Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить? - Аника Вишес

– Знаешь, по-моему, он… – Ника замолкла, увидев, как из бара вышел Герман. От яркого света уличного фонаря он сощурил глаза и чуть опустил лицо. В руках у него было пальто.

– Уже уходишь?

Герман обернулся на голос Кристины и подошел. Там, где стояли девушки, света почти не было, и он облегченно поднял глаза на нее.

– Нет. Еще нет. Я вышел спросить, не замерзла ли ты.

– Нет, спасибо, я в порядке.

– Ладно, – он неловко помолчал пару мгновений, – Вижу, я помешал.

– Нет-нет, совсем нет, – Ника заторопилась, – Мы как раз уже хотели возвращаться, правда?

Вместо ответа Кристина взяла подругу под руку, и они пошли внутрь. Герман шел немного позади. Проходя мимо туалетов, Ника чуть сбавила шаг и, сказав, что они сейчас догонят, пропустила Германа вперед:

– Я хотела сказать, что, по-моему, он просто отличный. Ты мне не рассказывала, какие у тебя есть друзья детства.

– Ты его совсем не знаешь. Он не такой безобидный и милый, каким кажется. Он ужасно сложный и непредсказуемый человек. Он как тайфун, который проносится через твою жизнь, не оставив после себя и камня на камне.

Лицо Кристины было серьезным и невозмутимым:

– Когда-нибудь я тебе все объясню, а пока пошли.

За столом продолжали веселиться. Алекс, казалось, не уставал. Его открытость и услужливость покоряла. Он пил чистый виски и, казалось, не пьянел.

Помолчав немного, Герман попытался продолжить начатый ранее разговор:

– Знаешь, я, честно, очень тебе сочувствую.

– Пожалуйста, не надо мне сочувствовать. За последние дни я получила от окружающих такую дозу сочувствия, что мне его хватит на всю жизнь. Все так мне сочувствуют, будто мне ноги оторвало!

Шутка вышла грубоватой, но немного разрядила образовавшуюся напряженность.

– Как учеба?

Разговор на нейтральную тему, не связанную с разрывами, изменами и сердечными ранами, клеился куда лучше. Постепенно Кристина утратила былую ожесточенность. Она рассказала про свои успехи на архитектурном факультете, про то, что к третьему курсу Университета уже нашла работу по специальности в престижном архитектурном бюро. Конечно, все это отнимает много сил и времени, но зато она может выразить себя. Герман заметил:

– Ты могла бы иметь куда больше, если бы захотела. Не искать работу где-то, а владеть фирмой. Или, к примеру, картинной галереей. Или же вовсе своей мастерской, свободно писать, не путаясь в четких линиях чертежей.

Кристина вопросительно взглянула на него, пытаясь понять, не иронизирует ли он.

– Мне кажется, все это сковывает тебя. Раньше ты была куда свободней, девочка с синей краской на лице.

– Считаешь, я недостаточно делаю для раскрытия своего потенциала?

– Ты – нет. Но я мог бы сделать куда больше. Я мог бы дать тебе…

– Не продолжай, а то мы поссоримся, – она, как могла, спокойно, пыталась прекратить этот нежелательный разговор.

– Нет, разреши мне закончить. Я знаю, это все из-за него. И это раздражение… Он… как бы тебе объяснить мою мысль…. Он подрезал тебе крылья. Да. И сбил тебя с толку. Нежелание меня видеть на протяжении лет, и даже нежелание выслушать. Можешь сказать, что я ошибаюсь, но мне кажется, без него не обошлось. Ты изменилась за эти годы. Я не хочу сказать, что ты стала хуже. Нет. Ты стала лучше потому, что стала сильнее. Особенно теперь, в этот самый момент. И это единственное, за что я ему благодарен. Но он поступил недостойно. Зря ты меня тогда не послушала. Я ведь предупреждал. Я же говорил тебе, что он совсем не то, что тебе…

– Прекрати! Мне кажется, мы давно уже обсудили это! Он…

– Был отличным парнем, да? – злая усмешка тронула его губы, – Таким отличным, что предпочел тебе другую, не разглядев, да попросту не оценив тебя настоящую.

– Замолчи! Я не хочу, чтобы ты поливал его грязью! – терпение Кристины было на исходе. Она считала недостойным, когда один человек из ревности порочит другого в чьих-то глазах. Это всегда выводило ее из себя.

– А что мне помешает? Теперь, когда я оказался прав, как никогда, а он так жестоко ошибся с выбором. Что меня удержит?

– Отсутствие благодарного слушателя! – сказав это чуть громче, чем следовало, Кристина схватила куртку и решительно пошла к выходу.

