Чудовище без красавицы - Дарья Донцова

– Ты прилип! – закричала я. – Идиот! Кретин! Разве можно облизывать крышку люка!

Парень скосил глаза вбок и опять замычал.

– Погоди, – засуетилась я, – сейчас.

Девчонки-продавщицы, умирая от смеха, нагрели воды и вручили мне чайник. Я вытащила «Тефаль» на улицу и принялась поливать люк.

– Гражданочка, – раздался командный голос, – чем занимаемся?

Я подняла глаза, увидела страшно серьезного милиционера лет двадцати, круглощекого и пухлогубого.

– Вот, пьяницу отмораживаю, гляди, языком приклеился!

Патрульный присел на корточки, потом заорал:

– Колян, Петька, топайте сюда, чего покажу!

Захлопали дверцы, и из бело-синего «жигуленка» вылезло еще два мента, один совсем юный, другой постарше. Оба держали в руках дымящиеся пластиковые стаканы с «лапшой за пять минут».

– Ну и ну, – хихикнул молодой, – первый раз такое вижу.

– Чего только не случается, – философски заметил старший.

В эту минуту алкоголик отодрал язык и заорал:

– Ну чаво уставились, идиоты! Мужика не видели!

– Ты это, потише, не бузи, – пригрозил первый патрульный, – мы при исполнении.

– Так и исполняли бы, – злобился парень, из которого странным образом улетучился весь хмель, – сидели в машине, жрали, а я на четвереньках стоял!

– Вот интересное дело, – возмутился пожилой, – мало ли кто как ходит!

– Идиот! – рявкнул парень.

– А за это ответишь, – нахмурились менты.

– Ладно вам, ребята, – вмешалась я, – пусть домой идет. У него от мороза мозги помутились.

– Скажи гражданке спасибо, – велел один из постовых, – кабы не она, худо бы тебе пришлось!

– А пошли вы все, – гаркнуло небесное создание и удалилось.

– Человек – тварь неблагодарная, помнящая только зло, так говорил Шопенгауэр, – с чувством произнес молодой патрульный, – пошли, ребята, лапшу дожуем, хоть и остыла.

Я посмотрела им вслед. Мент, цитирующий Шопенгауэра… Это что-то новенькое. Хотя Олег, например, хорошо образован, но у него за плечами юрфак, а дорожно-патрульная служба имеет, как правило, «в анамнезе» только школу милиции.

Домой я пошла, еле двигая замерзшими ногами.

– Ну, наконец-то, – вздохнул Аким, – за смертью тебя посылать, купила?

– Да, – буркнула я.

– Что так долго? Все проголодались!

Я молча вешала куртку в шкаф. Между прочим, невестка, молодая женщина, отправилась поздно вечером за едой и задержалась. Вдруг на нее бандиты напали? Нет бы заволноваться!

– Ну, пришел ужин? – поинтересовалась Лерка, высунувшись в коридор.

– Где ты шлялась? – зудел Аким. – Нет, ответь, куда подевалась? Очень и очень странно. Муж лежит хворый, а жена постоянно исчезает…

– То-то у Олега голова болит, – противно захихикала Парфенова.

– При чем здесь голова? – удивилась я. – Как с ней радикулит связан?

– Рога растут, – радостно пояснила Лерка. – Знаете анекдот? Приходит мужик к доктору и говорит:

«Мне жена изменяет».

Ну врач в ответ:

«Сочувствую, конечно, но чем я помочь могу?»

«Понимаете, все жду, когда рога появятся, а они не растут…»

«Голубчик, это же такое образное выражение…»

«Значит, не будет рогов?»

«Нет, конечно».

«Слава богу, успокоили, а то я решил, что у меня в организме кальция не хватает».

Никто не улыбнулся. Парфенова хихикнула.

– Совсем не смешно?

– Нет, – каменным тоном заявила я. – Между прочим, я так задержалась, потому что отдирала парня, который прилип языком к чугунной крышке канализационного люка!

Аким секунду смотрел, не мигая, на сумки, потом сказал:

– Пойди температуру померяй, чушь несешь!

– Ей-богу!

– Тьфу, врунья, – пробормотал свекор и исчез на кухне.

– Знаешь, Вилка, – радостно заявила Лерка, – я всегда своим клиенткам советую: бабы, здоровый левак укрепляет брак. Нет ничего страшного, если пару раз на сторону сбегаете, только врите с умом. Ну не надо придумывать невероятные вещи, лучше что-нибудь попроще, понормальней. Ну, к примеру, поезд метро в тоннеле остановился, автобуса целый час не было, в ближайшем магазине не нашлось любимых сигарет, вот и задержалась на два часа! А ты: мужик, который прилип к люку! Это даже не смешно.

– Я никогда не вру!

– Ой, таких людей нет, – отмахнулась Парфенова.

– Я не изменяю Олегу!!!

– Ладно, ладно, – закивала Лерка, – не кипятись, не изменяешь, просто имеешь парня для траханья. И, между прочим, я очень хорошо тебя понимаю! Куприна никогда дома нет, ясное дело, взбеситься можно!

