Передовик маньячного труда - Владимир Поселягин

Дальше я действовал быстро, я развязал британца и, найдя пару кирпичей на пустыре, привязал их к ногам покойника и выехал с пустыря. Пора избавляться от улик. Британец ушел под воду сброшенный с набережной в промышленном районе, а машина была загнана на тихую улицу и подожжена. Протирать все от отпечатков пальцев мне было банально лень. А так облил из канистры салон и бросил горящую тряпку в салон.

Через полквартала я на соседней улице с остановки прошел в заполненный народом салон троллейбуса, стоя доехал до другого района, снова сменил машину и уже на такси поехал на железнодорожный вокзал, пора узнать, когда будет следующий поезд на Ленинград. Требовалось сравнить показания разных шпионов и найти ту ценную крупицу, что мне могла помочь.

По словам Крисса, кроме него обо мне информацией владел Нортон и кто-то из британской разведки в Лондоне. Чуть ли не зам директора. То есть он знал только о трех, включая его. На вопрос о шифровальщике, что мог получить доступ к этой информации, получил ответ, что в России он сам отвечал за это. А что творится в штаб-конторе их разведки в Лондоне он не знает. Про парня, что работает в Ленинграде, Крисс орал что не знал, но я с упорством спрашивал его. К концу он сломался, и я многое узнал о ленинградском агенте. Тот оказался его хорошим другом.

По мне он тоже работал, но выполнял чисто разведывательные функции, например, держал связь с полковником Струговым и помог ему уйти от советского правосудия.

Где сейчас полковник Крисс не знал, передал его другому курьеру, но то, что те отправились в… Ленинград, он был в курсе.

Обычной информации было много, но вот по мне, что больше всего интересовало, не так много. Только то, кто ему был известен из своих по работе со мной, кто меня сдал (полковник), какие данные он переслал с курьерами в свою штаб-квартиру на острове и исполнителей. Но те провалились, о чем резидент пока не подозревал, ожидая от них известий и на этом все.

Делать мне в Москве было нечего, мелочевка будет зачищена уже парнями из нашей конторы, когда я передам показания Крисса, но позже, когда закончу свои дела.

Сейчас они мне не мешали, да и не знали обо мне, у них была другая работа, шпионская.

На вокзале я расплатился с таксистом, к машине которого сразу же бросилось несколько желающих, и поторопился на перрон, пробежав мимо касс, так как слышал объявление о том, что уже отходит-отправляется поезд на Ленинград. Я уже выбежал на перрон когда заметил, что нужный мне поезд тронулся с места. Прибавив скорости, я подбежал к открытым дверям третьего от конца вагона, в проеме которой стояла проводница и крикнул:

– Червонец!

Это магическое слово помогло, та посторонилась, и я заскочил в тамбур.

– На Ленинград? – спросил я, поправляя лямки вещмешка на плече.

– Он самый.

– Выходил из такси, услышал объявление, что вы отправляетесь и побежал. У кассы очередь была, думал, не успею и сразу к вам. Надеялся договорится, – со смущенной улыбкой пояснил я. Мне с этим действительно повезло.

– Ничего, главное успели, – невольно улыбнулась та в ответ.

Сразу же расплатившись, я был провожен до пустого купе и, получив постельное белье, стал устраиваться. С принесенным проводницей чаем я доел бутерброды, что приготовила мне мама всего восемь часов назад и, посмотрев по трофейным часам, что носил в кармане брюк, сколько времени и, достав небольшой пенал с инструментом, стал вскрывать их. Как я и думал часики были не простые. Маячка не было, как я надеялся, до такого тут еще не доросли, но нишу для микропленки нашел. Подумав что надо будет избавится от них при первой же возможности, я собрал часы как было и стал укладываться спать. Раздевшись и сняв с лодыжки трофейную кобуру с маленьким пистолетиком (убрав их под подушку), я укрылся одеялом и уснул на нижней полке купе.

Из Москвы мы отбыли в одиннадцать часов ночи, а в Ленинград прибыли в девять утра.

Поправив лямки сидора, я спустился на перрон и направился в сторону вокзала. С местным шпионом, Алексом Турьнье нужно было разобраться как можно быстрее. Наши не дураки, и могут связать одно к одному, хоть и им понадобится на это время.

Хотя, если дойдет до Рощина, то он наоборот уберет группы слежки от клиента, чтобы я работал спокойно. Но думаю пока можно не напрягаться, вряд ли мне кто помешает, кроме самого клиента.

