Замок на двоих. Любовь короля эльфов - Черчень Александра

– Сладкая моя, ты по-прежнему умиляюще наивна. И ничего о себе не знаешь… о своем теле…

Длинные пальцы прогулялись вверх по моей спине, ласкающе обводя позвонок за позвонком.

– О своих реакциях… – Достигнув затылка, Кэйр помассировал голову, посылая мурашки по коже, а после сжал волосы у корней, и я коротко охнула. – О своей чувственности…

Последнюю фразу он выдохнул мне прямо в губы, и тотчас впился в них поцелуем. Жадным, властным, сводящим с ума и затягивающим в бездну безумия. В этом сходящем с ума мире были лишь я и он. Вечность тянулась как смола, застывала янтарем и тут же билась на осколки моментов. В них, как в гранях, был он – мой король. Была я – потерянная, возбужденная, напрочь забывшая обо всем на свете.

Я жадно целовала его в ответ и ничуть не возражала, когда король подхватил меня на руки. В следующий же миг я ощутила спиной прохладу постельного белья на его кровати. Я запускала руки в гладкие длинные волосы, перебирала пряди и выгибалась, когда Кэйр нежно целовал мою шею, спускаясь к вороту. Пуговички, как зачарованные, выскальзывали из петель словно сами по себе, открывая фейри путь к обнаженной коже.

И хотелось бы мне сказать, что я помнила, что я держала ситуацию под контролем, но это было бы ложью.

Мы остановились, лишь когда король Неблагого Дворе так решил.

И, лежа на кровати, сводя на груди полы расстегнутого платья, я восстанавливала дыхание и обещала себе… обещала, что больше не буду терять разума.

– Сладкая моя, славная… – Цепочка поцелуев-укусов от живота и выше, между полушариями груди, затянутой в белье, казавшееся сейчас раздражающе лишним. – Как же сложно с тобой сдерживаться! Но я должен… обязан.

Мужчина рывком отстранился и даже отодвинулся на другой край кровати. Обжег меня горячим взглядом, но несколько раз выдохнул, успокаиваясь, и со свойственной фейри легкостью переключился на другую тему.

Рабочую, я бы сказала…

Кэйворрейн вынул из воздуха два клубка пряжи и сравнивал их. Один сиял мягким светом, по нему пробегали искры, и Плетущий тотчас размотал его, любуясь нитями.

Второй тоже был хорош, но в сравнении казался грубой поделкой. Словно работу подмастерья положили рядом с творением профессионала…

И мне, конечно, было бы приятно ощущать себя мастером, если бы не парочка нюансов.

Фейри восторженно мурлыкал, притягивал меня к себе и назвал хорошей девочкой.

А мне хотелось убивать. Или убегать.

Мерзенько было, если честно.

Глава 2

О нежности королей, полезных разговорах и чувстве вины

– Все же это абсолютно прекрасно, – продолжал разглагольствовать король. – Твои способности…

И бла-бла-бла… На самом деле я уже некоторое время его не слушала. Благо ничего нового не было, и, судя по всему, в данный момент мы имеем дело со стандартной мотивацией ценного сотрудника на дальнейшие свершения.

И было достаточно непросто слушать попивая чай в глубоком кресле всего в нескольких метрах от кровати, на которой тебя целовали еще десять минут назад!

Я отставила чашку, застегнула последнюю пуговку, и подумала о том, что надо во время следующего визита к Кэйворрейну одеться во что-то закрытое, без декольте и чтобы оно очень сложно снималось! Как в Индии – пять рулонов тканей. И, желательно, сто завязочек. Пока развернешь барышню – весь запал страсти угаснет.

– Элла, ты меня слушаешь? – В пугающей близости от моего лица нарисовалась физиономия Кэйра. Черные брови сурово сведены, губы поджаты – сразу видно, что мужик о чем-то догадывается!

– Конечно! – максимально ироничным тоном соврала я.

Неблагой с тяжелым вздохом отстранился и внезапно пожаловался:

– С людьми так сложно. Никто из фейри не может лгать напрямую, и тем более нам недоступно такое сугубо человеческое изобретение как сарказм. А современные люди активно его используют. Различать непросто.

– Ты же в тюрьме просидел последнюю пару столетий. Откуда опыт общения?

