Все наши тени (СИ) - Брэйн Даниэль

— А она тем Красовским была родня. Говорили, что ее даже пытать собирались, что она с партизанами связана, но — нет. Дня два ее не видели, а после ходила, как ни в чем ни бывало. А дней через пять после того самого случая шел комендант по Белоселью, упал — и умер.

— Ну, бывает, — пожал я плечами. — Сердце, а может, выстрелил кто.

— Мы тут хоть и деревня, а не дураки. Дознание немцы прислали из самой ставки, и веришь, нет — ничего не нашли. Сказали, что сердце, только комендант был здоров как бык. Прокляла Красовская и немцев, и родню свою Ермолину, им служившую. Понял, нет? Не Ермолина сама ведьма, но ведьмино проклятье на ней. И на доме, стало быть.

— Вы же атеистка, — возмутился я. — Образованный человек, агроном. А верите в… — Я хотел сказать «бабкины сказки», но вовремя прикусил язык.

— Начнешь тут верить, — Елизавета Степановна обиженно ткнула в меня пальцем. — Как Ермолина вернулась, так два пожара, неурожай, колхоз развалился, а недавно в доме том свет видели. Петро, конечно, веры особой нет, тем более с пьяных-то глаз, но… — Она встала и махнула на меня рукой. — Так-то здесь тебе лучше будет. И нам спокойнее.

Я вздохнул. Мне было бы даже интересно все разузнать, только вот не сейчас. В байки про ведьм я, разумеется, ни на миг не поверил. И уж, конечно, смешно было списывать колхоз, да и весь Союз, на мифическое проклятье полувековой давности.

— Вы извините, — деликатно перебил я, — но мне бы вещи забрать и машину. А вечером я с удовольствием вас послушаю. Интересно же.

— Бабой Лизой меня зови, — велела она, выходя, и бросила на фотографию быстрый взгляд. Так я понял, что это была не простая прихоть…

К своему дому я не шел, а почти что летел. Смотрел то под ноги, то по сторонам. И поэтому даже не сразу понял, что перед домом стоял какой-то парень и смотрел на меня. Он как будто возник из-под земли. Я остановился как вкопанный, а он улыбнулся и спросил:

— Привет. У тебя бензину не будет? В генератор плеснуть.

Глава 3. Прогулка по лесу

Пару секунд я нещадно тупил. У меня была на это причина: я пытался понять, он ли заглядывал ко мне ночью, или есть кто-то еще, с ним или нет.

С того места, на котором я стоял, мне казалось, что он немного ниже и полнее ночного гостя. Но я прекрасно понимал, что темнота здорово искажает все, что видишь, а ночной визитер был к тому же в чем-то, похожем на плащ. Спрашивать в лоб я отчего-то не решался, хотя — должен же и он был меня видеть? И слышать, я ведь ему кричал.

— Много тебе? — вместо этого спросил я. — У меня есть канистра, могу отлить.

— Вот спасибо, брат! Ты меня здорово выручишь. А то я, черт, ну не с тачкой же до соседнего села бежать. Можно, конечно, но времени жалко. А у местных ни одной машины на ходу нет.

Елизавета Степановна, баба Лиза, сказала — это я помнил — что не хотела просить Петро отвезти молоко на продажу. Я допускал, что Петро может ездить на мотоцикле, а этого парня вообще могли на порог ни в одном доме не пустить, но появлялось «но». И не одно.

— Есть тут какой-то мужик с мопедом, но я его трезвым ни разу не видел, — продолжал парень.

В этот момент мне показалось, что мироздание надо мной издевается.

— А чего ты ночью-то не зашел? Я орал, орал.

— Куда? — не понял парень. — Откуда ж я знал, что ты приехал? Я из своей берлоги выполз, решил до алкаша этого сходить, а то ни планшет зарядить, ни камеру, но опять не сфартило. Зато машину твою увидел…

Судя по всему, он не врал. Но я уже решил не задумываться над всякими странностями. Этот парень мог быть не единственным любителем природы.

Ключи от машины лежали в кармане и немного давили на ногу, но зато так я знал, что пока их не потерял. Поэтому я открыл багажник, достал небольшую, на пять литров, канистру и вручил парню.

— Держи. Потом вернешь.

— Прямо все? — не поверил он. — А ты как же?

