Работы по психиатрии - Карл Юнг

Мадлен Пеллетье (Madeleine Pelletier) исследует в своей диссертации ход представлений при маниакальной летучести мыслей и умственной слабости /32/, под которой подразумеваются случаи раннего слабоумия. Теоретическая точка зрения исследовательницы соответствует, в общем, точке зрения Липмана (Liepmann) /33/, работа которого, как я полагаю, известна читателю.

Пеллетье проводит параллель между поверхностным ходом ассоциаций при раннем слабоумии и летучестью мыслей. Для летучести мыслей характерно "отсутствие управляющего принципа". То же самое наблюдается при ассоциациях в раннем слабоумии: "направляющей идеи не существует, и состояние сознания остается неясным, его элементы не упорядочены. Единственная форма психической деятельности нормального состояния, которую можно сравнить с манией, это состояние мечтательности; при этом мечты являются формой мысли, скорее, слабоумных, нежели маньяков" /32- pp.116,123,118/. Пеллетье правильно находит большое сходство между состоянием нормальной мечтательности и поверхностными ассоциациями маньяков, конечно, в том случае, когда мы видим эти ассоциации на листе бумаги; клинически маньяк совсем не похож на мечтателя. Автор, очевидно, чувствует это и находит, что сходство, скорее, подходит к состоянию при раннем слабоумии, состоянию, которое со времени Рейла часто сравнивалось со сновидением /34/. Богатство и ускорение представлений при маниакалькой летучести мыслей резко отличается от часто прерывающейся медленной фазы ассоциаций сновидения, особенно от бедности и многочисленных персевераций кататонических ассоциаций. Аналогия эта верна лишь постольку, поскольку во всех этих случаях недостает направляющего представления (directing idea); при мании это объясняется тем, что все представления с большим ускорением и усиленным чувством врываются в сознание [Ашаффенбург нашел, правда, у маньяков известное продление ассоциационного времени. Но не следует забывать, что при разговорно-слуховом эксперименте внимание и форма речи играют очень большую роль. Мы наблюдаем и измеряем лишь речевые выражения, а не связи представлений.], чем, по-видимому, может объясняться отсутствие внимания. [Ускорение эмоциональной интенсивности представлений мы, по крайней мере, определили благодаря наблюдениям. Но это не исключает того, что не известные нам пока факторы тоже должны приниматься во внимание.] При мечтательности внимание отсутствует с самого начала, а там, где нет внимания, ход ассоциаций принимает характер мечтательности, то есть принимает медленное, согласное с законами ассоциаций, течение, главным образом по сходству, контрасту, сосуществованию и по разговорно-моторной связи. Мы находим достаточно примеров, подтверждающих это, в наблюдениях над собой или при внимательном слежении за обычным разговором. Пеллетье показывает, что ход ассоциаций при раннем слабоумии основан на той же схеме, что хорошо видно на следующем примере: "Je suis l'ktre ancien, le vieil Hktre [ассонанс], que l'on peut ecrire avec une H. Je suis universel, primordial, divine, catholique, Romaine [смежность], l'eusse-tu cru, 1'ktre tout cru, suprumu [ассонанс], 1'enfant Jesus [ассонанс]. Je m'appelle Paul, c'est un nom, ce n'est pas une negation [ассонанс], on en connait la signification [ассонанс]. Je suis eternel, immense, il n'y a ni haut ni bas, fluctuat nec mergitur, le petit bateau [Слово immence (огромный) вызывает представление об океане, затем о лодке и об афоризме, входящем в герб города Парижа.], vous n'avais pas peur de tomber". /32- p.142/

Этот прекрасный пример весьма ясно показывает тип хода ассоциаций при раннем слабоумии; ход этот совершенно поверхностный и развивается среди многочисленных звуковых ассоциаций. Но расщепление при этом настолько сильно, что его можно сравнить лишь со сновидением, а не с мечтательностью нормального состояния, так как разговоры, которые мы ведем в сновидениях, имеют примерно такой же характер. [На это указывали также Kraepelin: Archiv f. Psych. Bd.XXVI. p.595 и Stransky /19/] Большое число подобных примеров мы находим в книге Фрейда "Толкование сновидений".

В работе "Диагностические исследования ассоциаций" было доказано, что ослабление внимания вызывает ассоциации поверхностного типа (разговорно-моторные сочетания, звуковые ассоциации и т. д.) и что, наоборот, когда ассоциации приобретают поверхностный характер, можно с уверенностью говорить о расстройстве внимания. Итак, согласно полученным экспериментальным данным, Пеллетье права, соотнося поверхностный тип раннего слабоумия с известным ослаблением внимания; она дает этому ослаблению название, которое предложил Жане: "понижение умственного уровня". Здесь мы снова видим, что она в своем труде соотносит отмеченные ею нарушения с центральной проблемой апперцепции.

