"Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6 (СИ) - Петров Олег Георгиевич

Кроме носителя, само собой. Космонавты уже видели запуск ракеты вблизи, и каждый из них прекрасно осознает отчаянный риск, на который приходится идти, несмотря на все ухищрения. Ведь летим-то, по сути, на боевой ракете, вместо ядерной боеголовки. Космонавтам, конечно, об истинном предназначении ракеты прямым текстом не говорят, но догадаться совсем нетрудно, не первый год в армии, все понимаем. К счастью, шляпка САС над головой немного успокаивает, лишь бы команда прошла вовремя.

ЭВМ или, точнее, БЦВК (Бортовой цифровой вычислительный комплекс - прим.авт.), как записано в документации, уже вполне рабочий и запрограммирован на автоматическое управление спуском, но «софт», как говорят ребята Староса, еще может содержать в себе какие-то «багги». Наверное, имеются в виду «бобы», как ракетчики называют разные неполадки. На этот случай было предусмотрено два независимых пульта ОВК, или особо важных команд, через которые космонавт может штатно выполнить циклограмму спуска в случае отказа БЦВК. Подстраховались, казалось бы, на все случаи жизни. Но ведь случаи, как известно, разные бывают. А сейчас, все мирно и спокойно. Чувствуется, как степной ветер чуть покачивает ракету, и это легкое движение даже немного убаюкивает.

- «Рубин», я «Заря-1»! - раздался голос Земли, голос Главного. - Как самочувствие?

- На борту порядок, «Заря», - спокойно ответил Комаров но, чувствуя беспокойство Королева, добавил: - Все в норме, Сергей Павлович.

- Это хорошо, что все хорошо, Владимир Михайлович, - раздался смешок Главного. - Нам-то отсюда видно, что все в порядке, мы вам просто спать не даем!

Никак не могут без шуточек в такой момент! А время-то уже…

- «Рубин», я «Заря-1». Готовность 20 минут, САС взведена.

А вот тут уже никаких смешков с обеих сторон. Беглый взгляд на панель и подтверждающий доклад:

- «Заря», я «Рубин», есть взведение САС, сотка горит.

Программа с индексом 100, или просто сотка, не самая любимая у космонавтов, это всего лишь подготовка к пуску. А вот как только в бункере повернут ключ на старт, тогда ей на смену придет сто первая, та самая, единственная и самая желанная! Хоть программа эта и не самая сложная, если верить Старосу. Ракета старая (не физически, а идеологически!), «цифровой» корабль ей неподвластен, но и сам корабль никак не может на ракету повлиять. Поэтому, как примерные пассажиры, терпеливо отслеживаем параметры полета посредством собственной гироплатформы и акселерометров, и только после отделения от носителя вступаем в свои права.

А пока, отсчитываем минуты и прогоняем поиск ошибок. Так поразивший когда-то Комарова пульт БЦВК с «иллюминацией» оказался на удивление простой и полезной штукой. Правда, сейчас в верхнем поле одиноко тикает себе обратный отсчет времени до КП (контакт подъема - прим.авт.), а больше ничего мы и знать не знаем. Зато когда сто первая включится, там только успевай следить. Следуя шпаргалке, Комаров бегло вывел на индикаторы заряд батарей, сверил с аналоговыми указателями на пульте. Очень похоже. Теперь давление в единой двигательной системе, и тоже похоже. Топливо в норме, кислород в норме, поглотители в норме. Так и время проходит незаметно. Раз, и уже десятиминутная готовность! Доложил по форме, как учили.

- «Заря», я «Рубин», вас понял, десятиминутная готовность. Гермошлем закрыт. Самочувствие хорошее, к старту готов.

Как тут не быть готовым, когда с самой побудки его и дублера, Валерия Быковского, обхаживали, как королевских особ. Обстановка поначалу была довольно нервная. Но после облачения в скафандры, на выходе из медицинского домика, их встретил Королев и всю нервотрепку как рукой сняло. Главный выглядел уставшим и озабоченным, но при этом весьма бодрым. Убедившись, что орелики готовы, он неожиданно выдал будущим космонавтам несколько полезных советов и «предсказаний», причем таких, которых никто раньше не слышал. Откуда он может это знать? Неважно. Проверим на практике, не в первый раз Главный может оказаться прав.

