Колыбель - Валерий Владимирович Митрохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впереди в красном от садящегося солнца пространстве озера Актуз Олисава увидел странную картину. Черный продолговатый предмет, словно только что опустившийся из других миров или по крайней мере вырвавшийся из какого-нибудь фантастического фильма, покоился на твердом паркете пересохшего водоема. Но не весь Актуз пересох до такой степени. Остались участки с жидким илом. Как раз на таком участке, неподалеку от «летательного аппарата», копошилось небольшого роста блестящее существо, черное с головы до ног.
Когда Олисава подъехал к «месту высадки», из-за стоящей на сухом дне озера «Волги» выглянул перемазанный илом Актуза маленький человек в очках. Убедившись, что в «Москвиче» нет женщин, начальник строительства Давид Амиранович Абуладзе выругался и вернулся к своему делу.
Воды поблизости не было, и Олисава понял, что Абуладзе поедет смывать с себя грязь к морю, скорее всего куда-нибудь к Красным Кручам, возможно, за третий скалистый выступ. Расчет был верным. Абуладзе наконец, не глядя в сторону Олисавы, поправил мешковину, укрывающую сиденье, черный, как бес, забрался в «Волгу» и, раздраженно крутнувшись, поехал прочь. Олисава за ним. На берегу моря машина начальника, блеснув фонарями заднего света, остановилась. Олисава припарковался рядом, когда Абуладзе в машине уже не было. Начальник строительства в полном обмундировании появился минут через пятнадцать. Тут уж Олисава был наготове.
— Давид Амиранович! — окликнул он бодро.
Тот сел за руль, не оглянувшись. Олисава видел по силуэту, просто обиделся человек, а зла не держит.
— Ну что там еще? — наконец подал голос Абуладзе.
— Давайте наконец поговорим, — предложил Олисава.
— Нэт, ты скажи, зачэм смэялся? — выскочил Абуладзе из машины. — Смэшно тэбэ! Хотэл бы я пасматрэть, как бы ты сваи нэрвы лэчил на моем мэстэ.
— Извините, Давид Амиранович, я смеялся не над вами, — начал было Олисава.
— Ему смэшно. Вэселый чэлавэк... — все еще горячась, продолжал Абуладзе.
— Я подумал, мне показалось, Давид Амиранович, что это не вы, а собрат по разуму.
— Э? — блеснул очками Абуладзе.
— Издали ваша машина и вы в этом самом виде...
— Издэваешься, да? Тэбэ смэшно?
Олисава залез в «Волгу». Абуладзе глядел на неожиданного собеседника все еще настороженно.
— Я знаю, чэго ты хочэшь. Скажу, что это нэвозможно, чэго ты хочэшь... Стройка не пионэрский лагерь, ее нэ нэрэнэсешь, да! Прэжде, чэм ее начинать, умные люди хорошо подумали. А тут появляется кто-то и хочэт запрэтить станцию... Ты что, самый умный? Ты умнэй министра, да?
— Никто не собирается запрещать строить станцию, Давид Амиранович! — перебил Олисава. — Я только хочу заручиться вашей поддержкой.
— Интэрэсно, — протянул Абуладзе.
— Озером, бог с ним, так и быть, мы жертвуем, — продолжал Олисава. — Жаль, конечно, целебное озеро. — При этих словах Абуладзе аж подпрыгнул, но смолчал. — А вот морю помочь надо!
— Морэ тут ни при чем. Морэ останется морэм.
— Нет, если не внести в проект поправку, от моря уже через пять лет ничего не останется. Оно превратится в такое же соленое озеро, как и это, где вы нервы свои успокаиваете, только побольше в сотни раз.
— Ну вот, вмэсто малэнького Актуза получится большой Досхий! — ядовито изрек Абуладзе.
— Человечество нам не простит этого, — искренне возмутился Олисава.
— Чэловэчэство! Ишь куда загнул! Приходит тут всякий от имени всэго чэловэчэства, трэбуэт сам нэ знает чэго, а у мэня конкрэтное дэло. Я должен сдать пэрвую очэредь в срок и чэловэчэству до моих забот нэт никакого дэла.
— Неужели же вам все, равно, что будет с морем?
— Э! Что ты говоришь? Зачем говоришь так? Сам разве нэ знаю, что и как?
— Так давайте объединим наши усилия! Директор НИИ в принципе за это. Если откликнетесь и вы, много можно будет добиться.
— Ничэго уже нэ изменить. — Абуладзе смотрел перед собой.
— Почему же? Надо внести в проект пару опреснителей. Они уравновесят поступление в Досхий высокосоленой воды.
— Опрэснитэль потрэбляет пропасть энэргии, и строитэльство его стоит нэмало.
— Я не экономист. Но думаю, Досхий дороже! — почувствовав слабину, наседал Олисава.
— А я строитэль! Мнэ дали проэкт и дэньги, чтобы я строил.
— Но ведь это же не первая ваша станция. Разве в других местах вы не обходились без моря?
— Обходились. Строили на рэках, озерах.
— Но ведь есть у нас станции на безводных местах?
— Замкнутый цикл, слыхал о таком? Градирни...
— Вот-вот, это я и хотел от вас услышать! — воскликнул Олисава. — Почему бы и здесь не пойти этим путем?
— От мэня нэ зависит, — устало сказал Абуладзе.
— От вас не зависит, от директора НИИ, от меня... Что же это получается, мы грабим леса, черноземы, а теперь уже и за моря взялись. Как же потом жить на земле?
— Э-э-э, — вяло протянул Абуладзе. — Нэобратимый процесс. Инерция. Поезд пошел, и остановить его — значит попасть под колеса. Я, дорогой, нэ Анна Карэнина...
— Очень жаль, что у вас такое отношение, — горько констатировал Олисава.
Абуладзе досадливо хмыкнул и промолчал.
— Все же я буду писать, — сказал Олисава. — Куда следует. Не все же и в самом деле столь равнодушны. Наверняка есть люди, которым не безразлична судьба природы.
— Я только рад буду, эсли у тэбя что-то выйдэт. Только поторопись, мы набираэм тэмпы, — ровным голосом советовал Абуладзе. И в этом его спокойствии Олисава наконец уловил нотки взаимопонимания.
— Так можно сослаться на ваше мнение?
Абуладзе снова блеснул очками.
— Валяй, да! Что я, совсэм ужэ бэз понятия?
Потом они закурили. Абуладзе включил радио. Неожиданно голос диктора, рассказывающий об очередном полете в космос, возвратил обоих к началу этой встречи.
— Ты, э,
