Одиль, не уходи! - Арман Делафер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
9
«Никакой реакции на мое „ты“. Значит, принято. Молчание — знак согласия. Таким образом мне разрешено ласкать твои ноги, увы, пока только мысленно. Но это отличный способ заставить тебя перейти непосредственно к прелюдии того, что неизбежно произойдет.
В глубине твоего парка я сделал великолепное открытие. Окруженная деревьями и зеленью, скрытая от глаз беседка — воплощенное очарование уединения. Одна маленькая комнатка, куда с земли ведет лестница из четырех ступенек. Два окна: одно выходит в парк, другое — в лес. Таким образом, если оставить открытым окно в лес, я мог бы приходить на наши свидания без всякого риска. Да-да, уже пришло время подумать о наших свиданиях. С наступлением темноты ничто не может помешать тебе пойти погулять по парку, зайти в эту беседку…
Там только железный стол и стул. Один стул на двоих. Ничего из тех удобств, которыми обычно располагают любовники. Но ты не моя любовница, и неизвестно еще, придешь ли ты на свидание. О! Куда нам торопиться! Сначала мне нужно приучить тебя к этой мысли. Ты прогуливаешься в парке, когда стемнеет. Ты случайно оказываешься перед беседкой, поднимаешься по ступенькам, толкаешь дверь и входишь. Внутри — полная темнота. А я уже притаился там, в углу, готовый жадно схватить тебя, когда ты окажешься рядом. Ты задрожишь от испуга и от прилива желания. А знаешь ли ты, что схватят мои руки? Да, ты знаешь это. И в тот же миг твое благоразумие пересилит искушение.»
10
«Ты придешь? Поскольку ты уверена в своем благоразумии, почему бы тебе не прийти? Я не перейду границ, которые ты определишь, если только ты сама не попросишь меня об этом, как только мы окажемся вместе. Я очень рассчитываю на что-то коварное и магическое, разлитое в ночном воздухе. И простое прикосновение моей руки к твоему платью бросит тебя в пароксизм неизвестных тебе ощущений.
Ты придешь?»
11
«Прошлым вечером, когда я принес письмо, я вошел в беседку. Я представил себе место, где буду тебя ждать. Куда ты приблизишься и где я схвачу тебя за ногу. Я услышал долгий, жалобный стон, твой стон, в то время как ноги твои инстинктивно сомкнулись в тысячелетнем жесте защиты. Мое распаленное воображение донесло до меня даже запах твоего тела, интимный и острый аромат, усиленный желанием. Так пахнут растения после дождя. О чем я мечтал в тот вечер? Упасть на колени перед тобой и целовать твое тело на уровне моих губ. Ты догадываешься, о чем я? Ты придешь?»
12
«Зачем это скрывать? Ты пришла. Но меня там не было, потому что еще не стемнело. Но ты все-таки пришла, я знал, что так будет. Как я догадался? Ты передвинула стул. Для чего? Посидеть, потому что тебя занимала мысль о том, что однажды ночью ты и я в этом месте… Ты уже представила себе угол, где я буду находиться, ожидая твоего прихода, затем твое приближение ко мне и дрожь твоего тела, когда его коснутся мои руки. Так ведь? Я могу себе представить, что в эти мгновения твое лицо исказилось так, как оно искажается в экстазе. Но может быть, все произойдет иначе? Главное, чтобы ты пришла ночью, раз ты уже приходила днем.»
13
«Ты не отрицала своего дневного прихода. Но когда я спросил, придешь ли ты ночью, ты мне не ответила. Мы стояли лицом к лицу и смотрели прямо в глаза друг другу. Мое лицо приблизилось к твоему: я хотел внушить тебе свою волю. И вдруг я тебя поцеловал. Яростно, страстно. И тогда на несколько секунд твои глаза закрылись — это было чудом. И лицо твое исказилось именно так, как я себе воображал, это было тем более потрясающе, что твое лицо — ты это знаешь! — это лицо девственницы, что еще больше возбудило меня. Твои глаза закрылись, и я почувствовал, как ты прижалась ко мне, почувствовал твой живот, почувствовал твое желание. Твой живот не предлагал себя, он требовал, напряженно, страстно, безумно. Потом так же внезапно, как ты упала в мои объятия, ты вырвалась из них и рассмеялась. Но твой смех был так же напряжен, как и твои губы.
Потом ты заговорила, но не для того, чтобы что-нибудь сказать, а просто чтобы разрядить атмосферу. Но твой голос уже не был так беззаботен, как несколько минут тому назад. Ты вдруг осознала все то, что рождалось в тебе из моих писем в течение этих двух месяцев и потихонечку росло. Мы сидели в углу твоей гостиной рядом с букетом гвоздик. И ты, ты, которая еще недавно дерзко приколола эти цветы к своему платью, теперь ощутила неловкость передо мной и стала такой же пунцовой, как гвоздики.
Немного погодя вошел твой муж. Я думал, что ты смутишься еще больше, но ошибся. Никогда нельзя знать женщину, он тебя тоже не знает. Ты подошла к нему и поцеловала теми же губами, на которых еще сохранился вкус моего вожделения к твоему телу. То же самое тело, которое только что страстно прижималось к моему, грациозно двигалось перед нами.
Видишь, я изучаю каждый твой жест, каждое, слово, даже твой смех, который так изменился со времени моего первого письма. Он уже не такой легкий и беззаботный, более взволнованный, немного ломкий, будто извиняется за изменяющееся тело. Раньше он звенел, как маленький колокольчик, а теперь идет из самой твоей глубины, оттуда, где теперь объединились тысячи желаний. Настанет момент — и эта плотина прорвется…»
14
«Еще раз признаюсь в том, что совсем тебя не знаю. Иногда делаешь неосторожное движение вперед, думая, что твои желания вот-вот сбудутся. Я ошибся. Я отступаю.
Три дня назад я видел тебя, на мгновение испытавшую дикий прилив желания. Все эти три дня я помнил вкус твоих губ, я сохранял его на своих губах. Это был больше, чем поцелуй, это было объятие. Я пришел сегодня, чтобы продолжить начатое. Я не должен был этого делать. Ты уже была настороже и отобрала то, что уже дала. Думаю, что отобрала даже больше.
Я хотел тебя поцеловать. Нo ты отстранила меня не испуганным и неуверенным в себе жестом, а спокойным и почти высокомерным движением. Ты заранее знала, чего я у тебя попрошу, и твердо решила мне этого не давать. А эта манера объяснять свое поведение!
— Я странная женщина, не так ли? Я никогда не обманывала своего мужа, мне даже никогда не приходила в голову такая мысль. Я могу сказать, что ничего определенного об этом не думала, хотя мое поведение по отношению к вам… или, скорее, отсутствие всякого поведения означает скрытое согласие, если не немедленное, то со временем. Что вы об этом думаете?
