Произведения 1925-1929 годов - Максимилиан Волошин

16 февраля 1929

Коктебель

СВЯТОЙ СЕРАФИМ

ПРОЛОГ

…Когда я говорю о Боге — словакак львы ослепшие, что ищут источникав пустыне…

У ступеней Божьего престолаВолнами гудящих ореоловБьет ключом клокочущая бездна…На закатах солнц в земных пустыняхТам кипят рубиновые ветрыУстремленных к солнцу облаков.А когда стихают ураганыПеснопений ангельских и хоров,То со дна миров из преисподнейСлышен еле различимый голосК небесам взывающей земли:

«Тайна тайн непостижимая,Глубь глубин необозримая,Высота невосходимая,Радость радости земной!Торжество непобедимое,Ангельски дориносимаяНад родимою землей,Купина неопалимая!

Херувимов всех честнейшая,Без сравнения славнейшая,Огнезрачных серафим,Очистилище чистейшее!Госпожа всенепорочная,Без истленья Бога родшая,Незакатная звезда.Радуйся, о благодатная!Ты молитвы влага росная,Живоносная вода!

Ангелами охраняемый,Цвет земли неувядаемый,Персть, сияньем растворенная,Глина, девством прокаленная,Плоть, рожденная сиять,Тварь, до Бога вознесенная,Диском солнца облаченная,На серпе луны взнесенная,Приснодевственная мать!

Ты покров природы тварной,Свет во мраке,Пламень зарныйПутеводного столба!В грозный час,Когда над нами —Над забытыми гробамиПротрубит труба,В час великий, в час возмездья,В горький час, когда созвездьяС неба упадут,И земля между мирами,Извергаясь пламенами,Предстанет на суд,В час, когда вся плоть проснется,Чрево смерти содрогнется,Солнце мраком обернетсяИ, как книга, развернетсяНебо надвое,И разверзнется пучина,И раздастся голос Сына:„О, племя упрямое!Я стучал — вы не открыли,Жаждал — вы не напоили,Я алкал — не накормили,Я был наг — вы не одели…“

И тогда ответишь Ты:„Я одела, я кормила,Чресла Богу растворила,Плотью нищий дух покрыла,Солнце мира приютилаВ чреве темноты“.

В час последнийВ тьме кромешнойНад своей землею грешнойТы расстелешь плат —Надо всеми, кто ошую,Кто во славе — одеснуюАгнцу предстоят,

Чтоб не сгинул ни единыйКом пронзенной духом глины,Без изъятья — навсегда,И удержишь руку СынаОт последнего проклятьяБезвозвратного суда»._____Со ступеней Божьего престолаСмотрит вниз — на землю Богоматерь.Под ногами серп горит алмазный,А пред Нею кольчатая безднаДевяти небесных иерархий:Ангелы, Архангелы, Архаи,Власти, и Начала, и Господства,Троны, Херувимы, Серафимы…Дышит бездна,Разжимаясь и сжимаясь,Поглощая свет и отдавая,И дыханье бездны:Алилуйя!Алилуйя!Слава Тебе, Боже!

И вокруг Господнего подножьяВ самом сердце Вечности и Славы,Чище всех и ближе всех к престолу —Пламенные вихри СерафимовВеют вечной вьюгою любви.

И в плаще клубящихся сияний,Звездных бурь и ураганов солнц,В пламенах гудящих шестикрылий,Весь пронизан зреньем, и очамиВесь покрыт извне и изнутри,Предстоит пред Девою ПречистойСерафим.

       И Серафиму ДеваМолвит:«Мой любимиче! ПогасниВ человеках. Воплотись. СожгиПлоть земли сжигающей любовью!Мой любимиче! Молю тебя: умриЖизнью человеческой, а Я пребудуКаждый час с тобою в преисподней».

И, взметнув палящей вьюгой крыльевИ сверля кометным вихрем небо,Серафим низринулся на землю.

I

Каждый сам находит пред рожденьемДля себя родителей. ИзбравшиЖенщину и мужа, зажигаетВ их сердцах желанье и толкаетИх друг к другу. То, что людиНазывают страстью и любовью,Есть желанье третьего родиться.Потому любовь земная — бремяТемное. Она безликаИ всегда во всех себе подобна.И любовники в любови неповинны:Нету духам в мир иного входа,Как сквозь чрево матери. Ключарь жеСам не знает, для кого темницуЮдоли земной он отпирает.

Вечный дух, сливающийся с плотью,Сразу гаснет, слепнет и впадаетВ темное беспамятство. ОтнынеДолжен видеть он очами плоти,Помнить записями вещества.Потому входящий в жизнь в началеПробегает весь разбег творенья:В чреве матери он повторяет пляскуДревних солнц в туманных звездовертях.Застывая в черный ком земли,Распускается животной, дремной жизньюНезапамятного прошлого — покаместВсё кипенье страстных руд и лавНе сжимается в тугой и тесный узелСлабого младенческого тела.И, прорвав покровы чревных уз,С раздирающим, бессильным крикомПадает на дно вселенных — землю.

