Ольга, княгиня зимних волков - Елизавета Дворецкая

– Не неужели нельзя как-то иначе…

– Нельзя. Я не могу просто пройти мимо, когда у нашего рода украли невесту и нарушили уговор. Обман и неповиновение должны быть наказаны немедленно. Торговцы уже на будущий год разнесут эти новости по всем землям, от Белоозера до Пересечена, чтобы все, от чуди до уличей, знали: русских князей обманывать нельзя! Иначе мы не удержим ничего, все наши владения расползутся, как гнилая тряпка.

Палило зноем, от сенной подстилки под кошмой исходил густой сладковатый запах сухой травы. Деляна смотрела на Альдин-Ингвара со смесью боли и восхищения. Она вышла замуж за человека, который лично себя считал ответственным за равновесие мира и сохранение порядка, созданного трудами предков и родичей. Она восторгалась им, но в то же время отчаянно жалела, что его приходится делить со всем миром и на ее долю остается не так уж много.

– Чему ты удивляешься? – Альдин-Ингвар засмеялся и сжал ее руку. – Мы – русь, за нами боги.

– Но почему именно мы должны…

– Потому что такая наша судьба! – Альдин-Ингвар похлопал ее по руке и встал с кошмы, на которой они сидели под пологом шатра. – Боги так много нам дали, что и спрашивают с нас много. Выбора нам все равно никто не предлагает, а значит, принять свою судьбу легче, чем пытаться от нее уйти.

– Нет… боги… нет…

В ушах стоял звон, перед глазами плыли черные пятна. Крепко зажмурившись, молодая княгиня зоричей Миловида сжимала руками голову в пышном уборе молодухи и всем сердцем жаждала, чтобы это оказалось жутким сном.

– Да ладно тебе, погоди причитать! – Зорян взял ее за плечи и шутливо потряс, будто пытаясь разбудить. – Наши чуры помогут, одолею я варяга. Еще увидишь, завтра его жена тебе будет умываться подавать!

– Нет… – Миловида вцепилась в его рукав, не находя слов.

Все складывалось так ужасно, что княгиня, бывшая Нежанка со свинческого княжьего двора, не находила слов. Да разве она в чем виновата? Ей бы и в голову не пришло выдавать себя за княжну. Она всего лишь принесла Ведомиле сухую сряду для гуляний после русалочьих плясок и ждала ту на поляне, в условленном месте. А когда княжна пришла и стала переодеваться, Нежанка забрала ее рубаху-долгорукавку и понесла домой, чтобы там и самой нарядиться и идти плясать. Она и не поняла сперва, что из-за этой рубахи зоричи приняли ее за Ведомилу! Пыталась объяснить – но Зорян не слушал, запрещал ей говорить и твердил, что ничего не хочет знать! А как ей было угадать, к чему приведет эта его ошибка? Что Зорян объявит ее княгиней, задумает войну с варягами, считая, будто породнился со Сверкером!

И вот ладожский варяг явился наказать его за то, в чем он на самом деле неповинен.

– Сокол ты мой! – Нежанка наконец отмерла и обеими руками вцепилась в мужа. – Беда! Не ходи… Не надо тебе с ним драться!

– Как же не надо? – Зорян даже опешил. – Он тебя отобрать хочет. А я не отдам! Или тебе варяг больше нравится?

– Да к лешему его, варяга! – в отчаянии воскликнула Нежанка. – Я же… Он вовсе не за мной пришел!

– А за кем? – Зорян поднял темные брови, пушистые и широкие на внутреннем конце и тонкие на внешнем, красиво оттенявшие его ореховые глаза.

Нежанка вздохнула, заламывая руки. Не было сил сознаться – подумает, что она нарочно его обманула! Но она и правда полюбила своего нежданного суженого и не могла вынести, что он погибнет из-за нее.

– Он… он думает… он ждет… Ах, позволь мне к нему пойти! – вдруг пришло ей в голову. – Повидаться! Одним глазком! Если он только меня увидит, как сразу отступится!

– Это еще почему? – Зорян ничего не понимал. – Он тебя отбить хочет. Я думал, для себя, а он для дяди, но все один леший!

– Потому что я… Я – не Сверкерова дочь! – в отчаянии крикнула Нежанка.

Зорян молча смотрел на нее изумленными глазами.

– Это… я не виновата… я же хотела тебе сказать! Ты же меня не слушал! Сам твердил: молчи, я не должен знать! Я и молчала! Но как мне было догадаться, что ты меня в княгини хочешь… И что он из-за меня придет за твоей головой! Делай со мной что хочешь, прогони, в Ловать брось – только не губи себя понапрасну! Пусть он меня увидит – тогда и драться будет незачем.

То, что она сказала, не укладывалось у Зоряна в голове. Как если бы нес мешок добра и вдруг обнаружил в руках пустоту. И вся добыча померещилась. Красавица жена, которой он с самого начала восхищался и успел полюбить, оказалась… Не она?

