О пауках и собаках - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дядя все рассказывал и рассказывал, перечислял имена и кое-что из биографии тех, с кем Эйнару вскоре придется вместе учиться. Закончив с Готредом, перешел к проклятой Вейдане и Пиниону, и Эйнар, методично уничтожая рыбу на своей тарелке, думал, как все же полезно иметь в приятелях Хранителя. Но даже при этом дядюшке пришлось хорошенько постараться, и, наверняка, и потратиться, чтобы добыть столько информации. Эйнару даже стало почти неловко, из-за того, что он не оправдает надежд Авеля. Почти.
И это “почти” исчезло совсем, когда Мэйра, служанка, отравившая его родителей, склонив низко голову, подошла забрать пустую тарелку и поставить перед Эйнаром блюдце с восхитительными ломтиками абрикосов залитых сладкими сливками и толикой белого вина.
Эйнар терпеть не мог находиться с одной комнате с этой женщиной, даже понимая, что она лишь жертва, лишь средство для дядюшкиных целей. Ну и что с того? Мэйра вообще должны была скрести полы в самых дальних кладовых замка, а не подавать ему любимое в детстве лакомство – то самое лакомство, куда был добавлен яд, убивший отца и мать.
Но Эйнару уже давно не пятнадцать.
Он неспеша, старательно сохраняя невозмутимость и кивая в такт дядиным речам, принялся за десерт. Отстраненно про себя отметил, что зря столько лет даже видеть не мог абрикосы – вот уж нашлась изнеженная девица. Вкусно ведь безумно, и незачем было лишать себя удовольствия ради символических страданий Эйнару сейчас даже Мэйра показалась симпатичней, чем обычно, и он почти благосклонно ей улыбнулся. И не удержался, фыркнул с искренним весельем, увидев ее испуг.
– Рад, что у тебя такое хорошее настроение, – прохладно заметил дядя, и Эйнар чуть не подавился под его пронзительным взглядом.
Стоило показать, что ему неуютно, может даже страшно, но Эйнар был все еще слишком оскорблен, слишком зол на дядю для такой игры. Авель ведь желал видеть его сильным? Пусть радуется и ищет новые способы психологического давления – поэффективней.
– Это была веселая поездка, – мечтательно улыбнулся Эйнар. – А главное – я впервые сам – без всяких артефактов! – очутился в Междумирьи. Представляешь, дядя? Может не столь я и безнадежен, как маг...
– Ты вовсе не безнадежен, – возмутился Авель – будто бы это его самого в слабости подозревали. – Ты лучший на Нортейле, ты избранн...
– Я крупная рыба в маленькой луже, дядя, – закатил глаза Эйнар. – Мы же оба прекрасно это понимаем.
– По крайней мере, эту лужу ты изрядно взбаламутил.
Эйнар опустил взгляд на свои руки – чистые, холеные, с аккуратными ногтями. Не отрываясь от разглядывания собственных пальцев, спросил:
– Что, Совет принял предложение Соллит, и дружить Нортейл с Орной будет лишь под его неустанным взором?
– На днях будут подписаны договоры – даже прославленной медлительности Совета сложно противиться деятельности Алана Сентро, – спокойно ответил дядя. – Внимание к сыну, к слову, его позабавило... но, вот досада, малышка Соллит со своей свитой и опомниться не успела, как решила, что связываться, пусть и номинально, с юнцом, что вскоре надолго покинет родину, пока не лучшая идея.
Эйнар этому не особо удивился – главное, уговорить Владычицу начать переговоры, и через сказку про несчастного друга Фрино это было легче устроить. Но с кем в результате будет соглашение – невелика разница... хотя, конечно, знакомый и молодой Сентро куда лучше старого и незнакомого. Но нет – так нет.
– Ты предпочел бы сам вести переговоры? – чуть нахмурившись, спросил Эйнар, подымая глаза на Авеля. – Но, дядя, нашей семье все равно нечего предложить Орне. Если бы сделки заключались благородными родами, мы бы быстро стали еще беднее, не выдержали бы конкуренции, каким бы я возлюбленным женихом и будущим магов не был. И тебе еще нужно дождаться, пока я вернусь из Академии.
– Не изволь беспокоиться, Эйнар, мой мальчик, – хмыкнул дядя. – Я сумею позаботиться о том, чтобы не умереть с голода за годы твоего отсутствия. Чтобы не умереть в принципе.
– Ты уж постарайся, – Эйнар сунул в рот последний сладкий ломтик абрикоса. – Хочу, чтобы мне было к кому возвращаться.
Эйнар подумал, что совсем забыл о необходимости найти доверенного человека – человека, что будет поддерживать замок после смерти дядя, пока Эйнар будет учится.
– Аа! – воскликнул дядя, вырывая его из своих мыслей. Авель смотрел с широкой улыбкой за спину племянника, и Эйнар настороженно обернулся. У двери стоял незнакомый мужчина с военной осанкой, слишком темноволосый для коренного нортейлца.
– Вайрик, друг, познакомься с моим любимым племянником, – Авель приветственно встал из-за стола, радушно потащил невозмутимого мужчину ко все еще напряженному Эйнару. Не любил он новых лиц в замке...и особенно тревожило то, что новые лица могли появляться только взамен старых.
– Си-лор Эйнар, – Вайнер чинно поклонился. – Вайрик Хонсер. Имею честь называть себя личным секретарем си-лора Авеля. Мы с вашим дядей знакомы уже давно, и получить утром приглашение вступить в должность подле его было прекрасным сюрпризом.
Поклонился он уже Авелю, и тот закудахтал над ним, как наседка, как добродушный дядюшка. Эйнара затошнило от этого представления.
– И что же случилось с Хоканом?
– Такое несчастье, – нарочито печально, не скрывая издевки, вздохнул дядя. – Но история чем-то и романтична. Пришла весточка, что его сестра вот-вот разродится,, и Хакон, любящий брат, бросил все дела и отправился в замок твоего милосердного друга. Но прошлой ночью разыгралась такая гроза... лошадь оступилась, и... Радует лишь то, что Хакон погиб не зная, что и сестра его не пережила роды.
Авель покачал головой и вздохнул.
Эйнар вновь уставился на свои руки – такие чистые, белые руки... без всяких капель крови.
Теперь Эйнару все же было страшно. Жалеть по-настоящему Хакона, его несчастную сестру и нерожденного ребенка, было сложно – он не знал их настолько хорошо, где-то в душе и презирал, несмотря на помощь. Но знать, что умерли они по его, Эйнара, вине – неприятно. Мерзко. Хакон даже не за дело пострадал, он ни слово лишнего не сказал, верен был... а вот дядя ему не поверил.
Что ж...
– Ты ведь и мне не доверяешь? – не обращая внимания на нового,