- Минутная готовность, как слышите? - прозвучал сигнал.

Вот как быстро время летит! Еще один беглый взгляд на приборы - и доклад.

- Я «Рубин», вас понял, минутная готовность. Занял исходное положение.

Он уже полтора часа в этом положении сидит, но кого это интересует?

- Ключ на старт!

Вот это дело! Давно пора! Секция» «ПРГ» мигнула и переключилась на сто первую, время продолжает тикать с минусом, скорость пока ноль, высота тоже! Но уже стрекочет кинокамера, фиксируя историческое событие.

- Протяжка-один! (протягивается полоса бумаги, на которой в наземном пункте подготовки к запуску начинается запись информации о ракете - прим.авт.)

Пережиток прошлого, эта ваша протяжка! Только бумагу изводим зря! На магнитную ленту куда больше можно записать, так почему же не сделали? А потому, что и так сойдет.

- Продувка!

А вот это полезно, за это спасибо! Не хочется погореть на старте, так что чистим, продуваем азотом все магистрали! А то вспыхнут при зажигании пары горючего, да с кислородом смешанные, и будет у нас «пушечный запуск», но совсем не такой, как хотелось бы.

- Ключ на дренаж!

Все, хватит травить кислород за борт, в атмосфере его и так хватает! И никакой больше подпитки баков. Что испарилось, того не вернешь, а что осталось, все наше!

- Пуск!

Волшебное, волнующее слово! И не просто этап, а точка, откуда возврата уже почти что нет. И кабель-мачта, отделившись от отрывной платы, отваливает в сторону, и это чувствуется буквально всей спиной! Но надо же подтвердить! Вот, транспарант горит желтым глазом.

- Я «Рубин», есть пуск, бортовое питание!

- Протяжка-два! (протягивается полоса бумаги, на которой в наземном пункте подготовки к запуску начинается запись информации о стартовом комплексе - прим.авт.)

Ерунда, еще один рулон, на этот раз для стартового комплекса. Опять макулатура, для чего она нужна?

- Зажигание, «Рубин»!

- Понял вас, дается зажигание, - на автомате ответил Комаров, пытаясь уловить момент начала вибраций, о которых предупреждал Королев.

- Предварительная ступень!

Вот она, вибрация! Не такая уж сильная, но и ступень, понимаешь, предварительная! И не столько ушами, сколько кожей чувствуется вой турбонасосов, но это только несколько мгновений, пока не настает…

- Промежуточная!

И без остановки, почти сразу:

- Главная! Подъем!

Где-то сзади взревело, но как-то глухо, и совсем негромко. Зато тряска, вот она, во всю мощь, как предупреждали! Не сразу, а после небольшого зависания, чувствуется движение, пошла перегрузка, но как-то нежно, для тренированного человека пустяк. Взгляд упал на пульт БЦВК, зафиксировал бешеную скачку цифр, и тут подумалось, что надо бы что-то сказать, соответствующее моменту. Выкрикнуть «вперед!» или «поехали!», но как-то сам по себе получился совершенно спокойный доклад.

- «Заря-1», я «Рубин», есть подъем! На борту порядок!

- «Рубин», я «Заря-1»! Желаем вам доброго полета! - несется с Земли, а космонавт продолжает, не отрываясь, следить за пляшущими цифрами. Не успели любезностями обменяться, а высота уже километр! А скорость такая, что на самолете так не разгонишься, даже вниз. А «шарик», то есть почти привычный летчику прибор, похожий на авиагоризонт, поставили не зря! Теперь с одного взгляда понятно, что ракета идет ровно, «не чуя Шепарда» под собой. Не напрасно, едва ознакомившись с планами, будущие космонавты приперли к стенке Макарова и Феоктистова и убедили их внести столь нужные изменения в конструкцию пульта. Тут и другие изменения есть, не менее полезные.

Вот часы резво проскочили отметку в девяносто секунд, и Комаров привычно отправил очередной доклад.

- «Заря-1», я «Рубин», на борту порядок. Плавно растет перегрузка, самочувствие хорошее!

- Слышим вас, «Рубин»! - донеслось издалека. - Десять секунд до отделения!

- Принято, «Заря-1», готовность к отделению! - ответил Комаров, дожидаясь очередной проверки того, что со знанием дела нашептал ему Главный перед полетом.