– А к-кто же ты? – наконец вымолвил он. – Да нет, постой! Я же тебя видел! – Он схватил ее за руку и встряхнул. – Видел на Сверкеровом дворе, ты в княгининой избе была! Мне Сверкер обещал, что я увижу ее… тебя… Он меня обманул?

– Он всех обманул, князюшка наш премудрый! – Нежанка закрыла лицо руками. – Нам княгиня рассказала про тебя… мы хотели посмотреть… Ведома в оконце глядела, а я в дверь… Он же ей запрещал женихам на глаза показываться…

– Так ты кто?

– Я… – Нежанке не шутя хотелось провалиться сквозь землю. – Я – челядинка ее… княжны… Ведомилы. Выросла при ней… А ее князь от всех прятал. И от ладожского этого прятал, да когда бабка Рагнора померла, ему не до того было, она и вышла…

Зорян отчаянно пытался извлечь зерно смысла из этих путаных речей и сообразить, как так получилось. Что-то не сходилось. Он-то мог обмануться, но не Сверкер же!

– Но он же прислал ко мне сказать, что Ингвар ладожский к нему приехал! – сообразил Зорян. – Помнишь, приезжали от Сверкера, сказали: прибыл Ингвар ладожский, живет в Свинческе, ждет, пока жена поправится. Мы еще радовались, что он в Киеве женился и тебя ему больше не надо. Зачем же Сверкер стал бы меня предупреждать, если его дочь дома!

Зорян требовательно взглянул на молодую жену, будто пытался уличить ее в обмане. И сам понимал: будь она на самом деле Сверкеровой дочерью, зачем сейчас стала бы перед ним отпираться от родства с собственным отцом?

Выходило, что Сверкер и правда считал его своим зятем. Значит, тоже думал, что его дочь – у Зоряна.

– Так где же Сверкерова-то дочь? – Зорян снова посмотрел на Нежанку.

На это у нее не было ответа.

– Но это не я, – повторила она, надеясь, что он наконец поверит. – Незачем тебе за меня погибать. Скажи ему…

Зорян невольно представил, как пойдет и скажет… И помотал головой.

– Нет. Не буду я себя на посмешище выставлять. По всему свету ославят: вместо княжьей дочери холопку взял! В княгини посадил! Да лучше сразу в омут головой!

Он вскочил и стал расхаживать по избе. Пока ему предстоял только поединок, возбуждение предстоящей схватки бодрило и радовало, но теперь перед глазами замаячил позор. Судьба, так долго мучившая ожиданием, обманула его, провела, как дурачка! Подсунула серый камушек, а он обрадовался, думал, самоцвет.

Но тут он поднял взгляд на жену и обо всем этом забыл. Миловида смотрела на него несчастными глазами, но все равно была красивее всех на свете. Не укладывалось в голове, что эта красота может принадлежать какой-то… челядинке? Он был так счастлив, получив ее в жены… было дело, думал, что это из-за Сверкера… Но сейчас понял, что изменилось не так уж много. Эта молодуха по-прежнему была его женой, и он ее любил.

Перестав ходить взвд-вперед, Зорян сел на лавку и сжал руки между колен. Нет, он не признается. Это невозможно. После такого позора Ингвару ладожскому даже не понадобится его убивать – зоричский князь превратится в посмешище для всего белого света. Допустим, он откроет Ингвару, что его молодая княгиня – не дочь Сверкера. И даже позволит лично в этом убедиться, раз уж ладожанин знает ту в лицо. Но как он объяснит своим людям, что посадил им в княгини челядинку? Мало ли у него раньше было жен, найденных в том числе и на купальских игрищах. Привез бы еще одну – никто бы не удивился, на то оно дело молодое. Но княгиня!

Однако много думать сейчас не хотелось. Зоряну был брошен вызов, причем кровным врагом его рода. Племянником и союзником того, кто убил его отца. Этого достаточно. Всю свою взрослую жизнь он мечтал о мести и освобождении из-под власти Киева. Так в жене ли дело? Они с Альдин-Ингваром собирались драться вовсе не из-за жен, и оба это понимали. Зачем откладывать то, что все равно случится рано или поздно? Ну да, можно было еще потянуть, сговориться со словенами ильменскими, подготовиться… Хрен тебе. Вызов брошен и принят. И если ему удастся убить Ингвара ладожского, племянника Ингвара киевского, это будет достойной местью и широким шагом к свободе. Зачем откладывать?

Зорян встал и подошел к Нежанке, которая смотрела на него с болью и ожиданием. Она ждала, что он убьет ее на месте за обман, будет кричать, бранить, попрекать, прогонит со двора… Но, судя по его глазам, он уже думал о другом.

– Драться мы будем все равно. – Он положил ей руку на плечо. – Если я одолею, значит, боги с нами и ты – моя княгиня. А если не одолею… мне нужды не будет, кто ты родом.

– Но ведь не надо… – умоляюще начала она и робко положила руки ему на грудь.