Сиротка. Расплата за прошлое - Мари-Бернадетт Дюпюи

— В этом нет ничего удивительного: лучше держать их закрытыми, чтобы комары не налетели, — ответил Тошан. — Наверное, все отдыхают после обеда. Идемте, вернемся за вещами позже.

Ему пришлось позаимствовать грузовик у какого-то торговца в Перибонке, заплатив ему несколько долларов, поскольку мужчина, обычно подвозивший его сюда, так и не смог починить свою машину.

— Да, идемте, — повторила Мадлен, решительно направляясь вперед.

— Эй! Есть кто-нибудь дома? — весело крикнул Мукки. — Мисс Лолотта, мы приехали!

— Не называй ее так, — одернул его Тошан. — Это была одна из привычек Симона, и ей она ужасно не нравилась.

Подросток недовольно воздел глаза к небу. Он относился к Шарлотте Лапуант, как к старшей сестре, и считал, что имеет право поддразнивать ее.

— Она заставляла меня есть пюре из шпината, когда я был маленьким и не мог сопротивляться, — сказал он в свое оправдание.

Это вызвало улыбку у обоих взрослых.

По дороге Тошан отмечал детали, которые злили его. На земле валялся мусор, поленья были беспорядочно разбросаны, кусты ежевики карабкались на ступеньки.

— Я все выскажу Людвигу, — проворчал он, устремившись к крыльцу.

Он постучал в дверь, чтобы не вторгаться без предупреждения в личную жизнь семейной пары, в распоряжение которой предоставил свой дом в обмен на регулярный уход за ним.

— Кто там? — послышался чей-то тонкий испуганный голос.

— Это Тошан! Открывай, Акали!

Он услышал звук отодвигаемого засова, за которым последовал другой, более глухой шум, словно кто-то волочил по полу мебель. Наконец дверь тихонько приоткрылась и показалось худенькое смуглое личико с большими черными глазами, полными смятения.

— Акали! — удивленно воскликнула Мадлен, осознавая, что ее приемная дочь ведет себя как-то странно.

— О! Мама! Мамочка! Мне было так страшно!

Мукки онемел от волнения. Он взял Констана из рук индианки и легонько подтолкнул ее вперед. В ту же секунду Акали бросилась на шею Мадлен и разрыдалась.

— Тише, доченька, успокойся, мы здесь, с тобой. Что случилось? Ты что, одна?

— Да, уже восемь дней. Это ужасно, я боялась выходить на улицу, — пробормотала девочка. — И даже открывать окна.

Захлебываясь в рыданиях, она прижималась к груди Мадлен. В ожидании объяснений Тошан осматривал кухню и соседнюю комнату. В доме было прохладно, но пахло затхлостью и испорченными продуктами.

— Мукки, поставь Констана и помоги мне. Нужно проветрить, открой все окна. Если найдешь источник этой вони, выброси на улицу.

— Я не смогла вынести ночной горшок, — всхлипнув, объяснила Акали.

— Да где же Шарлотта и Людвиг? — взорвался метис. — Как они могли оставить тебя здесь одну? С ними что-то случилось? Перестань плакать, Акали, расскажи нам все!

— Не подгоняй ее! — одернула его Мадлен. — Ты же видишь, как она напугана! Приготовь лучше кофе или чаю. Или нет, принеси-ка свежей воды, чтобы я протерла ей лоб и щеки Ты такая грязная, малышка…

Эти нежные слова, обращенные к хорошенькой пятнадцатилетней девушке, могли бы вызвать улыбку. Но никто об этом не подумал — слишком грустное зрелище представляла собой Акали. Всегда следившая за собой, сейчас девочка была в блузке, усеянной жирными пятнами и застегнутой на булавку, с растрепанными волосами… Она с трудом говорила.

— Успокойся, — повторила Мадлен. — Сделай глубокий вдох. Иди сюда, садись.

Присутствие индианки, которую она любила всей душой, и ее материнская забота в конечном итоге успокоили девочку. Тошан с тревогой вглядывался в нее, не скрывая своего нетерпения.

— Где Шарлотта, Людвиг и их маленькая Адель? — снова спросил он. — Прошу тебя, Акали, сделай над собой усилие! Ты можешь объяснить нам все за несколько секунд!

Она молча кивнула. В это мгновение Констан направился к ней, протянув ручонки.

— Малыш тебя узнал, — сказала Мадлен в надежде разрядить обстановку.

— Ему нельзя ко мне приближаться! — воскликнула она. — Заберите его!

Еще более ошеломленные, Тошан и его кузина обменялись непонимающими взглядами. Мукки подхватил на руки своего маленького брата, легонько подбросив его, чтобы отвлечь.

— Адель заболела, и я могла от нее заразиться, — начала рассказывать Акали дрожащим голосом. — Сначала Шарлотта решила, что это просто насморк, но температура становилась все выше, и малышка очень страдала. Восемь дней назад они решили отвести ее к бабушке Одине, у которой много хороших лекарств. Я предложила оставить меня здесь, чтобы подождать вас, поскольку вы должны были вот-вот приехать. Правда, мама? Ты написала мне, что Тошан приедет со своими детьми до окончания июля, как только вернется из Квебека.

