Его жертва - Сова Анастасия

Пока стараюсь отдышаться от слишком правдоподобных видений, в соседней комнате слышатся женские голоса.

– Господин будет недоволен, – это говорит моя провожатая. Ее глуховатый голос я хорошо запомнила.

– Он не узнает, – уверят ее другая женщина, более молодая. – Да и какая разница?

Незнакомка тут же возникает в моей комнате. Медленно приближается, постукивая высокими тонкими каблучками.

Смотрит прямо на меня, и я тоже вглядываюсь в ее аристократические черты. Благородные такие, ухоженные.

Девушку будто только что сняли с обложки журнала. Тонкая талия, абсолютное отсутствие животика, очерченные бедра. Божественная фигура, одним словом. Многие бы за такую удавились. А еще говорят, что соцсети врут, и не бывает идеальных женщин – все дело в ракурсе и правильном свете. Нет. Вовсе нет. И сейчас я отчетливо это понимаю.

Жгучие черные волосы идеально блестящие. А я ведь и сама черноволосая. Только крашусь уже много лет. Бабушка вечно заставляла осветляться, в то время, как другим девочкам из класса даже тонировочным бальзамом пользоваться запрещали.

А вот я какой только не была. Любой, лишь бы не с естественным цветом волос.

– Так вот ты какая, – усмехнувшись красотка останавливается совсем рядом. Смотрит на меня с презрением, хотя понятия не имею, откуда оно может взяться у абсолютно незнакомой девушки.

– Кто вы? – спрашиваю. Мне не особенно интересно, но если человек враждебно настроен, необходимо хоть что-то понимать о нем.

– Тебя это вообще не должно волновать.

Девушка обходит ванну, оказываясь четко позади меня.

– Тебя ничто не должно волновать, – говорит уже тише, склонившись надо мной.

Не предпринимаю никаких попыток накинуться на нахалку. Сейчас меня скрывает только пена. И под ней я нагая, как Ева в Раю.

– Красивый? – спрашивает она меня, явно заводя разговор о хозяине дома. Его портрет прямо перед нами, и мы обе сейчас, уверена, смотрим на мужчину. Вот только отвечать я не собираюсь. Обойдется. – Жаль, что ему придется трахать тебя, – язвительно выплевывает. – Но ничего, это закончится очень быстро. Все закончится.

Глава 7

Демид

– Смотришь так, будто зацепила, – роняет дед, положив руку мне на плечо.

Я внимательно наблюдаю за мониторами, где все как на ладони. Ритуал произойдет уже скоро, и я должен быть уверен, что все пройдет гладко. Всегда контролирую то, что зависит от меня, и сейчас как раз такой случай.

– Ты знаешь, что это не так, – сухо бросаю в ответ.

Дед волновался, что мы не сможем найти девушку, но мы нашли. И сейчас для него тоже важно, чтобы обряд свершился в срок и был проведен по всем правилам. Так и будет. Я не из тех людей, кто отступает.

– Тогда зачем тратишь время? Пусть девчонкой занимаются те, кто обучен, – Захар Романович сам теперь пялится в монитор. Разглядывает девушку, все еще расслабляющуюся в ванне. Прищуривается, будто внимательнее хочет вглядеться в лицо. Только это невозможно. Качество не то.

– Слишком сопротивляется, – делюсь своими опасениями.

– Ничего. У тебя еще много времени. Это у меня его совсем не было.

– По собственной глупости, – отрезаю.

– Сильные чувства не глупость. Но лучше не давать им пускать корни. Эта дрянь как яд. Безжалостно рвет жилы. Вытягивает так, что сдохнуть готов.

– И это говоришь мне ты?! Самый жесткий человек из всех, кого я знаю?!

– Ты похож на меня гораздо больше, чем думаешь, Демид. Поэтому предупреждаю. Ошибка может обойтись дорого для всех нас. Девчонка просто жертва, которую ты принесешь во благо нашего процветания.

Перевожу на деда суровый взгляд. Он на самом деле думает, что я могу испытывать чувства к жертве? Баба она смазливая, но на этом все. Традиции нашей семьи складывались веками, и с самого детства мне прививали, что жертва – не человек. Я не испытываю чувств даже к женщине, которая меня родила, а после истекла кровью на алтаре. И уж точно не поведусь на симпатичное личико той, кого суждено убить мне.

