Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить? - Аника Вишес

– Так ты теперь у родителей живешь? – Ника отхлебнула темного пива из своего почти опустевшего бокала.

– Пока да, но надо съезжать. Места там много, и я их не стесняю, но я совершенно отвыкла жить с родителями и младшим братом… они же все время меня утешают. Всю эту неделю. Каждый день! Я так никогда не смогу это пережить.

Вера наклонилась к Нике и что-то шепнула на ухо. «Ну, спроси», – ответила та.

– Эмм, да… Вот я и говорю. Может, ты пока поживешь у нас? Можешь заехать в мою комнату. Надуем тебе походный матрас. По вечерам будешь смотреть с нами сериалы и мять мистера Дарси (так они назвали персидского кота).

– Именно из-за мистера Дарси я и не могу заехать к вам. Он не потерпит конкуренции, – улыбнулась Кристина, – К тому же мне неудобно, если честно. Да и… – она замялась на мгновение, – Он написал мне смс, что съезжает вечером в воскресенье. Что оплатил квартиру на два месяца вперед, что просит прощенья и не хочет причинять мне неудобства. Поэтому оставляет мне почти все вещи и переезжает в другое место.

– Наверняка, к своей новой пассии. Вот подонок! – выпалила Ника.

Обычно сдержанная и молчаливая, теперь она была просто в ярости и решила высказаться по полной:

– Значит, съезжает. И квартиру тебе уже оплатил, хотя никто его об этом не просил. Ты подумай, какой молодец! Ну просто клад, а не мужчина! Наверняка еще все там цветами обставит к твоему приходу. Он на все пойдет, чтобы ты его простила!

Кристина неспешно пила пиво и рассеянно слушала, как подруга с воодушевлением ругала ее бывшего парня. Она думала о том, что закончился, пожалуй, самый счастливый период в ее жизни. Почти два года отношений. Головокружительный роман, который, казалось, был готов перейти в крепкий и нерушимый брак. Пышные ухаживания, романтические подарки, совместные поездки, безудержный секс. Все это рухнуло и погребло ее под обломками. И как теперь выбраться на свет, переломаной и разбитой? Как зажить новой жизнью, как снова стать счастливой? Погруженная глубоко в свои печальные мысли, она не сразу заметила, что тема разговора переменилась. Никто уже не ругал никого, никто никого не жалел, никто не обращал на нее почти никакого внимания. Взгляды ее компаньонок были полны восторга и прикованы к чему-то или кому-то у входа в клуб. Невольно она обернулась. По залу мимо барной стойки, ища свободный стол, вальяжно шли два хорошо одетых молодых человека. Оба высокого роста, чем-то неуловимо схожие и в то же время разные. Каштановые волосы того, что шел чуть впереди, доходили до плеч. Он двигался по-кошачьи мягко и властным взглядом непроницаемо темных глаз обводил собравшихся в клубе людей. Его спутник чуть ниже ростом. Черные волосы короче подстрижены, но темно-карие глаза также выражали почти полную бесстрастность. На вид они выглядели старше трех подруг, но им не было еще тридцати.

Кристина отвернулась, едва поняв, на что все уставились. Она доела остатки салата, отпила пива и вновь погрузилась в свои мысли, на этот раз совсем иные.

Ее подруги за столом приняли кокетливо-веселый вид и о чем-то негромко перешептывались.

Вдруг Ника легким толчком локтя вывела Кристину из ее задумчивого состояния:

– Слушай, может, хватит грустить о нем? Он того не стоит. Есть и другие достойные претенденты, – улыбаясь, она кивком головы указала на тех двоих, которые своим приходом привлекли внимание подруг, – Кстати, они сидят всего в паре столов от нас и даже один раз посмотрели в нашу сторону.

Вера воодушевленно поддержала:

– Что если кто-то пригласит их к нам за столик?

Кристина, не поворачиваясь больше в ту сторону, безразлично заметила:

– Не похоже, чтобы они страдали от недостатка женского внимания.

Как бы в подтверждение ее слов официантка, подавшая пришедшим мужчинам меню, застыла, как заворожённая на несколько мгновений напротив их столика. Опомнившись лишь тогда, когда парень с короткими черными волосами что-то ей сказал (жаль, неслышно было, что именно), она смущенно встрепенулась и пулей убежала на кухню.

В пришедших, действительно, было что-то на редкость притягательное. Внешняя суровость и беспристрастность дополнялась гладкостью и правильностью лиц. Движения были сильными, но сдержанными и исполненными достоинства.

– Можно написать записку и передать через официантку или самим, – заинтересовавшись кем-то, Ника всегда шла до конца.

– Я ничего писать не стану, – Вера явно спасовала. То ли от духоты клуба и спиртного, то ли от смущения у нее на щеках слегка обозначился румянец.