— Это так, но мне пришлось отложить отъезд, — сказал метис. — В Валь-Жальбере возникла большая проблема. Мы тебе позже об этом расскажем.

— И потом, как сказала Шарлотта, я уже почти женщина, — продолжила Акали. — Я чувствовала себя способной присматривать за домом, к тому же Людвиг пообещал прислать кузена Шогана с новостями об Адели. И они уехали. Мало пошел за ними. Я бы хотела, чтобы он остался, пес мог бы меня защитить и составить компанию.

— Только не говори мне, Акали, что ты сейчас в таком состоянии только потому, что тебя оставили одну! — раздраженно воскликнул Тошан. — Хочу тебе напомнить, что Эрмин было шестнадцать лет, когда я на ней женился и она была посмелее тебя.

— Не ругай ее, — с суровым видом сказала Мадлен. — Мне это совсем не нравится. Шарлотта должна была подумать о том, что девочке одной здесь будет тяжело, и я не понимаю, почему к ней не пришел Шоган. Я знаю своего брата, он человек слова, к тому же он не любит сидеть на месте. Он бы с удовольствием проведал Акали.

— Я бы очень этого хотела, — снова разрыдавшись, сказала девочка. — Мама, я вовсе не трусиха, но кое-что произошло!

— Что же? Расскажи скорее.

— Только без Мукки, — ответила Акали.

— Мукки, выйди на улицу, — велел Тошан. — И пригляди за Констаном. Пусть он поиграет в тени, солнце еще печет.

— Хорошо, папа, — нехотя согласился мальчик. — Не волнуйся, я же не дурак. Мне совсем не хочется, чтобы это маленькое чудовище схлопотало солнечный удар.

— Ладно, беги! — улыбнувшись, бросил его отец.

Это оживление продлилось недолго. Акали наконец призналась:

— Через два дня после того, как ушли Шарлотта и Людвиг, к дому подошли мужчины. Я собирала цветы, красивый букет, чтобы украсить кухню. Я не стала прятаться в дом, потому что знала одного из них. Стоял вечер, на улице было так хорошо!

Мадлен затаила дыхание. Она сжала руку своей дочери, чтобы поддержать ее.

— Они сказали, что ищут вас, Тошан. Я не раздумывая ответила, что вас еще нет и я вас жду. А потом, потом… О! Нет, мне так стыдно!

Метис почувствовал, как внутри у него все похолодело. Отбросив свою жесткость, он сел на табурет напротив девочки.

— Ну же, смелее, расскажи нам все, — тихо сказал он.

— Они говорили всякие глупости, расточали мне комплименты, что я хорошенькая, миленькая и так далее. Я поняла, что они пьяные, и испугалась. Но как только я собралась подняться на крыльцо, они схватили меня за талию и начали целовать сюда, сюда, везде…

Акали показала пальцем на свою шею, губы и грудь. Устремив взгляд в пустоту, она добавила, вновь обретя красноречие:

— Я отбивалась, кричала, но они были сильнее меня. Я не могла вырваться. Один из них разорвал мою кофточку и ущипнул меня… Ущипнул за грудь. Второй приподнял меня и уложил на землю! Они смеялись, говорили ужасные вещи, мол, они развлекутся на славу с маленькой индейской шлюхой. Простите, это плохое слово!

Сжав кулаки и стиснув челюсти, Тошан слушал, ощущая, как в нем поднимается ярость. Он думал о своей матери, гордой Тале, которую изнасиловал, угрожая ножом, белый мерзавец. Мужчина поплатился за это жизнью, убитый братом прекрасной индианки.

— Господи, и что было дальше? — в ужасе произнесла Мадлен. — Неужели они…

— Нет. Я была очень напугана, но мне пришла в голову одна идея. Я крикнула, что слышу шум мотора и что это наверняка Тошан. Они отпустили меня и повернули головы в сторону дороги. Я быстро вскочила и побежала к дому. Задвинув засов, я захлопнула окно. Остальные окна были уже закрыты, поскольку приближалась ночь. Разумеется, они поняли, что я их обманула. В течение часа они стучали в дверь и в окна, оскорбляя меня и выкрикивая слова, которые я никогда не осмелюсь повторить.

Акали замолчала, ее тело сотрясала дрожь. Полная негодования, Мадлен обняла ее, прижав к себе.

— Мин вытащила тебя из ужасного пансиона, где монахини издевались над тобой, — тихо сказала она. — Я была уверена, что здесь ты в безопасности. А тебе снова пришлось пережить весь этот ужас.

— Потом они ушли, но до самого утра я не могла уснуть. Я боялась, что они разобьют одно из окон и проберутся внутрь. После этого я решила забаррикадироваться. Я придвинула комод к двери и оставила окна закрытыми. Мне казалось, что они прячутся у дома и поджидают меня! И никто не приходил мне на помощь, ни Шоган, ни Тошан. Я плакала. Я столько плакала, мама!