Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

Эркин как-то неуверенно кивнул.

— Думаю… нет, не знаю, — и смущённо признался. — В первый раз же.

— Я вон тоже… — задумчиво ответил Миняй. — Считай, забыл всё.

— И как? — заинтересованно спросил Эркин.

— Где спрошу, где подсмотрю, а где, — Миняй усмехнулся, — а где и сам придумаю.

— Что ж, — Эркин сосредоточенно кивнул. — Что ж, и так, конечно…

— Главное, чтоб хорошего побольше, подарков, угощения там…

— Ну да, ну да, — кивал Эркин.

— Гостей принять, самим в гости сходить… Святки-то я плохо помню. Ряженые, вроде, ходили… Ну, в масках, как…

— Маскарад? — спросил Эркин по-английски.

— Ну да, так оно и есть, — обрадовался Миняй.

За разговором они незаметно дошли до дома. Эркин взглядом нашёл свои окна. Нет… нет, шторы такие плотные, что даже непонятно: горит свет или нет. Может… может, Женя сделала, как он просил? Он попрощался с Миняем и побежал к себе.

В квартире было тихо и темно. И пахло как-то странно. Похоже на обойный клей, но по-другому. Ладно, всё завтра. Эркин бесшумно разделся и прошёл в ванную. В душ и спать. Есть он не то, что не хотел, но… но спать хотелось больше. Он вымылся под душем, вытерся, натянул лежащие наготове старые джинсы и осторожно вышел.

Он был уверен, что не мог разбудить Женю, что сделал всё бесшумно, но в кухне горел свет, а в дверном проёме стояла Женя.

— Попался?! — сказала она грозным шёпотом, обнимая его за шею и целуя в щёку.

— Ага, — счастливо выдохнул Эркин. — Женя, ты… я же…

— Всё потом. Сначала поешь. Через плечо Жени Эркин посмотрел на накрытый стол и неожиданно для себя сглотнул слюну.

— Вот так, — засмеялась Женя. — Меня ты не обманешь.

— Я и не обманываю тебя, ты что, Женя…

— Садись и ешь, — с шутливой строгостью сказала Женя. — Я же знаю, что ты голодный.

— А ты?

— Я чаю выпью.

Он ел необыкновенно вкусное жареное мясо с картошкой и солёным огурцом и смотрел на Женю. Да, он всё понимает, но… но это так хорошо, что Женя рядом с ним.

— Женя, — он, не удержавшись, вытер тарелку куском хлеба и виновато посмотрел на Женю: еда людская, а он по-рабски…

— Ничего, — улыбнулась Женя, — ты устал, проголодался. Ничего. Ты что-то сказать хотел?

— Да. Я завтра с восьми и до часу.

— Да? — обрадовалась Женя. — Я тоже. И Тим завтра с утра. Так что как раз. Придём, пообедаем, Алису спать уложим и пойдём к ним.

— Хорошо, — кивнул он, придвигая к себе чашку с чаем. — Женя, а… а почему клеем пахнет?

— А я и не замечаю, — улыбнулась Женя. — Это мы с Алисой украшения на ёлку клеили.

— Аа, — протянул он.

Женя рассмеялась.

— Завтра увидишь. И завтра вечером ёлку занесём и поставим. За ночь она оттает, и с утра наряжать начнём.

— Хорошо, — сразу согласился Эркин, залпом допивая чашку.

Женя быстро убрала посуду и протёрла стол.

— Всё, давай спать.

Он легко встал и взял её на руки.

— Я отнесу тебя.

— Эркин, ты с ума сошёл.

— Как скажете, мэм, — он быстро поцеловал её в висок и совсем тихо: — Я только отнесу, Женя, ну, позволь мне, ну, можно?

— Можно, — согласилась Женя.

И увидела, как радостно осветилось его лицо.

У выхода из кухни Эркин замедлил шаг, и Женя, дотянувшись до выключателя, погасила свет. Он внёс её в спальню и положил на кровать. Мягко, не горяча, раздел и укрыл. Потом быстро разделся сам и нырнул под одеяло, лёг рядом. Женя погладила его по плечу.

— Ничего, Эркин, впереди праздники.

— Мгм, — он подвинулся ближе к ней, чувствуя, что засыпает. — Женя, прости, я сплю.

— Спи, милый.

Женя поцеловала его ещё раз, он вздохнул в ответ. Всё его тело обмякло, расслабилось. Как же он устал за эти дни. Сумасшедшая неделя. Ей пришлось отложить ту папку и печатать совсем другое. Девочки называли это сопроводилками. Как и раньше, она не вникала в печатаемый текст. Главное — не задумываться. Тогда будет и быстро, и без опечаток. И не успевала закончить один ворох, как Лыткарин клал перед ней следующий. И остальные работали так же. И в столовую не ходили все вместе, а бегали по очереди. И Васса — самая старшая из всех, почти старая — всё вздыхала:

— Ну, как в войну. Только что не бомбят.

А Ольга всякий раз кивала:

— И писем ждать не надо.