Подробно разбирая труд Пеллетье, следует заметить, что она не обратила внимание на персеверации; зато мы обязаны ей ценными замечаниями о символах и символических отношениях, столь часто встречающихся при раннем слабоумии: "Надо заметить, что символ играет значительную роль в бреду пациентов; у страдающих манией преследования и у слабоумных он встречается постоянно вследствие того, что символ является низшей формой мысли. Символ можно определить как ошибочное ощущение тождественности отношения или весьма значительного сходства между двумя предметами, имеющими в действительности сходство весьма отдаленное".

Из сказанного следует, что Пеллетье сопоставляет кататонические символы с расстройством внимания. Правильность этого взгляда подтверждается тем, что символ есть обыкновенное и давно знакомое явление при мечтательности и сновидениях.

Особого внимания заслуживает психология негативизма, которому посвящены многочисленные труды. Можно с уверенностью говорить о неоднозначности симптома негативизма. Существует много форм и степеней последнего, клинически еще не изученных и не проанализированных с достаточной точностью. Нетрудно понять разделение негативизма на формы активную и пассивную, причем форма активного негативизма включает сложнейшие психологические случаи. Если бы в этих случаях был возможен анализ, то часто можно было бы найти вполне определенные поводы для сопротивления, которые позволили бы усомниться в возможности говорить в подобных случаях о негативизме. При пассивной форме также встречается немало труднообъяснимых случаев. Однако во многих случаях ясно видно, что больные постоянно придают обратный смысл даже простым волевым процессам. По нашему мнению, негативизм в конце концов всегда основан на соответствующих ассоциациях. Я не знаю, существует ли негативизм, разыгрывающийся в спинном мозгу. Наиболее широкой точки зрения на негативизм придерживается Блейлер /35/, который в своем труде доказывает, что "отрицательная внушаемость", то есть навязчивое стремление к контрастным ассоциациям, является не только составной частью нормальной психики, но часто и механизмом патологических симптомов при истерии, навязчивых состояниях и раннем слабоумии. Механизм контрастов является функцией независимой от нормальной ассоциативной деятельности, и основан он исключительно на "аффективности"; поэтому такой механизм приводится в действие, главным образом, представлениями, связанными с сильными чувствами, при принятии решений и т. д. Этот механизм должен оберегать от опрометчивых поступков и заставлять взвешивать все "за" и "против". Механизм контрастов Блейлер противопоставляет суггестивности (внушаемости). Суггестивность есть способность восприятия и реализации представлений, окрашенных интенсивным чувством, механизм же контрастов действует противоположным образом. Поэтому Блейлер очень метко называет его "отрицательной суггестивностью". Тесная связь обеих указанных функций объясняет их совместное клиническое существование. (Внушаемость наряду с непреодолимыми противоположными самовнушениями при истерии, негативизм, автоматическое повиновение, эхопраксия при раннем слабоумии.)

Чрезвычайная важность отрицательной суггестивности при обыденных психических явлениях объясняет необыкновенно частое появление контрастных ассоциаций: эти ассоциации наиболее близки между собой [To же самое говорит и Паульхан /36/; Жане /37/; Пик /38/; и Свенсон /39/. Интересный пример рассказывает Дж. Ройс /40/.].

Мы замечаем нечто подобное в разговоре: слова, выражающие обычные контрасты, весьма тесно связаны между собой и относятся поэтому большей частью к устойчивым разговорным связям (белый - черный) и т. д. На первобытных языках иногда даже существует одно лишь слово для противоположных понятий. Итак, на основании заключений Блейлера, сравнительно легкое расстройство чувств способно вызвать явления негативизма. Как отмечает Жане, у людей, подверженных навязчивым представлениям, довольно "упадка умственного уровня", чтобы вызвать игру контрастов. Чего же нам в таком случае следует ожидать от отупения восприятия при раннем слабоумии! Действительно, мы встречаем здесь игру положительного и отрицательного, которая представляется вполне беспорядочной и часто прекрасно выражается в ассоциациях речи. [Ср. анализы Пеллетье и исследования Странского /19/] Итак, в вопросе о негативизме мы вполне обоснованно можем допустить предположение, что и этот симптом тесно связан с "отупением способности восприятия": центральный проводник нашей психики ослаб настолько, что психика оказывается уже не в состоянии содействовать положительному процессу и противодействовать отрицательному или наоборот. [Дальнейшие труды о негативизме уже подвергнуты критике Блейлером.]