– Заткнись! – прошипела я и дернула от злости вешалку. В ту же секунду та выскочила из креплений и пребольно стукнула меня по голове. Пальто, куртки, шапки полетели на пол.

– Зачем же мебель ломать? – фыркнула Лера и убежала.

Я вытащила из кладовки молоток и стала прибивать вешалку на место. Потом, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь, ушла в ванную, пустила теплую воду, налила туда пены и нырнула в мелкие пузырьки. Струя с шумом лилась и лилась, усталость уходила, в голове постепенно светлело.

Примерно через час я вползла в спальню, где сильно пахло спиртом. Олег спал, откинув одеяло. Филя обмотал брата шерстяным платком, а поверх натянул на него теплый спортивный костюм, мужу было жарко. Я осторожно зажгла ночник и открыла газету… «Скандалы». Олег зашевелился, я быстро выключила свет, но супруг не проснулся. Он повернулся с боку на бок, тяжело вздохнул и пробормотал:

– Тараканова… Тараканова…

Я умилилась и прикрыла его одеяльцем. Мало найдется на свете мужей, вспоминающих во сне фамилию супруги…

– Рейд, – продолжил Олег, – рейд, тараканы!

Я со вздохом вновь включила ночник. Нет, он вовсе не обо мне думает, а о домике-ловушке для прусаков. Интересно, чем это приспособление так поразило его воображение?

ГЛАВА 29

К Нелли Королевой я явилась к одиннадцати утра.

Железная дверь была украшена панорамным глазком. Я позвонила.

– Вам кого? – донеслось из крохотного динамика.

– Королеву.

Замок щелкнул, я вступила в дом моды. Впрочем, назвать «домом» небольшое трехкомнатное пространство было как-то слишком. Очевидно, модельер просто арендовала одну из квартир под офис.

Молоденькая, худенькая, коротко стриженная девочка приветливо посмотрела в мою сторону.

– Нелли вас ждет? На какой час вы записаны?

– Нет, она обо мне не знает.

– Ну тогда, боюсь, ничего не получится…

Я нагло плюхнулась в кресло, вытянула ноги и сообщила:

– Просто безобразие! Заплатила, между прочим, большие деньги, а вещь надеть невозможно!

– Какую? – насторожилась девочка.

– Вот эту, – протянула я, вытряхивая из пакета костюм Барсуковой.

Администраторша осторожно взяла пиджачок и пробормотала:

– Это Нелли шила.

– Естественно, – фыркнула я, – Королева, собственными ручками.

– И что с ним?

Я молча взяла юбку и натянула поверх брюк.

– Ой, – девица всплеснула руками, – да он вам жутко велик, так похудели, да?

– Нет, это вы так мерки снимаете!

– Но такое просто невозможно, и потом, разве перед тем, как приобрести вещь, вы ее не мерили?

– Когда у вас примеряла, все было о'кей, – нагло врала я, – а дома вон что оказалось! Небось спутали размеры и кому-то отдали мой костюмчик, а мне вручили юбку с пиджаком от коровы.

– Нелли не тиражирует вещи, – отбивалась служащая. – Она все шьет в единственном экземпляре.

– Ничего не знаю, хочу свой костюм! Не уйду отсюда без него, так и знайте.

– Нелли, – закричала девица, – выгляни!

Одна из трех дверей, выходивших в холл, с треском распахнулась, и из нее вылетела еще одна девчонка, чуть старше первой, лет двадцати пяти с виду. В приемной моментально удушающе запахло французскими духами: сладкими, даже приторными. Но девушке шел такой пряный, восточный аромат. Нелли походила на цыганку. Огромная копна иссиня-черных волос рассыпалась по плечам, чуть раскосые карие глаза, пухлые, чувственные губы, смуглая кожа… Эсмеральда, да и только. Сходство с воспетой Виктором Гюго танцовщицей было и в фигуре девушки: тонкая талия, длинные ноги, точеная шея. Роль Квазимодо в этой встрече явно отводилась мне.

– Что случилось, Кара? – чуть хрипловатым меццо осведомилась Нелли.

– Вот, костюм… – бестолково объясняла Кара.

Королева секунду послушала ее невнятный лепет, потом мигом подскочила ко мне и велела, указав пальцем с кроваво-красным ногтем на примерочную кабинку:

– Надевайте.

Я влезла в костюм и вышла в холл. Нелли поджала губы, обошла меня со всех сторон и приказала:

– А ну идите в кабинет!

Подталкиваемая кулаком в спину, я очутилась в длинной комнате, залитой безжалостным светом десятка люминесцентных ламп. Посередине тянулся стол, заваленный тканью, мелками и деревянными линейками. У стен скучали манекены. На одном красовалось ярко-синее вечернее платье, щедро расшитое «алмазами», на другом пиджак из блестящей желтой парчи. На мой взгляд, на Черкизовском рынке можно купить куда более элегантные вещи.