Обнаженная и мертвая - Картер Браун

Несколько минут мы ждали своей очереди в потоке машин и, наконец, выехали на шоссе.

— И никогда не рассказывала о своем клейме? — спросил я с рассеянным видом.

— О своем… что?

— О маленьких белых шрамах над левым коленом.

— Нет, никогда…

— И никогда не пользовалась метлой, чтобы прилететь на вашу гору?

Я почувствовал на себе сердитый взгляд темных внимательных глаз.

— Это шутка, лейтенант? — проговорила Нина ледяным тоном.

— Никогда не рассказывала о колдунье? Или о том, что она одержима?

— Разумеется, нет! Какой-то бред…

Нас нагнала машина дорожной полиции, и офицер бросил на меня такой укоризненный взгляд, что я тут же отпустил педаль акселератора, так как понял, что превысил дозволенную скорость.

Затем покосился на Нину Росс и констатировал, что она очень разгневана. Возможно, ей неприятно было говорить о еврей подруге, чей труп она только что опознала, а может быть, не переварила еще моего намека на Джонни Кристала.

— Диану Эрист убили кинжалом, ударив прямо в сердце, — сказал я. — Лезвие вышло из спины на два сантиметра.

Она не могла сдержать гримасы и закрыла глаза. Потом воскликнула:

— Как можно делать такие вещи?

— Очень острым ножом, — грубо пояснил я.

— Прошу вас, — прошептала Нина.

— Я думал, вас интересуют детали. Диана провела семь недель в больнице, затем уехала оттуда потому, что решила, что доктор не сможет ей помочь.

— В больнице? — Нина медленно повернулась ко мне. — Душевное заболевание?

— Паранойя, но, как считал врач, не в такой сильной степени, чтобы ее изолировать. Она была убеждена, что ее телом и душой овладела ведьма.

— Бедная Диана!

— Она уехала из больницы неделю тому назад. Но сегодня утром вернулась туда. Во всяком случае — ее тело. Я еще не знаю, была ли она убита там или убийца подбросил туда труп. Когда ее нашли, девушка была совершенно голой, с резиновой маской кошки на голове. Самой противной кошки из всех, каких мне только доводилось видеть.

— Это… это ужасно! — задыхаясь, воскликнула Нина. — Она, должно быть, сошла с ума?!

— Возможно, Диана была без ума от кошек, — предположил я. — Не знаете, она любила их?

— Не знаю, никогда мне об этом не говорила. Мы выехали на середину автострады, я немного помолчал.

— Не хочу вас укорять, кошечка, но для друга вы чертовски мало осведомлены.

— Диана не любила исповедоваться, я уже это вам объясняла, — сухо отозвалась Нина. — Сама никогда не рассказывала о своей личной жизни, а я не спрашивала.

— Действительно, кошечка, вы уже это говорили. Но зато, я уверен, вам известно о личной жизни Джонни Кристала.

— Мне кажется, я уже предупреждала вас, что это не ваше дело, лейтенант! — Ее голос слегка дрожал. — И перестаньте называть меня кошечкой!

Через пять минут после этого разговора я остановил машину на горе у подъездной дорожки Нининого дома. Она открыла дверцу, спустила на землю свои очаровательные ножки и, поколебавшись, спросила:

— Лейтенант, а что заставило вас подумать, будто убитая девушка — Нина Росс?

— Диана лечилась в больнице под вашим именем, — объяснил я. — И естественно, когда там обнаружили труп, то опознали его как тело Нины Росс. Ваш адрес был в ее бумагах.

— Так вот в чем дело! — Нина подвинулась к дверце, и ее платье задралось выше колен. — Благодарю вас, лейтенант!

— Между прочим, я ждал, когда же вы решитесь задать мне этот вопрос, — остановил я ее. Она резко повернулась ко мне:

— Что вы хотите сказать?

— Помните сцену, недавно произошедшую в вашей спальне, когда ваш дружок изображал оскорбленного самца и хотел узнать, что я там делаю? — спросил ледяным голосом. — Я объявил вам, что убита Нина Росс, а вы ответили, что это недоразумение, потому что Нина Росс — это вы. Тогда был именно тот момент, когда вы должны были спросить, что заставило меня думать, будто убитая — Нина Росс. И когда я попросил вас сопровождать меня в морг, чтобы установить личность жертвы, это тоже был подходящий момент. В морге вы упустили последнюю возможность.

Мгновение Нина смотрела на меня, закусив нижнюю губу. Лоб ее был влажен.

— Вы хотите меня запутать, лейтенант? Что вы имеете в виду под этими» возможностями «?

— Хочу сказать, что только несколько секунд тому назад вы поняли, что должны задать такой вопрос, кошечка, — сухо пояснил я. — Было бы вполне естественно и логично, если бы вы спросили об этом прежде всего, но вы так не сделали. А это значит, что вам было неинтересно. Хотите я объясню почему?

— Давайте, — хрипло разрешила она.

— Вы уже были в курсе дела, курочка, вот почему вам было неинтересно.

