Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии) - Сборник

Сам же Василий Сергеевич Зенин не покинул гибнущий корабль и разделил его судьбу. До последнего момента командира видели на ботдеке. Он стоял, облокотившись о шлюпбалку. Рядом с Зениным был военком корабля, любимец команды политрук Родин.

Убедившись, что потопление невооруженного корабля остается безнаказанным, «юнкерс» развернулся и стал обстреливать из пулеметов шлюпку и тех, кто еще плавал близ нее.

Из 70 человек команды спаслись немногие. С трудом шлюпка подошла к берегу у самой линии фронта, в районе Бугровского маяка.

Командира корабля лейтенанта В. С. Зенина и многих его боевых друзей смерть настигла на «Дороге жизни» в первые дни ее становления.

Волны Ладоги, плотно сомкнувшиеся над погибшими в эту суровую осеннюю ночь 1941 года, бессильны смыть светлую память о них.

Один из лучших кораблей флотилии, хорошо вооруженный и быстроходный сторожевой корабль «Конструктор» был ветераном нашего Военно-Морского Флота. Под названием «Сибирский стрелок» он как минный крейсер, построенный на верфях Гельсингфорса (Хельсинки), вступил в строй кораблей Балтийского флота в 1906 году. Уже в период первой мировой войны «Сибирский стрелок» прославился многими выдающимися боевыми подвигами.

В 1925 году «Сибирский стрелок» стал экспериментальным кораблем по испытанию новых образцов минно-торпедного оружия. С него сняли пушки и переименовали в «Конструктор».

После того как началась Великая Отечественная война, на «Конструктор» вновь было установлено артиллерийское вооружение, и в августе 1941 года он превратился в сторожевой корабль Ладожской военной флотилии. Его две паровые машины общей мощностью 8300 лошадиных сил позволяли развивать скорость до 23 узлов, а три 100-миллиметровых орудия, зенитные пушки и пулеметы — выполнять любые задачи, свойственные этому классу боевых кораблей.

Единственным недостатком «Конструктора» было угольное отопление котлов, вследствие чего густое облако черного дыма предательски демаскировало его, особенно на ходу.

Уже в первые месяцы плавания в составе Ладожской флотилии на боевом счету «Конструктора» было много отлично выполненных заданий, в том числе: успешное проведение больших артиллерийских стрельб по береговым позициям противника, проводка караванов судов с продовольствием для Ленинграда, многократная буксировка барж с грузами по «Дороге жизни», перевозка около 4000 эвакуируемых ленинградцев и воинов Ленфронта и т. д.

Сторожевой корабль «Конструктор».

Враг не оставлял «Конструктор» в покое. Осенью 1941 года корабль много раз подвергался бомбежкам с воздуха.

7 октября 1941 года, ровно в полдень, «Конструктор» на рейде Новой Ладоги принимал топливо с баржи. Одновременно и «Сталинец», на котором я служил, занимался тем же — погрузкой угля, но с другого борта баржи. Внезапно, как коршун, из-за облаков вынырнул фашистский «юнкерс» и с высоты 800 метров сбросил четыре осколочно-термитные бомбы, разорвавшиеся недалеко от нас с левого борта.

К нашему счастью, на «Сталинце» обошлось без жертв. На подходившем в этот момент к левому борту тральщике ТЩ-127 и на «Конструкторе» многих ранило и убило, в том числе погибли оба командира кораблей — мой товарищ по службе в торговом флоте, капитан дальнего плавания Б. В. Елизаров и старый моряк, опытный артиллерист капитан 2-го ранга Г. А. Зеланд.

И вот судьбе было угодно снова сделать нас невольными свидетелями трагического случая, происшедшего с «Конструктором».

4 ноября 1941 года «Конструктор» стоял на рейде у Осиновецкого маяка, а наш «Сталинец» доставлял к нему с берега пассажиров — эвакуируемых из Ленинграда рабочих и инженерно-технических работников с их семьями.

День был тревожный. Налеты вражеской авиации следовали один за другим. «Конструктор» только накануне вернулся с боевого задания. Он обстреливал укрепленные позиции фашистов у деревни Марьино, вблизи Шлиссельбурга. Видимо, артиллеристы корабля всыпали гитлеровцам по первое число, и теперь оккупанты стремились свести счеты с «Конструктором», за которым они уже давно охотились, называя его «черным крейсером».

Примерно к 19 часам мы закончили доставку пассажиров на борт «Конструктора». Уже стемнело, и сквозь разрывы облаков светила луна. Тихо было на корабле и вокруг, но тишина эта почему-то казалась зловещей.