— И что вместо письма похоронку принесут тоже, — откликался ещё кто-то.

И работа шла своим чередом. Конечно — думала Женя — Эркину обидно. Он так старался, делая спальню, и вот… Ну, ничего, впереди праздники, целых… да, с двадцать четвёртого и до третьего, целых десять дней. И отдохнём, и погуляем, и повеселимся.

Она уже спала и улыбалась во сне, потому что видела, как она покупает подарки Эркину и Алисе. Господи, какое же это будет великолепное, небывалое Рождество. Настоящее.

Во сне Женя положила голову Эркину на плечо и обняла. Он, не открывая глаз, мягко прижался к ней, чтобы чувствовать её рядом, всю, всегда. Он же не может без неё.

Эркин спал без снов, но сон был каким-то… светлым. Наверное от ощущения рядом тела Жени, от её запаха, окутывавшего его. Обнять её он даже во сне не рискнул, но одно сознание, что она рядом, что они вместе, делало его сон лёгким, и встал он совсем выспавшимся.

Женя подняла Алису и они сели завтракать. За завтраком выяснилось, что сегодня им на работу идти вместе. А возможно… возможно и возвращаться.

— А если задержат меня? — вздохнул Эркин. — Нет, Женя, ты не жди меня.

Ну, посмотрим, — Женя улыбнулась. — В конце концов, найдём, где встретиться.

И сразу ответная улыбка Эркина.

Женя быстро приготовила Алисе поесть, пока Эркин убирал со стола и в спальне.

— Ну, всё, маленькая, мы пошли, будь умницей.

Женя, а за ней и Эркин поцеловали Алису, и вот уже за ними захлопнулась дверь.

На улице Эркин взял Женю под руку. Дул неровный, толчками ветер, мелкий колючий снег, серый тусклый рассвет…

— Эркин, поправь шарф, тебе задувает.

— Нет, Женя, хорошо, — он улыбнулся. — Я вспомнил. Мы уже шли так. Ну, когда приехали только. Помнишь?

— Да, — сразу улыбнулась Женя. — Конечно, помню. Хорошо, что мы сюда приехали, правда?

— Да, — Эркин счастливо оглядывал улицу, обгонявших их и идущих вровень с ними людей. — Да, я даже не думал, что будет так хорошо.

У завода им пришлось разойтись: проходные у них разные. И уже у внутренней проходной Эркин окликнул Колька.

— Привет.

— Привет, — охотно ответил Эркин и, увидев, что Колька какой-то взъерошенный, спросил: — Ты как?

— Нормально, — буркнул Колька, покосился на Эркина и не выдержал: — Я ещё им навтыкаю, гадам. Крабы придонные, а тоже…

Эркин понимающе кивнул: дело житейское.

— Ладно, ещё сочтусь с ними, — Колька рывком распахнул дверь их бытовки. — О, Саныч, привет! Серёня, ты чего в такую рань прискакал?

— Раньше сядешь, раньше выйдешь, — откликнулся Серёня, натягивая валенки. — Привет, Мороз.

— Привет.

Эркин прошёл к своему шкафчику, открыл его и стал переодеваться. Привычные движения, уже привычные голоса вокруг. Миняй, уже одетый, курил у окна.

В бытовку вошёл Медведев.

— Айда, мужики.

— Без пяти, старшой.

— Айда-айда, не мелочись.

После сумасшедшей гонки последних дней двор показался Эркину полупустым. И он не сразу сообразил почему. Так… так контейнеров же нет! И не грузить пришлось, а выгружать. Мешки, ящики, коробки… После тех дурынд, что не тряси, не толкай, не мочи, не дёргай — это ж не работа, а игрушки, в одно удовольствие. Где цепью, где в паре, а где и в одиночку… Работали споро, без задержек и спешки. И разговор обычный, больше, конечно, о том, как будут гулять.

— Мороз, на гулянье пойдёшь?

— А чего ж не пойти? — ответил за него Миняй. — Ну, сначала в церковь, понятно.

— Об этом и речи нет, — кивнул Саныч. — А колядовать — это молодым забава. Вон Кольке с Серёней.

— А чё?! И пойду!

— Серёня, большой мешок припас?

— Да уж не меньше твоего.

Эркин внимательно слушал: если молча слушать, то почти всё можно и без расспросов узнать и понять.

— Колядовать да славить — рождественские забавы.

— На святках ряженые ещё.

А то! Колька вон, небось, приготовил уже.

— Ну, стенка ещё.

— На Новой площади ёлку ставят. Агромадную.

— Управа, что ли?

— Ага. И говорят, там артисты выступать будут.

— Тоже можно посмотреть.

— А на Новый год фейерверк бы ещё.

— Не мало тебе стрельбы было?

— Да ну, Саныч, это ж другое.

— Старшой, теперь куда?

— Жрать не пойдём, что ли?

— Беги, малец, мы с Морозом докидаем. Лады?

Эркин кивнул. Осталось всего ничего. Десять мешков на двоих — это пять ходок. Штабель, правда, высокий уже, но приспособиться можно.