— А у меня и так почти полный бак, а ездить я не собираюсь никуда. Я и это-то взял… на форумах начитался. А толку, но хоть тебе пригодится.

— Форумы, — он хмыкнул, а канистру принял и нежно прижал к груди. — Я вот тоже читал. Причем был уверен, что мне бензина хватит. А вышло, что нет.

Я закрыл машину. Проблемы парня меня интересовали мало, но вот то, каким тоном он это сказал…

— Что вышло? — переспросил я.

— Слили бензин, — прищурившись, пояснил он. — Грубо так слили, на землю, не скрываясь.

— Кто? Местные?

Он покачал головой.

— Нет. Местные, ну… они меня поначалу не за того приняли. Иван, — представился он и, перехватив канистру, подал мне руку. Пальцы его были перемазаны землей. — Решили, что я что-то вроде браконьера или черного копателя.

— А ты нет? — подначил я его, но беззлобно. Было в нем что-то искреннее и симпатичное, дразнить его или оскорблять я не хотел.

— Нет, — ответил он и улыбнулся. — Если тебе делать нечего, пойдем, что покажу.

Впоследствии, вспоминая всю эту историю, я много раз думал, что было бы, если бы я отказался, собрал свое барахло и перебрался к бабе Лизе. К тому же я наелся, мне было лениво и хорошо, а на улице уже основательно припекало. Но сколько всего начинается именно с «если бы» — и я кивнул, а Иван обрадовался.

— Дмитрий, — запоздало представился я, и мы пошли.

— Я, вообще-то, историк, — рассказывал мне Иван, пока мы шли по направлению к лесу. Местные косить траву привычки не имели, но протоптанная тропка была. — В смысле — настоящий. Писал диссертацию по древним славянам, наткнулся на материал… Сказал бы мне кто, не поверил бы. Да я и сам не поверил вначале.

Он поудобнее перехватил канистру, но на мое предложение понести ее ответил отказом.

— Надо было мне все-таки тачку взять, — сказал он. — Не ожидал, что такое богатство подвалит.

— Ты что, с тачкой сюда приехал? — фыркнул я. — Как Дядя Федор.

— Ага, — рассмеялся Иван. — Я как раз о нем и подумал, когда собирался. Машины-то у меня нет, я дальтоник. Но потом решил — а чем тачка хуже? Погрузил на нее барахло и поехал.

— В лес?

— В лес. — Иван стал серьезным. — В этих местах немцы стояли. Точнее, не совсем в этих, а рядом, тут раньше железная дорога была, а Белоселье, Белое село теперь, во время войны крупным узловым центром было.

Может, Иван и был неплохим историком, но вот рассказывать связно точно не умел.

— Я, когда материал собирал, на забавные данные наткнулся. Тут, если к северу забирать, к реке, когда-то поселение было, примерно шестого века… Но это тебе, наверное, неинтересно. А вот то, что туда немцы наведывались, уже примечательнее. Мне как раз докладная какого-то эсэсовца попалась, что — да, было там поселение, но давно уже изучено, еще при царях, он с группой фрицев туда сходил и проверил. Вообще-то славянские поселения интересны только историкам, археологам, потому что изучать можно быт, обычаи, а ценностей, как правило, никаких не находится, если что и есть, то еще сохранить надо уметь. Но я стал дальше искать, однокурсника попросил помочь, он немецкий хорошо знает. Мы с ним много всего перерыли, но нового ничего не нашли — друг сказал, что немцы все пытались оценить для «Фатерлянда», если что стоящее, сразу вывезти, а по этому поселению просто ноль. И для моей диссертации полезного ничего… поселение и так «пустое» было, так, просто факт, что имелось. Зато наткнулись мы на кое-что полюбопытнее.

Я уже начинал терять терпение. А Ивану, похоже, очень хотелось поговорить. То ли воздух тут на людей так действовал, то ли я от нормального общения в городе отвык. Иван шел быстро, несмотря на канистру, а я то и дело путался ногами в траве, потел как тягловой мерин и думал, что бывалых послушать стоило и сапоги бы мне точно не помешали.

— Попалась нам другая занятная докладная. В этих местах из старой церкви ценности реквизировали, мы копию описи сняли. И в этой докладной говорилось, что ценности эти до поезда на Берлин не доехали — пропали. Тут комендант внезапно скончался, в этот момент церковная утварь и исчезла. На самом деле, может, раньше, может, позже, кто теперь разберет.