Внуки наших внуков - Юрий Сафронов

Ванна немножко взбодрила Ярослава Павловича, он стал разговорчивее, но двигался по-прежнему медленно, как будто с трудом передвигая ноги. За столом он выпил только несколько глотков черного кофе и съел маленький бутерброд.

— Почему вы ничего не едите? — заметил я. — Так вы остатки сил растеряете.

— Ничего не поделаешь. Приходится есть очень часто, но понемногу. Ведь продукты тоже имеют вес. Я съел кусочек хлеба, а ощущение у меня такое, будто я проглотил камень.

Разговор перешел на «лунные» новости.

— Мы испытали с группой Джемса Конта макет плавающего зеркала, — рассказывал Ярослав Павлович. — Этакая махина! Пятьдесят километров в диаметре, а качество изображения такое, что наши земные оптики могут только позавидовать. Для сверхтелескопа уже сейчас подходит, а вот для обогрева планет, конечно, маловато. Это ведь только модель. Надо создавать зеркала в десять раз большие по размерам и располагать их очень близко к Солнцу. Зеркало перехватывает много солнечных лучей, но все-таки этого слишком мало для того, чтобы изменить климат на целой планете или хотя бы на значительной части ее.

— А как Челита? — спросила Елена Николаевна.

— Челита? Все так же — тоскует. Что и говорить, такая рана быстро не заживает.

— Ты не спрашивал, она сама приедет ко мне за дневниками Виктора или ей их переслать?

— Обещала сама. Да, чуть не забыл, — спохватился вдруг Ярослав Павлович, — знаете, кто прилетал к нам на Луну? Ваш Шаумян.

— Леон? Он же отдыхает.

— Нет. Заболел пилот, который должен был лететь в очередной рейс, и Шаумян вызвался заменить его. Симпатичный молодой человек. Он рассказывал нам о Венере, о Викторе.

— Когда Челита собиралась приехать сюда?

— Я думаю, ее надо ожидать завтра или, во всяком случае, послезавтра.

Ярослав Павлович посидел с нами еще немного, а затем Елена Николаевна отослала его отдыхать: лунная болезнь сказывалась очень сильно в первый день, и под конец беседы он еле ворочал языком и был похож на пьяного.

На другой день приехала Челита в сопровождении Леона Шаумяна. Мы с трудом узнали в ней прежнюю задорную, энергичную девушку. В ней как будто потух огонек, освещавший радостью ее лицо, светлыми точками игравший в ее блестящих глазах, теперь печальных, неулыбчивых. Она казалась старше лет на десять.

Елена Николаевна обняла ее, и Челита вдруг расплакалась, прижавшись к ней лицом. Елена Николаевна сразу увела ее к себе. Шаумян повернулся к Ламелю:

— Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть.

— Я тоже, — ответил тот и спросил: — А что, разве опять кто-нибудь заболел?

Леон нахмурился.

— Не мог же я бросить бедную женщину одну, да еще в таком горе. — И тут же перевел разговор на другое: — Ну, а как дела у тебя, в твоем «уголке Венеры»?

— Неплохо. Я тут провожу один интересный опыт.

— Опыт? Ты что же, так никуда и не поедешь отдыхать?

— Нет, мне и здесь хорошо. А ты?

— Я сначала хотел было отдохнуть на Кавказе, а потом передумал. На днях из Сиднея отправляется пассажирский пароход в кругосветное плавание. По-моему, это будет прекрасным отдыхом.

— Эх ты, вечный странник. А как же Ереван? Помнишь, на Венере ты все время мечтал о нем?

— Помню, но на этот раз я чувствую, что не усижу на одном месте даже в милом Ереване.

— Скажи, сколько ты здесь пробудешь?

— Не знаю. Как Челита.

— Куда она едет?

— К родителям, в Мексику.

Несмотря на наши уговоры погостить еще, Челита и Шаумян уехали вечером того же дня. Мы все вместе проводили их и вернулись домой. Всем вдруг сделалось грустно. Приезд Челиты живо напомнил нам о Викторе.

— Скоро и мы уедем с Кораллового моря, — проговорила Елена Николаевна задумчиво. — Кончается наш отпуск.

СЛИЯНИЕ ИДЕЙ

Звонок профессора Брамса из Института физической химии застал нас в тот момент, когда мы с Еленой Николаевной собирались в Институт микросолнца. Там назначено было обсуждение очередного проекта, посвященного борьбе с водами Антарктиды.

— Загляните ко мне в лабораторию, — попросил нас Брамс. — Да, я знаю, что вы торопитесь на заседание, но это очень важно и имеет прямое отношение к проблеме освоения Антарктиды. Минут пятнадцать у вас найдется? Ну, вот и хорошо. Больше я вас не задержу.

Прошла неделя после того, как мы вернулись с Кораллового моря. В Институте микросолнца царила напряженная обстановка. Было установлено, что микросолнце приостановило оледенение Антарктиды.

Но до сих пор оставалось неясным, куда деть огромную массу воды, которая образуется от растопления антарктических льдов. Многие коллективы ученых работали над этой проблемой, но пока ни один проект не был принят.

— Проходите! — распахнул перед нами двери профессор Брамс. — Я попрошу вас прямо в мой рабочий кабинет. Садитесь, — показал он на стулья. — Хотите чаю?

— Нет, мы только что завтракали, — ответила Елена Николаевна, наблюдая за тем, как Брамс пододвинул к себе стакан крепкого чая и осторожно положил в него восемь кусков сахару.

— Это рекомендуется всем тяжелоатлетам или вы просто сластена? — пошутила Елена Николаевна. — Мы торопимся. Если можно, давайте приступим к делу.

— А мы уже приступили! — усмехнулся Брамс, внимательно глядя, как поверхность чая выпуклым куполом выступает над краями стакана. — У меня к вам один вопрос. Скажите, в чем суть проекта, который вы готовитесь сегодня обсуждать?

— Авторы проекта предлагают превратить воду от растопленных льдов в пар высокого давления и выбросить в виде огромной струи за пределы атмосферы.

Брамс покачал головой.

— А других, более конструктивных проектов полного освоения Антарктиды нет?

— Пока нет.

— Спасибо за информацию…

— Вы нас только для того и позвали к себе? — удивилась Елена Николаевна.

Профессор Брамс молча помешивал ложкой в своем стакане, наблюдая, как извиваются в нем густые полосы сахарного раствора.

— Нет, конечно, не только для этого, — ответил он наконец. — У меня тоже возникли кое-какие идеи, и я хотел рассказать вам о них. Посмотрите на этот стакан с чаем. Вы назвали меня сластеной, когда я положил в него восемь кусков сахару. Но я сделал это только для того, чтобы пояснить свою мысль. Вначале куски сахара вытеснили из стакана воду, равную их объему. Теперь же вода в стакане снова опустилась до прежнего уровня. Чем это объясняется, вы можете сказать?

— Вы задаете детские вопросы, Брамс! — усмехнулась Елена Николаевна.

— Не обижайтесь. Мы порой забываем о самых простых, но очень полезных вещах. Ответьте на мой вопрос.