Странник - Андрей Мартьянов

— За такую коллекцию артефактов любой собиратель военной техники выложит состояние, — признал Ваня. — Субмарины на ходу?

— Смеетесь? — господин Фальке посмотрел недоуменно. — Им по шестьдесят с лишним лет, ценное оборудование давно демонтировано и… И отправлено куда следует. Видите большую лодку двадцать первого проекта, бортовой номер U-3039? Она сравнительно комплектна, я забирался внутрь несколько лет назад, но это не боевой корабль, модификация — подводный транспорт. Торпедный отсек переделан под грузовой. Остальные корабли навсегда выведены из строя, еще около дюжины затоплены на шельфе, недалеко от берега — мы спускались на батискафах, фотографировали.

— Выходит, двадцать лодок, — задумчиво сказал Иван. — Это ведь далеко не весь эвакуационный флот? Их было больше?

— Наверняка, очень уж солидный объем грузов, да и пассажиров немало. Одному Богу известно, сколько штатных единиц Кригсмарине упокоилось на дне Южного океана. В документах они проходят как пропавшие без вести или погибшие в бою, а на деле — потоплены экипажами где-то неподалеку…

— Прямо мировой заговор какой-то, — сказал Славик. — Тамплиеры, ни дать, ни взять.

— Почему заговор? Наоборот, тщательно спланированная и осуществленная на очень высоком профессиональном уровне операция, изначально разрабатывавшаяся как исследовательская миссия на ту сторону. Когда будущее начало рисоваться в угрожающих красках и стали отчетливо видны перспективы неминуемого краха, проект «Эндцайт» заработал в другом направлении — спасении того, что можно было спасти. А спасать пришлось многое, причем руководство программы осознавало, что сохранять жизни виновников грядущей катастрофы не имеет смысла. Подчиненные не поймут. Никто не поймет.

— Когда же пришло осознание? — спросила Алёна.

— Раньше, чем вы думаете. Старт операции — 27 мая 1942 года. Помните, что тогда случилось?

— Нет, нет, — одновременно ответили филологесса со Славиком. Иван промолчал.

— Покушение на начальника Главного управления имперской безопасности обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха в Праге. Очень странное покушение с не менее странными последствиями. Официальная версия: после тяжелого ранения Гейдрих умирает в госпитале 4 июня, убийцы — английские агенты чешского происхождения Йозеф Габчик и Ян Кубиш, — были выданы нацистам еще одним диверсантом из их группы и при попытке ареста покончили с собой. Предатель затем работал в гестапо, после войны повешен чехословаками.

— Пока не вижу ничего странного, эта история общеизвестна, — сказал Иван.

— Дослушайте. Бомба, которую Габчик с Кубишем бросили в машину Гейдриха взорвалась за автомобилем, обергруппенфюрер получил всего лишь перелом ребра и осколочное ранение в селезенку. Его доставляют в больницу, оперируют, из Берлина прилетает личный врач — травмы далеко не самые тяжелые, на фронте и не такое случалось! Гейдрих был здоровым тридцативосьмилетним мужчиной, спортсменом, чемпионом Олимпийских игр в Берлине, его лечили лучшие специалисты, но… Глава РСХА и имперский протектор Богемии и Моравии неожиданно умирает якобы от сепсиса — это при том, что в Третьем Рейхе уже были разработаны и использовались первые антибиотики и сульфаниламиды! Хоронили Гейдриха в закрытом гробу, кстати — пышная церемония, национальный траур, рыдающая жена Лина фон Остен, крупные заголовки во всех газетах мира.

— Ведете к тому, что покушение было инсценировано?

— Да. Рейнхарду Гейдриху было необходимо исчезнуть, причем исчезнуть убедительно — чтобы поверили не только в Германии, но и за границей. Из английской диверсионной группы не выжил никто кроме одного — Карела Чудры, оказавшегося агентом гестапо. Свидетелей устранили. Далее: две недели спустя, 17 июня 1942 года из порта Ла-Рошель, где находилась крупная база германских субмарин…

— Опять Ла-Рошель, — уныло пробормотал Славик. — Знак.

— Что вы сказали?

— Нет, ничего особенного. Это я умозрительно…

— Так вот: из Ла-Рошель выходит лодка номер U-590 под командованием капитана Гейнца-Эберхарда Мюллера, который — представьте себе! — был сослуживцем Гейдриха по военно-морскому флоту, вместе начинали на крейсере «Берлин» и сохранили дружбу ранней молодости. В сохранившейся после войны документации Кригсмарине сведения о U-590 прослеживаются вплоть до июля 1943 года, когда она вроде бы была потоплена глубинными бомбами с американских самолетов «Каталина» неподалеку от устья Амазонки. Выглядит достоверно: базы противолодочных самолетов Америки располагались в штатах Байя, Пернамбуко и Риу-Гранде-ду-Норти… Сделайте одолжение, взгляните на правый пирс, ближняя к нам лодка с большим креном на борт.

— U-590? — ахнул Иван. — Капитан Мюллер в сорок втором доставил бывшего обергруппенфюрера сюда? В Антарктиду?

— Гейдрих был непосредственным организатором проекта «Эндцайт», но прежде всего — прекрасным аналитиком, способным заглянуть куда глубже большинства коллег по ремеслу. Это доказывается его блестящей карьерой. В двадцать восемь лет — уже группенфюрер, что соответствует генерал-лейтенанту, в тридцать два он становится начальником СД, в тридцать пять возглавляет всю имперскую безопасность, ведомство с огромным влиянием! Дураков на таких должностях не держат, а единичные исключения вроде Кальтенбруннера только подтверждают правило…

Фальке сделал паузу, переведя дух. Было видно, что темой он владеет великолепно.

— Рейнхард Гейдрих первым понял, что Третий рейх — конструкция непрочная, особенно в свете нападения на СССР и совершенно безумного объявления Гитлером войны Соединенным Штатам ради солидарности с японскими союзниками. Банальная математика: складываются людские и промышленные ресурсы таких титанов как Советский Союз и США, из получившейся суммы вычитаются ресурсы Германии. Сухой остаток — символ неизбежного крушения. Расчеты наглядно показывают: война проиграна, хотя Вермахт и находится почти на пике своего могущества — этот пик был пройден после поражения под Москвой, тогда кривая неуклонно поползла вниз. Три года выдержать можно, может быть пять или шесть лет, но однажды всё будет кончено… Гейдрих хорошо помнил последствия Первой мировой и мстительность западных держав. После художеств Гитлера и его соратников жесткий и несправедливый Версальский мир будет выглядеть пределом мечтаний и наилучшим исходом. К тому же всех причастных расстреляют или повесят, а не отправят в изгнание в Голландию, как отрекшегося императора Вильгельма. Точка зрения и мотивации богемского протектора вам ясны?