспарывали животы и вытаскивали у живых кишки, прибивали их штырями к деревьям.

Артане смотрели на это с презрением и негодованием. Не будь жесткого приказа Придона не препятствовать местным жителям вершить суд и расправу, они бы перебили эти человеческие отбросы в первую очередь. Правда, поймав красивую молодую куявку, с хохотом срывали с нее одежду, заставляли плясать, насиловали тут же, но редко когда убивали, даже если обесчещенные куявки дрались, кусались и царапались.

Куявию постепенно охватывала паника. Когда вторглись артане, это было полной неожиданностью, ибо до этого все разведчики в один голос твердили, что Артания воевать не собирается. Потому вторжение сочли просто набегом. Когда же Придон взял Когутнь, Умарь и Горнец, сперва не поверили, но затем он разбил наспех собранное войско под командованием самого Одера, признанного полководца, что всегда водил великое войско, взял Березань, впереди только Белая Вежа, а дальше дорога на стольный град откроется, как будто ее еще и выстелют коврами.