Кое-что о тебе (ЛП) - Джеймс Джулия (Julie)

– Ты погубишь меня как агента. Стоит мне добраться до твоего тела, и я буду не в состоянии думать ни о чем другом – только о том, чтобы повторить это снова и снова, – хрипло пробормотал Джек и потянулся к краю покрывала. Его пули не останавливали, а тут какая-то тряпка. – Я сделаю тебе чертовски хорошо… – Он  целовал шею, горло, горя желанием спуститься ниже, попробовать ее везде.

– Ты играешь нечестно, – прерывисто выдохнула Камерон, но одеяло не отпустила.

Паллас зарылся лицом в подушку, из последних сил собирая остатки самоконтроля. Поднявшись с кровати, он схватил  с тумбочки пистолет и протянул подопечной:

– Держи.

– Ладно, – округлились от веселого изумления ее глаза. – Но, по-моему, нам следует просто сдаться и послать к чертям завтрашнюю свадьбу, если для того, чтобы удержать на расстоянии, мне придется стрелять в тебя.

– Не в меня. Я хочу, чтобы в течение следующих пяти минут ты присмотрела за дверью. А я тем временем собираюсь принять холодный душ.

ГЛАВА 24

– Так ты с ним наконец-то переспишь?

Камерон огляделась по салону:

– Может, повторишь погромче, Эйм? Не уверена, что за гулом фенов все тебя услышали.

Хорошо еще, что Паллас ожидал снаружи, хотя бы частично уменьшив смущение Камерон от реплики подруги. Когда девушки явились в спа-салон, агент произвел полную проверку его помещений, после чего занял позицию у двери, служившей единственным выходом и входом. 

Свидетельница и невеста сидели рядышком, дожидаясь завершающих штрихов к своему макияжу. 

– Знаешь, с нами сейчас столько всего происходит, – укоризненно напомнила Камерон. – Например, небольшая неприятность с нападением на меня вооруженного налетчика в моем собственном доме.

У Эйми тут же сделался покаянный вид.

– Ты права, я сболтнула глупость. У тебя есть причины для переживаний поважнее, чем моя свадьба.

Подруги переглянулись в зеркале.

– Вот это да, – заулыбалась невеста, – я сама в шоке от своих слов. Ну что ж, к счастью, тебе осталось потерпеть всего каких-то несколько часов. Готова спорить, ты ждешь не дождешься от меня избавиться.

– Не выдумывай – мне нигде не хотелось бы провести эти выходные, кроме как здесь. Даже при том, что ты уже сидишь у меня в печенках.

Рассмеявшись, Эйми вытерла глаза:

– Прекрати, а то из-за этой сентиментальной чепухи я разревусь.

– Не трогайте глаза, – сурово пригрозил пальцем визажист, накладывавший невесте румяна. – Это одна из моих лучших работ. 

Занимавшаяся макияжем свидетельницы косметолог – с пурпурными волосами и множеством татуировок и пирсинга – присовокупила и свои приказания:

– Посмотрите вниз.

Камерон повиновалась, стараясь не моргать, пока на ресницы наносился второй слой туши.

– Точно водостойкая? – услышала она вопрос Эйми к визажисту.

– Разумеется, – уверил тот.

– Теперь можете посмотреть вверх, – закончив, разрешила Пурпуровласка.

Камерон вернулась взглядом к подруге в зеркале.

– Кроме того,  у меня есть правило: не ложиться в постель с парнем, пока он не пригласит меня на что-то вроде свидания.

– Если парень спас тебе жизнь, думаю, этот этап позволительно пропустить.

– В тот вечер Паллас заказал на дом ужин, хотя, по-моему, счет оплатило Бюро. Полагаешь, можно засчитать?

Пурпуровласка перестала растушевывать румяна по скулам клиентки.

– Постойте-ка, вы говорите о темноволосом красавчике, который зашел вместе с вами? И обыскал меня, прежде чем я начала вас красить?

– Извините, – состроила гримасу Камерон.

– Не извиняйтесь – то был лучший момент за целый месяц. И с этим парнем  вы тянете волынку?! – Косметолог бросила на свидетельницу взгляд «ты-что-с-Луны-свалилась?». – Милочка, да вам нужно срочно арканить этого жеребчика и гарцевать на нем, что твой ковбой.

– Я… мы с вами не очень-то знакомы, но спасибо за совет.

– Идет в комплекте с макияжем, – подмигнула Пурпуровласка. – Ну, что скажете?