Богородица сама для СерафимаИзбрала четуИ час рожденья:Сидора с Агафьей Мошниных,В граде Курске,В месяце июле,Девятнадцатого дня,За шесть лет до смертиГосударыни ЕлисаветыДочери Петра Великого.

Сын рожденный наречен был Прохор.

Дремной жизнью жил младенец Прохор.Дивные виденья озарялиДетский сон. В душе звучали хорыАнгельских далеких песнопений.Жития подвижников пленяли50 Детский дух преодоленьем плоти.И о чудесах повествованьяБыли милы, как напоминаньяОб утраченном, живом законе жизни.

Лет семи с верхушки колокольниОступился он. Но чьи-то крыльяВзвились рядом, чьи-то рукиПоддержали в воздухе и невредимымНа землю поставили.Мать шептала про себя:«Что убо будетОтроча сие?» И, прозреваяДивные предназначенья, сынаК жизненным делам не понуждала.

Прохор же читал святые книги,В церкви служб не пропускал и в храмеЧувствовал себя как в доме отчем.

Вырос Прохор юношей. И сталКруглолицым, русым и румянымСтатным русским молодцем. СлавянствоПлоть имеет детскую — нетронутую тленьем,Чистую от записи страстейИ как воск готовую принятьПламя духа и сгореть лучистым,Ярким светочем пред темною иконой.

Стало Прохора тянуть в пустыню,Прочь от суеты, в лесные скиты,К подвигам, к молчанью и к молитвам.Девятнадцать лет имел он от рожденья.Дух небесный врос в земное тело,Земный узел был затянут туго.Духу наступало время сноваРасплести завязанное.

II

Богородица сама избрала местоНа Руси меж Сатисом и СаройДля подвижничества Серафима.

Погиб гор порос от века бором,Дремный лес пропах смолой и зверем,Жили по рекам бобры и выдры,Лось, медведи, рыси да куницы.Место то незнаемо от человека.

Сотни лет безлюдья и пустыни,Сотни лет молитвы и молчанья.

Разверзалось небо над лесами,Звезды и планеты колдовалиИ струились пламенные токи,И, пронизаны неизреченным светом,Цепенели воды и деревья.

Раз пришел на гору юный инок.Много лет провел один в молитвах.И срубил из сосен церковьВ честь Пречистой Девы Живоносных Вод.Основал обитель. Был над ней игумен.В старости замучен был в темницеГрешною императрицей Анной.Так возник в лесах дремучих Саров.

Поздней осенью, замерзшими полямиПрохор шел в обитель. Было ясно.Изморозь березовые ряснаУбирала к утру хрусталями.В Саров он пришел в канун Введенья.Слышал в церкви всенощное бденье,Восторгаясь пенью и усердьюИноков в молитве.

Прохор послушанье нес в столярне.Сладок подвиг плотничьей работы,Ибо плоть древесная — безгрешнаИ, не зная боли, радуетсяВзмаху топора и ласке струга,Как земля — сохе, как хворост — искре.Плоть сосны благоухает солнцем,Телом девичьим нежна береза,Вяз и дуб крепки и мускулисты,Липа — женственна, а клен — что отрок.Больше всех других дерев любил онКипарис — душистый, с костью схожий.Резал крестики для богомольцев.Всё же время ни за отдыхом, ни за работойУмственной не прекращал молитвы.Стала жизнь его одною непрерывной,Ни на миг не прекращаемой молитвой:«Господи Исусе Сыне Божий,Господи, мя грешного помилуй!»Ею он звучал до самых недрКаждою частицей плоти, как звучитКолокол всей толщей гулкой меди.И, как благовест, — тяжелыми волнамиВ нем росло и ширилось сознаньеПлоти мира — грешной и единой.

Как ни туго вяжет плоть земная,Как ни крепко выведены сводыИ распоры тела, но какой темницеУдержать верховный омут света,Ураган молитв и вихри славословий?Тело Прохора не вынесло напораДуха. Прохор слег в постель. Три годаБолен был. И саровские старцыОт одра его не отходили.Иноки служили литургииИ справляли всенощные бденья,Чтобы вымолить его у смерти.А когда больного причастили,У одра явилась Богоматерь,Протянула руку и сказала:«Сей есть рода нашего. Но раноЗемлю покидать ему». КоснуласьПравого бедра. Раскрылась рана,Вытекла вода, и исцелился Прохор.

Выздравев, был Прохор посылаемПо Руси за сбором подаяний.Он ходил по городам, по селам,По глухим проселочным дорогам,По лесным тропам, по мшистым логам,Голым пашням, пажитям веселым.С нежной лаской лыковые лаптиПопирали и благословлялиЗемлю темную, страдальную, святую.

Так минули годы послушанья.Возвратившись в монастырь, он вскореУдостоен был монашеского сана.Старец же Пахомий, прозреваяПрохора божественную тайну,Повелел, чтоб в иноческом чинеОн именовался Серафимом,Что означает «пламенный».

III