– Так как место заключения у меня было весьма комфортабельное, то к нему прилагались достаточно интересные тюремщики. Последней так вообще была премилая девица.

Кэйворрейн бросил взгляд на тот самый портрет, наличие которого царапнуло меня еще при входе в спальню.

– Но вернемся к главному. Элла, в ближайшем будущем нужно посвятить еще несколько занятий развитию твоих способностей, так как нельзя исключать, что на качество пряжи влияют не только чувства пряхи, но и ее профессионализм.

– Слушай, а почему ты только сейчас этим озадачился? Ведь, как понимаю, раньше тебя качество нитей не смущало.

Правитель фейри помрачнел.

– Раньше я был просто Плетущим, Элла. И мне хватало того, что есть, для моих чар, для того чтобы поддерживать какие-то чудеса в мире. Но сейчас дело не только в этом… на бездне должны быть стальные путы, а не легкая паутинка.

Тогда получается, что те Плетущие, которые запечатывали фоморов, имели в распоряжении именно прочный материал. Откуда они его взяли? Вернее, на мой взгляд все и так очевидно, но вопрос все же стоит задать.

– Как давно Плетущие стали превращать своих прях в нечто непотребное, что умеет лишь давать нити?

– Давно. Настолько давно, что это уже своеобразная традиция. Дело в том, Элла, что пряхи призваны не развлекать двор, и не услаждать высших фейри, а для работы. Стало быть, вполне естественно, что занимаются они лишь ею.

Угу, естественнее некуда – без мозгов и человеческого облика просидеть семь лет в каком-нибудь холме!

– Возможно, стоит посоветоваться с бабушкой…

– С кем?!

Наличие у фейри бабушки почему-то стало для меня огромным сюрпризом. Хотя вроде бы логично, не почкованием же они размножаются, значит, должны быть и мамы с папами, и бабушки с дедушками.

Кэйворрейн моего вопроса словно не услышал.

– Да, решено, вызову бабушку. А у нас с тобой, малышка, в ближайшие дни есть очень много дел!

– Занятия, да. Слушай, раз мы все обсудили, то, может, я пойд…

– И не только занятия! Ты, скорее всего, слышала новости, но скажу повторно: ожидается сразу два глобальных события – охота и бал. Эти мероприятия проходят с разницей в две недели. И там и там – ты будешь присутствовать рядом со мной.

– Зачем? – мрачно спросила я, совершенно не вдохновленная перспективой смотреть на вереницу дивных леди, которые ну очень хотят стать королевами.

Кресла и так стояли слишком близко, но когда король подавался вперед, то расстояние между нами становилось ничтожным. А он делал это. Замирал в нескольких сантиметрах, смотрел в глаза, проводил длинными пальцами по моей щеке…

– Потому что сейчас ты главное мое сокровище. Не хочу выпускать из виду.

Когда он отстранился и я наконец-то смогла дышать, то ощутила восхищение, щедро замешанное на раздражении. Ведь ни словом не солгал, гад такой! Действительно сокровище – очень нужный инструмент. И да, выпускать меня из вида чревато, вдруг или упрут, или сломают?

Но как звучало, а? Томно, нежно, страстно, с обещанием… непонятно чего, но явно мне должно было понравиться.

Фейри – мастера играть на чужих эмоциях.

– А у меня есть шанс отказаться?

– Не вижу в этом смысла. Ты просто не понимаешь, во-первых, какая это честь, скакать рядом с королем на охоте и сидеть на ступенях его трона во время бала. А во-вторых – это очень красивый праздник. Будет, что вспомнить на склоне лет!

Мастер мотивации! Вот после таких аргументов я, конечно же, передумала и вообще в восторге!

Желание уйти из волшебной страны становилось все сильнее.

Очень хотелось подсказать великому и могучему, что человеческие девицы существа нежные. И рано или поздно от такого поведения объекта любви мы можем впасть в депрессию. Лечь, страдать и как следствие – ни черта не работать!

Мой назревающий спич на эту тему прервал появившийся Айкен Драм.

– Ваш величество, вот то, что вы просили.

Он с поклоном передал Кэйру какую-то шкатулочку. На меня тоже глянул, но, вопреки обыкновению, в темных глазах брауни было скорее смятение и маленькая капелька вины, чем недовольство.