На вокзале я все также воспользовался чисто народным транспортом, то есть троллейбусом, доехав на нем до третьей по счету остановки и уже там поймав частника, поехал к гостинице 'Россия' (ага, та самая), где и жил нужный мне клиент.

Два с половиной года я в ней не был, но вот предугадать опознают ли служащие скандального постояльца, не мог. Значит что? Нужно сменить имидж, то есть переодеться. А то у меня простая одежда, кстати, уже примелькавшаяся. Пора ее менять. Но сперва позвоним и узнаем на месте ли постоялец гостиницы. Я провел тот же фокус, как и с Криссом.

Позвонив с ближайшего телефон-автомата я с удивлением узнал, что вчера утром постоялец с такими данными был увезен скорой в горбольницу с острым приступом аппендицита, где до сих пор и находится. И если брату их постояльца так нужно, то они могут дать адрес больницы. Мне было нужно, и я его получил.

– М-да, мне это во благо или нет? – задумчиво пробормотал я.

Вполне возможно, что британца взяли наши. А что там трудного? Сыворотку в еду и вот он мучается с животом с очень похожими симптомами как от аппендицита, и все, он изолирован в больнице. А может его там и нет, и лежит в кровати двойник из конторы. Черт его знает.

Почесав затылок, я направился к ближайшему железнодорожному вокзалу. Это был Витебский вокзал. Там я оставил сидор в ячейке камеры хранения и направился на такси к нужной больнице.

В течение часа покрутившись вокруг нее, я не нашел топтунов и машин наблюдения.

Вполне возможно, что используются помещения вокруг больницы. Квартиры в домах, например.

Пообедав в небольшой столовой неподалёку от больницы и прикинув свои шансы, я направился к служебному входу. Он не был закрыт, более того меня никто не тормознул. В помещении для медперсонала я разделся, повесил дубленку к другой одежде служащих и, надев халат, застегнулся, проверил ровно ли сидит шапочка и направился в нужно отделение. Мне нужно было хирургическое. По определению именно там должен был находится больной. В хирургии было тихо и спокойно, заметив что медсестра куда-то заторопилась я прошел к ее посту и, взяв журнал, пролистав, нашел нужного мне больного в отдельной палате. Кстати фамилия британца была записана с двумя ошибками.

Повесив на шею стетоскоп что лежал на посту медсестры и, встав направился к нужной мне палате. Правда, сообразив, что медсестра зашла именно сюда, прошел мимо и дошел до туалета. Судя по запаху, там была еще и курилка.

Просто так слоняться было некомильфо, привлеку внимание. Хотя много народу кроме санитарки, что начала мыть полы, дежурной медсестры и немногочисленных гуляющих больных, не было. Присев на скамейку, я стал ожидать, когда медсестра покинет палату. Та это сделал довольно быстро. Судя по блестящему боксу в ее руках, она ставила укол больному.

На меня она глянула мельком, вполне возможно приняла за студента-практиканта, хотя сейчас как раз был не сезон. Когда девушка скралась в другой палате, проводя процедуры, я еще раз внимательно осмотрелся, может, наблюдатель укрыт среди больных и скользнул в палату Турьнье.

Несомненно, это был тот кто мне был нужен. Бледное лицо, полузакрытые глаза. Да и описание было полностью схоже.

– Ну здравствуй хрен горбатый, – пробормотал я и прикрыв дверь направился к британцу.

Поворачиваясь на пятках я невольно создал скрипучий звук резиновой подошвой ботинок, отчего засыпающий после процедур больной проснулся и с недоумением стал наблюдать как я подойдя к нему убрал тревожную кнопку для вызова медсестры (взгляд стал тревожнее), и достаточно быстро обыскав палату… не нашел ни одного микрофона.

– Не успели оборудовать, – тихо произнес британец и слабо улыбнулся.

– Узнал? – поинтересовался я, подойдя к койке, присел на стул что стоял рядом. – Можете говорить по-английски. Ваш русский конечно не плохо, но не нужно напрягаться. Так вам будет легче.

Взяв его руку, я стал отслеживать пульс и состояние больного. Видимо операция прошла тяжело. Состояние Турьнье после операции было не ахти. Я бы сказал, ближе к тяжелому.

– Копию твоего личного дела отправил по назначения. Конечно же я… – отдышавшись, британец продолжил. – Я изучил его.

– Да?.. – задумавшись, я спросил. – Что за операция у вас была? Для аппендэктомии вы плохо выглядите.

– Язва. Мне ушили прободную язву.

– Понятно. Тянуть не будем. Как вы понимаете я пришел задать вопросы и хочу получить на них ответы.

– Удачный момент выбрали, – снова усмехнулся британец.