— А вот что получается, когда полицейский старается умничать, — огрызнулась Нина, стиснув зубы. — Не приходило в голову, что такая работа вам не по плечу? Когда вместо мозгов компот, трудно что-нибудь понять. — Она с решительным видом вышла из машины, яростно хлопнула дверцей и бросила:

— До свидания, лейтенант! Когда в следующий раз пожелаете побеседовать со мной, я устрою так, чтобы вы говорили с моим адвокатом, что помешает вам меня оскорблять.

— В следующий раз, когда у нас будет свидание, красотка, постарайтесь говорить правду, — заметил я ласковым голосом, — это вам поможет.

Я посмотрел, как она поднималась по дорожке мелкими нетерпеливыми шажками. Ее круглый задик обольстительно вырисовывался под тонким шелком. Если уж иметь дело с лгуньей, то пусть хоть она будет хорошенькой.

Замок, который вырисовывался за пальмовой рощей в Парадайз-Бич, резко контрастировал с ультрасовременным домом Нины Росс на горе Пайн-Блафс. Было три часа дня, когда я вышел из машины. Ворчание в моем желудке напомнило, что мне так и не пришлось сегодня позавтракать.

Вокруг фасада замка тянулась большая веранда, половицы которой воинственно скрипели, пока я шел по ним к входной двери. Она оказалась приоткрытой. А рядом с ней, прислонившись к притолоке, стоял мужчина.

— Господин Эрист? — спросил я.

— Я, — ответил он приятным густым голосом. — Джеймс Эрист.

На вид ему было около сорока пяти лет. Высокого роста, на голове прекрасный ореол серебряных волос. Лицо его с глубокими морщинами имело цвет полированного красного дерева, что подчеркивало блеск серых глаз, в которых, как в груде еще теплого пепла, порой вспыхивала искра.

— Лейтенант Уилер, — представился я. — У вас есть племянница Диана?

— Чтобы избавить вас от неприятных объяснений, должен сказать, что я уже в курсе несчастья, случившегося с Дианой.

— Как вам стало это известно?

— Сегодня утром мне позвонил доктор Мейбери. Я ждал вас, но думал, вы приедете попозже. Входите, лейтенант, — пригласил он.

Изобразив подобие улыбки, я прошел вслед за ним в комнату, величина которой привела меня в изумление. Снаружи замок казался небольшим, но эта видимость оказалась обманчивой. На самом деле это был обширный, роскошно обставленный дом. Стены комнаты, в которую мы вошли, с отличным паркетом и дорогой мебелью, целиком занимали полки с книгами. Над камином висел портрет, написанный маслом в темных тонах, изображавший женщину, одетую в костюм семнадцатого века. Она была бы красива, если бы не ледяной взгляд ее змеиных глаз. У меня эта дама вызвала чувство отвращения.

— Садитесь, лейтенант, — предложил Эрист голосом радушного хозяина. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?

— Нет, благодарю вас.

— Разрешите?

— Прошу вас, — бросил я, опускаясь в удобное кожаное кресло.

Оно отошел к бару в другом конце комнаты, налил себе бокал, затем сел в кресло напротив меня и сказал, обнажив совершенно здоровые зубы:

— Думаю, вы хотите задать мне сто вопросов. Но может, разрешите заранее ответить на некоторые из них? Прежде всего, вам следует знать, что, хот Диана и была моей племянницей, между нами не было никакой привязанности. Двадцать лет назад, когда я прервал все отношения с моей сестрой, Диана была еще маленькой девочкой. Но два года назад она приехала повидаться со мной, сообщила, что родители ее умерли, и я остался ее единственным родственником. — Эрист со вкусом отпил из бокала и продолжил:

— Я не сентиментален и сказал об этом Диане, в мягкой форме конечно. Она ответила, что ее это устраивает, так как она тоже не сентиментальна. На востоке Диана позировала для журналов мод и теперь, на западе, решила заняться тем же самым. Она попросила разрешения пожить у меня до тех пор, пока не встанет на ноги. В благодарность за это обещала вести мой дом. Диана прожила у меня шесть месяцев. При этом время от времени исчезала — то на одну ночь, то на целую неделю. Я никогда ее ни о чем не спрашивал, и сама она тоже ничего не объясняла. Настоящий Эрист хладнокровен, он не нуждаетс ни в чьей защите, движимый неутомимым честолюбием, и готов пожертвовать всем ради достижения цели, которую перед собой ставит. Через шесть месяцев Диана заявила, что больше не нуждается в моем жилье, и уехала. Я долго не видел ее и ничего не слышал о ней, но не волновался за нее. Затем, через три месяца, без всякого предупреждения она появилась снова. Сообщила, что ей представился случай составить состояние, но для этого она приехала одолжить у меня денег. Разумеется, я ответил ей, что она сумасшедшая, и у нас вышла довольно гнусная сцена. Короче, я положил конец спору, уложив ее ударом кулака. — Он прервался, чтобы сделать еще глоток виски, но тут же заговорил вновь: