Отголоски судьбы (СИ) - Букия Оксана

Другого хотел добиться император, когда решил возобновить славные традиции предков.

Кто?

Вопрос молотом стучал в голове главного советника. Слышался в каждом шорохе ветра, тихом шуршание крыльев.

Ктоктоктоктоктоктоктокто?

После долгих сэтов обсуждения в штабе пришли к мнению, что подозреваемых не так много, особенно учитывая масштаб бедствия.

Сосед на востоке. Главная головная боль. Если учесть все то, что происходило на границе в последнее время, то княжеству была очень выгодна смерть императора. Случись такое и в Астрэйелле начнется смута. Долине лишь останется нанести удар по тылам и империи не выстоять против двух напастей.

Если эта версия верна, то в ближайшее время следует ожидать объявление войны от Мюрджена.

Так же выгодно устранение императора было Диксеритти и его банде. Если в империи не будет власти, неодаренным легче будет объединиться и создать свое отдельное государство, как они того и хотели.

В этом случае надо ждать организованных мятежей и начало новой войны между шактами и смертными.

И конечно же гибель императора была на руку Совету. Они были отлично подготовлены к тому, что может произойти. Их не было на площади, и они прибыли во дворец почти одновременно с его величеством. Вместе с целым взводом законников, а также (как позже узнал Димостэнис) дворец был окружен вооруженными отрядами личных гвардий каждого Дома. С чего бы великим сэям подтягивать такие силы на время празднований?

Большим просчетом советников стала поддержка Димостэниса карателями и императорскими гвардейцами. Лиарен своими неожиданными действиями подпортил отличный план. Кто мог ожидать такое от послушного старшего сына? По крайней мере, отец был несколько, так сказать, удивлен.

В этом случае империю захлестнет междоусобная война. Либо же, если с императором все же случится самое плохое, и те, кто его поддерживает сейчас, испугаются открыто выйти против всемогущих Великих Домов, то в Астрэйелле грядет большой переворот и смена всех устоев и старого образа жизни.

Вариантов не так много, но исход один. Война.

Смерть. Много-много смертей. Кровь. Страдания.

Дим в отчаянии сжал кулаки. Чувство вины — давящее, мучительное, неизбежное пронизывало насквозь, разъедая душу и разум. Он не справился с поставленными задачами. Переоценил. Не доглядел. Не уберег.

Единственная зацепка — оружие. Разрушающее, жуткое, такого еще не было под серебристым светом Таллы. Кто мог его придумать? Если оно было произведено в Астрэйелле, как это можно было просмотреть? Если в Мюрджене — как оно было доставлено?

Димостэнис положил руку на грудь. Болезненно поморщился. Совсем перестал чувствоваться хьярт. Его неуправляемый дар вновь решил поиграть с ним в прятки. После того, что он сотворил в башне, после мощи, которую продемонстрировал в коридорах дворца, жизнь преподнесла очередную подлянку. Очень вовремя.

Невероятная усталость.

И это только начало. Впереди сэты долгой упорной работы.

Дворец был оцеплен гвардейцами. По приказу Димостэниса советники и их гвардия были выдворены и некоторое время Дим боролся с собой, чтобы не отдать приказ, такой же как отдал Олафури на его счет. Однако поразмыслив, пришел к выводу, что несмотря на острое желание, он не имел достаточных доказательств и весомых улик для своего обвинения.

Коридоры дворца были пусты, не считая усиленной стражи и отрядов карателей, которые взвалили на себя в том числе и охранную службу.

Не дойдя несколько еров до покоев его величества, Димостэнис столкнулся с братом, который принимал смену караула и отдавал новые распоряжения.

— Что-нибудь случилось за эти сэты? — спросил Дим, подождав, пока Лиарен поравняется с ним.

— Пока все тихо. Наверное, достаточно потрясений для одного дня.

— Через несколько сэтов начнется новый.

— Тогда надо успеть немного отдохнуть.

Лиарен кивнув, хотел пойти дальше.

— Почему? — тихим вопросом остановил его Дим.