– Так всю жизнь и просидишь, – Ника сказала это так, словно подписала резолюцию.

Вера толкнула ее в ответ локтем и протянула обиженное «Нуууууу!».

– А что если… – тихим, с легкой хрипотцой от долгого молчания, голосом сказала Кристина, – Что если я их позову?

– Брось, они не пойдут! – Ника говорила с непоколебимой уверенностью, – Это же все шутки. Хотя мне нравится ход твоих мыслей. Тебе пора уже отвлечься на кого-то стоящего, только вот не думаю, что они – хороший выбор. Смотри, они же никого вокруг себя не замечают.

– Спорим, я сейчас встану, и через 5 минут они сядут за наш столик, – парировала Кристина. Она все больше наполнялась решимостью:

– Что тогда?

– Тогда я сегодня плачу за все! – выпалила Ника.

– Идет!

Кристина быстро встала и выпрямилась. Ее хорошая фигура и высокий рост всегда производили на мужчин сильное впечатление, но на это раз это оружие ей не пригодится. Спокойно и уверенно она подошла к столу, за которым сидели незнакомцы, не спрашивая разрешения, села. Со стороны этот маневр, должно быть, выглядел весьма навязчиво. Странно, но ее поведению никто не противился. Их лиц не было видно, невозможно было понять, рады мужчины нежданному приходу или нет. И вот, не прошло и двух минут, как все трое встали, тот, что с каштановыми волосами, подал Кристине руку и вся троица неспешно пошла в сторону затаивших дыхание от восторга подруг. Подойдя к столу, Кристина сказала:

– Знакомьтесь, Герман и Алекс, мои друзья детства.

Глава 2

Тот факт, что они знакомы с детства, был преувеличен. Кристине тогда было 16 лет, и она давно не считала себя ребенком. Наверное, именно поэтому она не боялась иметь и высказывать собственное мнение, пусть даже это стоило хороших отношений с окружающими.

Вот и в тот раз, на занятиях в школьном кружке рисования после уроков она сделала все по-своему, и это вызвало очень бурную реакцию.

Темой был осенний натюрморт. Красные бутафорские яблоки и огромная тыква, такие глупые и неуместные тогда, когда первый снег ранней зимы укрыл, казалось, целый мир своим белым пушистым пледом.

Но не это послужило причиной ссоры, а то, как Кристина смешивала краски. Она читала, что, чтобы красный цвет был более ярким, нужно оттенить его другим, контрастным цветом. Это подчеркнет его яркость, он будет лучше «звучать». Желая поэкспериментировать, Кристина добавила немного синего на свой рисунок. И этот факт не остался без внимания.

Лида, девушка из 11-го, выпускного класса, которая всегда была центром внимания сверстников и эталоном подражания сверстниц, прицепилась к Кристине и ее рисунку, как клещ. Она воспользовалась тем, что учительница вышла из кабинета и старательно натравливала других ребят из кружка на Кристину.

– Какой идиотизм! Яблоки не бывают синими! Или ты дальтоник? Не видишь, куда тычешь кистью, в какую краску? – Лида и ее группа поддержки разразились смехом, – Дальтоникам здесь не место! Проваливай отсюда, ты, чучело!

Кто-то опрокинул стаканчик с водой прямо на палитру Кристины, кто-то бросил ластик, а когда она обернулась в сторону бросившего, у нее за спиной полетели на пол сброшенные кем-то краски.

Обида и ярость переполняли Кристину. Никто ни слова не говорил в ее поддержку, никто не мешал им издеваться над ней. Подростки, не принимавшие участия в глумлении над Кристиной, просто молчали и делали вид, что не видят происходящего, или что оно их не касается. Девушка стала молча собирать краски с пола:

– Что молчишь, рыжая уродка? Неприятно, наверное, быть таким страшилищем? – сыпались все новые оскорбления.

– Неприятно, наверное, быть старше и глупее рыжего страшилища. Ведь так? – вдруг выпрямилась с красками в руках Кристина.

В классе повисла тишина.

– Ведь любой дурак знает, что дальтонизмом страдают только мужчины. В другой раз, когда с трудом выучишь новое умное понятие, не поленись прочесть о нем чуть больше первой строчки.

Послышался сдержанный смешок. Лида от возмущения хватала ртом воздух.

– Обидно, да? – продолжала Кристина, чувствуя, что завладевает все большим вниманием других учеников, – А что обиднее: просто быть тупой или быть тупее кого-то, кто младше тебя? И кстати, о моих волосах и внешности. Ты просто завидуешь, что я рыжая потому, что твоя внешность более, чем обычная. Ты как все. Только тупее, и поэтому только тебя всегда и слышно. От пустой бочки всегда много шума. Как и от твоей пустой башки!