Она старалась идти как можно быстрее, чтобы никто не смог догнать ее и остановить. Нет уж, на сегодня довольно этих разговоров о прошлом. На улице она быстро вскочила в свою припаркованную у самого входа машину. Лишь секунду она помедлила, раздумывая, стоит ли после бокала пива ехать за рулем, но увидев в зеркало заднего вида, как из бара вслед за ней выбежал Герман, а затем и Алекс, она резко нажала на газ. Авто быстро разгонялось, а фигуры смотрящих ей вслед двоих мужчин становились все меньше. Отъехав подальше, Кристина бросила последний взгляд в зеркало заднего вида. Черная фигура Германа все еще высилась вдалеке, как маяк. Он одиноко стоял на том же месте в ярком свете фонаря и смотрел, как она уезжает. Черный маяк, от которого она бежала прочь.

Она гнала, как никогда раньше. Чем быстрее кружились мысли в голове, тем сильнее ее нога вдавливала в пол педаль газа. Она хотела домой. В свою тихую комнату с теплым спокойным светом ночника. Хотела побыстрее принять горячий душ и лечь в мягкую постель, укрыться толстым одеялом с головой, прижать к себе голенькую теплую Бриду и быть недоступной для своих мыслей и воспоминаний о прошлом, как для ночных монстров, которые не могут тебя достать, пока ты укрыт одеялом.

Вот она свернула в сторону коттеджного поселка, где жили ее родители. Хорошо знакомая дорога шла через небольшой лесок и была пустынной в это позднее время. Свет фар выхватывал из темноты силуэты огромных елей. Казавшиеся антрацитово-черными в темноте, они будто тянули свои ветви-лапы к обочине. И вдруг из гущи деревьев прямо на дорогу выскочило большое животное. Размером больше собаки, с темной шерстью, оно бросилось вперед и застыло прямо посередине полосы, преграждая Кристине путь. В ярком свете фар сомнений быть не могло: на дороге стоял огромный волк. Удар по тормозам. Сумка Кристины слетела на пол, рассыпав все содержимое. Белый Шевроле занесло, он боком заскользил по обледенелому асфальту. Руки до боли впились в руль. Сердце замерло, глаза зажмурились в ожидании чего-то страшного. Но машина просто остановилась.

Открыв глаза, Кристина огляделась. Она была цела, но за пределами машины в кромешной тьме ничего видно не было.

«Сбила или не сбила? Удара, кажется, не было. Или был?»

Переведя немного дыхание, девушка открыла дверь машины и вышла. На неверных ногах она зашла во тьму позади машины. Свет задних фонарей машины лишь слегка освещал дорогу. Но сбитого животного видно не было. Позади нее загорелись огни чьих-то фар. Кто-то ехал. Дорога осветилась полностью. Без сомнений, она была пуста.

Глава 4

Той зимой, после своего чудесного спасения и знакомства с Германом, Кристина порхала, как на крыльях, ободренная и воодушевленная. Всю свою жизнь она чувствовала гнетущее одиночество и не находила себе места среди сверстников. Между ней и другими людьми словно был выстроен невидимый барьер. Кристина много раз пыталась завести друзей, но ничего не складывалось. Она не умела молчать, когда происходит что-то несправедливое, не умела врать и изворачиваться. Поэтому постоянно влипала в какие-то истории. Общаться с ней было попросту опасно. Слишком много народу среди других учеников школы ее не любило. К ней хорошо относились лишь учителя, за что она сразу была возведена другими учащимися в ранг любимчиков и удостаивалась еще большего презрения.

Кристина уже и не надеялась, что ее дела изменятся к лучшему. Она научилась быть одна, обходиться без дружеской поддержки, как вдруг совершенно незнакомый парень спасает ее из большой беды, говорит, что она необычная, а значит, особенная! И что сам он такой же. Он знает, кажется, все о ней.

И самое главное, то, что сделало походку Кристины такой летящей, и заставило улыбку не сходить с лица – он сказал, что ЛЮБИТ все необычное!

Неужели она ему понравилась? Или дело тут просто в жалости к ней, хрупкой девочке, перепачканной краской и с разбитой губой? Но он ведь спас ее. Или так поступил бы любой?

Где-то в глубине души копошились сомнения, что это просто правильный поступок с его стороны и ничего больше, что будь на ее месте другая, он помог бы и ей. Но ведь нет другой такой! Это только с ней все так случается. Всегда. Или нет?

В любом случае даже если это просто был добрый жест, Кристина и этому была рада. Ведь до сих пор она думала, что одна в целом мире.

Теперь же она поняла обратное и улыбалась, несмотря на разбитую и еще не зажившую губу.

Единственное, что ее тревожило – это предстоящее занятие в кружке рисования. Будет ли Лида снова доставать ее, как раньше, или теперь ее ненависть выйдет на новый уровень, и она просто попытается придушить Кристину? Все это вызывало определенные опасения.