Брат слегка скривил губы, то ли пряча насмешку, то ли просто как обычно выказывая отношение к младшему. Димостэнис уже пожалел, что спросил. Можно просто было сделать вид, что так надо и принять как должное.

— Империя всегда управлялась силой.

Как обухом по голове. Все же не надо было спрашивать. Не хватало, чтобы и этот еще про чудо говорить начал.

— У империи есть хозяин.

— И мы все служим ему, — серьезно ответил Лиарен. — Но сейчас ему нужна помощь. Ты лучше всех справишься с этой задачей.

— Обычно Совет Пяти брал на себя эти функции.

— За последние ары его величество хорошо потрудился, чтобы Совет больше не считали достойной силой.

Чтобы это сказал тот, кто через несколько аров должен был занять одно из кресел! На самом деле не плохо они с Аурино поработали.

— Я тоже не пользуюсь особой популярностью, а уж тем более пламенной любовью у подданных его величества, — Дим не сдержал иронии, — впрочем, кому я это говорю?

— Мое мнение решающим не было, — все с такой же серьезной физиономией ответил Лиарен, — люди сами решали, на чью сторону встать.

Димостэнис внимательно посмотрел на стоящего перед ним человека. Он точно разговаривает со своим братом?

— Все видели, что произошло там, — Лиарен поймал его взгляд, — ты спас императора и еще много жизней, удержав башню и не дав ей упасть на сотни людей.

— Как же отец?

Если уж этот разговор начали, то надо выяснить все до конца.

Брат язвительно фыркнул.

— Ты хочешь узнать, как же я такой исполнительный, никогда не перечащий старшему, исполняющий любую его волю, смог пойти наперекор?

Дим кашлянул, скрывая неловкость.

— Знаешь, — в голосе Лиарена послышалась злость, — отец всегда так был увлечен твоей судьбой, что моя его никогда не волновала. И если дом всегда был полон уговорами и разговорами о том, что должен делать ты, то тем чего хочу я, никто не интересовался. Я не хочу становиться советником и всю жизнь тратить на интриги, заговоры, прозябание во дворце и решение судеб всего человечества. Мне интересна лишь моя, собственная. А ты, братец, лучше всех сможешь помочь в исполнении моего желания.

Враг моего врага мой друг.

Кто сказал, что для достижения цели нужны лишь сторонники или ярые последователи? Привязанность, дружба, уважение не объединяют людей так, как общая ненависть.

Внеся ясность в их отношения, Лиарен ушел.

Димостэнис зашел в покои императора. Аурино спал. Его дыхание было ровным и очень тихим, почти не слышным.

— Это не сон, — Олайя вышла из соседней комнаты, остановилась около дверей.

— Не сон? — нахмурился Дим.

— Я погрузила его в это состояние. У него разорван хьярт и большинство энергетических каналов. Чтобы их восстановить, нужен абсолютный покой и все внутренние силы организма.

Димостэнис помрачнел еще больше.

— Как много времени займет его выздоровление?

— Может десять дней, а может минор. Сейчас я не могу сказать точно.

Минор?! Дим едва не взревел, в последний миг удержав отнюдь не радостные эмоции внутри себя. Он рассчитывал на несколько дней.

Олайя грустно смотрела на него, слегка улыбаясь. Хотелось просто сжать ее в объятиях, хотя бы на несколько мгновений забыть обо всем. Он не мог позволить себе сейчас такую роскошь — быть слабым. И она это понимала.

— Ты устала, — Дим видел темные круги под ее глазами и осунувшееся бледное лицо, — какая тебе нужна помощь?

— Мои инструменты и все те вещи, которыми обычно пользуются целители. Они в учебных комнатах, где мы занимались с сэем Пантерри.

— Тебе принесут.

— Еще помощник. Я должна хоть иногда восстанавливать силы.

— Скажи кто и он будет у тебя через пол сэта.

Дим бросил на нее еще один взгляд и пошел к выходу.

— Береги себя, — тихо произнесла Олайя ему в спину.

Димостэнис кивнул, не оборачиваясь. Он знал, что она видит и понимает, как важна для него ее такая тихая поддержка.

Из покоев его величества главный советник пошел в кабинет. В голове постоянно стучало: минор, минор, минор.