Камерон посмотрела на себя в зеркало. Волосы ей оставили распущенными, уложив волнами и придав такой объем, какого самостоятельно никогда не добьешься. И макияж, который казался чересчур затянувшимся, выглядел идеально, добавляя губам полноты, скулам – выразительности, а глазам – блеска.

– Симпатично.

– Симпатично?! Да брось, – фыркнула Эйми, элегантная даже при всей несочетаемости собранных под фатой в замысловатый пучок локонов и джинсов с белой рубашкой на пуговицах, затем пододвинулась в своем кресле и обняла подругу. – Тебе повезло, что я очень тебя люблю и поэтому разрешаю так потрясающе  выглядеть в день моей свадьбы.

– Ты сногсшибательна, Эйм. – Без преувеличения – если убрать джинсы и рубашку, невеста смотрелась настоящей золотоволосой красавицей из сказки. – Аарон просто упадет, когда увидит тебя в проходе.

– Лучше не надо. Это будет ужасный эпизод в свадебном видео.

Девушки рассмеялись, и Эйми взволнованно вдохнула:

– Ну что? Хочешь помочь мне надеть подвенечное платье?

Камерон кивнула:

– Еще как.

   * * * * *

– А почему с агентами О’Доннелом и Роулингсом? Почему нельзя просто взять с собой Джека? – поинтересовалась Камерон, выходя за Эйми на улицу. Два ФБРовца сопровождали подруг, отстав на пару шагов.

– Потому что я считаю его гостем, а единственный из гостей, кому разрешен предварительный просмотр – это ты. Кроме того, Джеку самому нужно несколько минут, чтобы подготовиться к церемонии.

Камерон с опаской ступила серебристыми шпильками с тротуара на белоснежную ковровую дорожку и последовала за Эми через лужайку к огромному белому купольному шатру, установленному на холме с видом на залив.

Свидетельница осторожно семенила в своем наряде, хотя, пожалуй, в этом не было особой необходимости. Платье обтягивало фигуру, но сбоку шел разрез до бедра, позволявший достаточно свободно двигаться. За последние восемь месяцев единственным капризом Эйми, против которого Камерон не имела возражений, стал выбор костюма для почетной свидетельницы:  того же цвета и материала, что у Мелани и Джолин, но отличавшегося по стилю. «Как для тебя шили», – уверяла Эйми. Но когда из следующей фразы выяснилось, что наряд розовый, Камерон чуть тут же не сложила с себя полномочия подружки невесты. 

А потом увидела выбранное для нее платье: завязывающееся на шее, симпатичное спереди – хотя перед не шел ни в какое сравнение с видом со спины.

Точнее, с тем фактом, что в платье вовсе не было спины.

После чего Камерон закрыла рот и зареклась впредь сомневаться в компетентности суждений Эйми по любым вопросам, касающимся свадьбы. 

– Тебе точно можно разгуливать здесь в этом наряде? – нервно поинтересовалась Камерон Преданная Почетная Подруга. Во время покупки подвенечного платья она чуть не задохнулась, увидев ценник на том, которое выбрала Эйми: от Каролины Эррера, без бретелек, из розовато-сливочной тафты с  затейливой отделкой рюшами, достойной бального туалета девятнадцатого века. – А если споткнешься и посадишь на нем травяное пятно или еще что?

– Придется смириться, – пожала плечами невеста.

– Та-ак, – заморгала свидетельница. – Кто ты такая и что ты сделала с моей подругой?

Та расхохоталась, и в этот момент они подошли к концу ковровой дорожки. Эйми подождала, пока агент Роулингс произведет в палатке осмотр, а когда ФБРовец кивнул, схватила спутницу за руку и потянула внутрь.

– Итак, когда гости войдут в шатер через центральный вход, они увидят… вот это.

На мгновение Камерон утратила дар речи.

Картина открывалась умопомрачительная – другие слова для описания просто не годились. Подруги стояли у входа в шатер, лицом к алтарю. Ковровая дорожка простиралась дальше, превращаясь в центральный проход, разделявший ряды серебристых с белым стульев в стиле «Версаль», предназначенных для гостей. Дорожку усыпали лепестки фуксий и красных роз и пестрые листья, по которым должны были ступать невеста и ее подружки. Вдоль всего прохода мягко мерцали высокие колонны свечей. Стоило посмотреть и на сам алтарь, элегантно освещенный дополнительными серебристо-белыми свечами и убранный таким количеством роз и фуксий, какого Камерон еще не доводилось видеть.