Я стоял на палубе и смотрел, как «Конструктор», густо дымя, снялся с якоря и двинулся в сторону Новой Ладоги — в кильватер за сторожевым кораблем «Пурга».

Не успели сторожевики раствориться в темноте, как внезапно с «Пурги» застрекотал пулемет, и в зенит устремилась пунктирная строчка трассирующих пуль.

По-видимому, налет. Глухо прозвучал взрыв, и я увидел, как носовая часть «Конструктора» погружается в воду. Казалось, что это мираж. Но нет… что-то действительно случилось неладное.

Не ожидая приказания с берега, командир «Сталинца» принял решение идти на помощь. И вот перед нами страшная картина.

С большим дифферентом на нос, с полностью погруженной в воду оторванной носовой частью, стоит искалеченный «Конструктор».

Мы осторожно подошли к его левому борту. Пока командиры кораблей договаривались о возможностях и о способах буксировки поврежденного корабля, я перешел на «Конструктор». Механиком здесь служил ветеран корабля, участник штурма Зимнего дворца, мой боевой товарищ старший инженер-лейтенант П. А. Можейко. Показав повреждения, Петр Александрович сообщил мне о том, что произошло.

Спустя 15 минут после съемки с якоря «Конструктор» был неожиданно атакован одиночным «юнкерсом». Сброшенные две бомбы легли за кормой (внезапное появление вражеских бомбардировщиков объяснялось, по-видимому, тем, что для таких налетов они использовали аэродромы «подскока», расположенные где-то очень близко).

Инженер-капитан-лейтенант П. А. Можейко.

Через 10 минут после первого налета из-за облаков незаметно вынырнул другой «юнкерс» и сбросил две бомбы. На этот раз они попали в носовую часть «Конструктора». От взрыва корабль сильно содрогнулся, погас свет и в то же время неистово завыла сирена (трос привода к ней по каким-то причинам при взрыве натянулся). Сразу трудно было понять, что произошло. Но кто был наверху, тот видел, как в одно мгновенье отвалилась вся носовая часть корабля с кубриками и помещениями, в которых находились люди: женщины, дети и моряки, свободные от вахты… В том месте, где разорвались бомбы, металлическая обшивка наружных бортов отвалилась, палубы получили изгиб, и вся носовая часть со спрессовавшимися тремя палубами, повисла в воде. «Конструктор», как подводная лодка, с дифферентом на нос погружался в воду. Вода стала быстро заполнять не пострадавшую от взрыва часть верхней палубы. Дифферент на нос угрожающе увеличивался. Казалось, что судно проваливается. Кто не вздрогнет от мысли, что корабль тонет?

Пассажиры в ужасе стали тесниться на палубе. Некоторые, готовясь броситься за борт, снимали с ног обувь, а оказавшиеся в результате взрыва в воде пытались снова взобраться на корабль.

С носовой частью затонуло помещение первого котельного отделения. В нем нашли себе могилу моряки всего состава вахты.

В смежном помещении второго котельного отделения от сотрясения при взрыве разрушилась кирпичная кладка водотрубного котла. При этом получил ушибы и ожоги один из вахтенных котельных машинистов. Из разорванных труб котла повалил пар. Переборка, отделяющая второе котельное отделение от затопленного смежного первого котельного отделения, еле выдерживала напор воды. Через швы, через заклепки, через угольные ямы вода быстро затопляла помещение.

В этом критическом положении экипаж стойко и упорно боролся за спасение корабля. Немедленно были приведены в действие аварийные механизмы, включено освещение. Старшина 2-й статьи Терехов в кромешном аду запустил насосы в полузатопленном помещении второго котельного отделения. Аварийная партия стала заделывать пробоины, укреплять переборки с помощью упоров. Через 30–40 минут удалось прекратить дальнейшее поступление воды в отсеки. Но положение корабля продолжало оставаться угрожающим.

Мичман 3. А. Новиков.

К борту «Конструктора» подошла канонерская лодка «Нора» и сняла с него оставшихся в живых пассажиров. Прибывший на канлодке командир дивизиона капитан 3-го ранга Балакирев решил снять с пострадавшего корабля и команду, оставив на борту для продолжения борьбы за живучесть 15 человек, в том числе командира корабля капитана 3-го ранга Купидонова, военкома корабля политрука Антохина и механика старшего инженер-лейтенанта Можейко. Каждая секунда могла оказаться роковой для всего экипажа, и поэтому комдив ограничил до минимума число людей, которые подвергались смертельной опасности.