– Я никогда не ошибаюсь, – напоминаю деду.

Он поджимает губы, а затем советует:

– Тогда займись делами. Это будет полезнее.

Белозерский-старший снова хлопает меня по плечу, будто подбадривая, а затем разворачивается в сторону выхода, а я остаюсь сидеть у монитора и наблюдать за тем, как Лазарева Полина медленно поднимается из ванны.

Представляю, как капли воды быстро бегут по ее обнаженному телу. Как от холода и, все еще льющегося в ней желания, острые соски вытягиваются вперед.

А потом Рамзия накидывает на ее хрупкое тело белоснежное полотенце.

– Демид, – Снежана заходит в мою комнату без стука. Очень вовремя. Расслабиться хочу.

– На колени, – говорю ей и слышу, как моя безупречная невеста спешит исполнить приказ.

Полина

Мне помогают выбраться из ванны. Обтирают полотенцем и вообще носятся, как со стеклянным сосудом.

Потом натирают пахучим маслом, которое почему-то быстро впитывается в кожу, оставляя на ней едва уловимый ненавязчивый аромат. И на ощупь я становлюсь такой… даже не знаю, но кожа гладкая и бархатистая как у младенца. Наварное, в самом дорогом СПА такого эффекта не будет.

Только вот это совсем не радует. Лучше уж отдать десятки тысяч за чудотворные процедуры, чем получить их бесплатно, в обмен на заточение и еще чего похуже.

Своего прошлого одеяния больше не наблюдаю. Теперь меня облачают в халат. Мягкий и объемный, скрывающий от агрессивного внешнего мира.

Что неизменно остается на мне – ошейник. Конечно, на ошейник эта штуковина совсем непохож, по крайней мере, на ощупь. Но мне нравится думать именно так. Это не дает забыть, зачем я здесь и какое на самом деле имею значение для присутствующих.

– Пойдем, я покажу тебе комнату, – сухо распоряжается женщина.

– Это камера для смирения психически нездоровых, – напоминаю ей, если та вдруг забыла откуда забрала меня.

– В другую комнату. Там ты будешь жить, пока не придет время.

– Время для чего? – спрашиваю, хотя ответ и так понятен. И от него клокочет в горле. Я просто стараюсь не думать о плохом, чтобы не сойти с ума. Оставляю в душе место для надежды. Этому тоже научила бабушка. Она верила. И я должна.

– Для жертвы, – очень спокойно говорит служанка.

Меня все же передергивает от ее хладнокровия. «Жертва» ни у кого не должна ассоциироваться ни с чем хорошим, но в этом дворце все люди иного мнения.

– Заходи, – пропускает меня вперед, показывая комнату. Довольно просторную.

Хотя, ничего удивительного, тут же почти совсем нет мебели. Только кровать с мягкими углами.

– И в чем состоит жертва? – вдруг вспоминаю слова девушки, которая приходила ко мне совсем недавно. – Я просто должна переспать с вашим хозяином?

В данной ситуации этот вариант звучит не так уж ужасно. Привлекательно даже, если сравнивать со смертью и кровопусканием.

– Не только в этом, – недовольно бросает. Видно, не нравятся мои расспросы.

– А в чем тогда? – не отстаю.

– Слишком много вопросов. Я не стану отвечать.

– И много их было? – решаю зайти с другой стороны. Мне бы хоть немного понять.

– Кого?

– Жертв? Скольких женщин вы готовили для своего господина вот так, как меня?

– Ты – единственная. Для Демида Алексеевича только ты. Это большая честь быть избранной.

– Почему бы тогда вам не принести эту чертову жертву, раз то такое великое благо? – язвлю я. Хорошо говорить, когда тебя не касается.

– Потому что я не подхожу. Все, довольно вопросов. Сядь, расчешу тебе волосы.

Бросаю короткий взгляд на дверь. Может, попробовать снова? Сейчас я чувствую себя отлично, не считая все еще крутящегося в теле чувства легкого возбуждения. Чего же они мне подсыпали такого?

– Ничего не выйдет.

Непонимающе смотрю на женщину.

– Ты не сбежишь, – поясняет она.

– Я и не думала, – оправдываюсь, все еще лелея план побега.