Командировка. Сборник рассказов - Ольга Белова

– Толком-то говори, что делать. Мурку не води.

Хмырь на светофор вытаращился и бросает небрежно:

– Да так, посылочку одну раз в полгода отвезти… из пункта В в пункт С.

– Сколько?! – это уже я спрашиваю.

Хмырь ответил. Я горло прочистил.

«Заманчиво, можно было бы Сусанночку на море вывезти, лет двадцать уже не была», – это я про себя рассуждаю, а так молчу, как рыба. Перестраховался – вдруг, думаю, мужик их органов, а сам краем глаза его изучаю: нет, не из органов, да и кому я нужен, меня проверять: не состоял, не участвовал, – да и наружность у него бандитская. Что они там перевозят? Оружие? Наркоту? А может, боеприпасы, тротил? Это уже другая статья, о терроризме, сейчас с этим строго. Отказался я, короче. Не жили богато – и нечего начинать. Сам потом аккуратненько поинтересовался: оказывается, бизнес этот у нас пышным цветом… Да, Москва – город большой, дураков много…

Да, чего со мной только на дороге не случалось: и под колеса бросались (есть у нас категория граждан, которая этим зарабатывает, и неплохо живет, кстати. Одна бабка-камикадзе вообще решила с моей помощью на тот свет отправиться, еле затормозить успел), и на честь мою покушались! Ежели бы вы знали сколько раз, не счесть! Какие только бабы на шею не вешались!

А один раз случай и вовсе комический вышел. Парочку одну подвозил. Всю дорогу ругались, думал, машину разнесут. Догрызлись до того, что он меня за плечо хватает и на полном серьезе:

– Забирай её, сил моих больше нет! Забирай и всё!

Я чуть руль из рук не выпустил, куда она мне, у меня дома Сусанночка, она у меня хоть женщина и мирная, но зачем будить зверя?

А мужик наседает:

– Хочешь, говорит, сто тысяч дам! Забери только дуру!

Пассажирка в слезы, подвизгивает.

Я молчу, боюсь, что не так ляпну, тогда уже не отверчусь от подарочка.

А он глаза выпучил и голосом Левитана: «Двести… Триста… Четыреста…»

Потом как кулаком по торпеде треснет – «Миллион!»

Я за баранку вцепился, баба снова в рёв, тушь потекла, нос расширился, страшилища, такую и за два не надо…

Холод по спине, а сам думаю: чем это катавасия закончится? Мужик вдруг замолк, цену больше задирать не стал, сам, видно, понял, что и на миллион баба его не тянет, а потом вижу, потихоньку стал оттаивать. Да, бабьи слезы и лёд растопят. Довез я их, значит, до места назначения, выскакиваю, к багажнику, чемодан хватаю, машину обегаю и перед мужиком ставлю, дорогу ему преграждая: чтоб не сбёг! В глаза смотрю, а сам твердо, но учтиво, как учили на тренингах, говорю:

– Месье, ваш чемодан!.. И не забудьте даму!

Баба с заднего сидения выскочила, на шею к нему. Накал страстей. Тьфу, Санта-Барбара, сопли, слезы, я скорей в машину – и видали меня.

Два квартала проехал, притормозил, выдохнул. И тут меня вдруг такой смех разобрал: надо же, и тут вывернулся, такие деньжищи предлагали, а я не купился! Да-а-а, что там говорить: какие бы времена ни были, какие бы предложения в мой адресе ни поступали, я с гордость могу сказать – всегда оставался верен себе… и своей Сусанночке.

А свинья грязь везде найдет, на какую работу её ни поставь.

Эстафета

– А вообще-то, он у меня покладистый. – Варвара Петровна приподнялась на подушке и бросила очередной пристальный взгляд на сидящую перед ней женщину. Женщина ей все больше и больше нравилась. Наврала про себя совсем немного, к тому же, чего греха таить, окажись Варвара Петровна на её месте, она бы, наверное, тоже скрыла подобные факты своей биографии. Эх, родственнички-родственнички, кого хочешь под монастырь подведёте…

На маленьком столике возле кровати, на которой сейчас лежала Варвара Петровна, лицом вниз покоились несколько листов с подробной справкой о гостье: недвижимость, собственность, все те же родственники, кредиты, судимости (таковых не имелось), трудовой стаж и даже автомобильные штрафы – короче, вся её подноготная. В наши дни, имея связи, чего только не достанешь, а у Варвары Петровны руки были ещё какие длиннющие, если была в том нужда. Если теоретически предположить, что сидящая перед ней женщина вела с кем-нибудь тайную переписку (электронную, конечно, возможно, даже любовного характера), Варвара Петровна нашла бы лазеечку и к этим сведениям. Для этого в наши дни не нужно быть семи пядей во лбу и даже не нужно быть секретным агентом, рисующим всякие пакости на вражеских сайтах, – нужно сделать всего лишь один звоночек, и вся переписка в лучшем (то бишь печатном) виде будет лежать на журнальном столике. Эх, если б всё в жизни так просто решалось… К имеющемуся секретному источнику Варвара Петровна обращалась крайне редко, вот и сейчас повременила. Во-первых, уже имеющаяся справка давала более чем исчерпывающий ответ касательно сидящей перед ней претендентки; во-вторых, не хотелось расширять круг лиц, посвященных в её тайну: человек слаб, знают двое – знает и свинья! Не дай Бог, сболтнет лишнее, и слухи дойдут до него! К тому же хотелось что-то оставить и для себя: первое впечатление, личный контакт – вещи немаловажные.

– Покладистый, порой даже слишком, – повторила Варвара Петровна.

Претендентка утвердительно кивнула, так, как будто уже имела возможность убедиться в том, что Петр Андреич именно такой, каким его описывают.

– Ох, устала… – Варвара Петровна натянула до подбородка одеяло, прикрыла глаза. Этот трюк она уже проделывала не раз, и, надо сказать, многие претендентки именно на нем и срезались.

Претендентка еле слышно охнула и стала пристально рассматривать лежащую перед ней женщину, та расслабила члены и приложила максимум усилий, чтобы левое веко не дергалось. Гостья еще раз вздохнула и аккуратно поправила сползшее вниз одеяло. Пять минут, шесть, семь. Варвара Петровна, устав от неподвижной позы, пошевелилась. «Это ж надо, сидит, как мумия, не шелохнется!» Наконец, будто спящая красавица, она распахнула редкие ресницы и, как в первый раз, поглядела на сидящую рядом женщину. «Ну наконец-то, наконец… – светилось в её глазах, на щеках заиграл лихорадочный румянец, она довольно зашуршала одеялом. – Вот и нашлась… Подходящая! Достойная!»

Стыдно сказать, чему она только не стала свидетельницей во время этого своего трюка. В основном пожаловавшие к ней претендентки за несколько минут её липового беспамятства успевали как следует осмотреть комнату, была и такая, что метнулась к шкафу и, пока Варвара Петровна, раззявившая для пущего эффекта рот, откинулась на подушке, перевернула там всё вверх дном, а одна, смешно сказать, залезла под матрас и, несмотря на возлежащую на нём хозяйку, обшарила всё и там. Люди нынче ничего не боятся… Сколько ж она пересмотрела за месяц этих горе-претенденток?.. И ни одна никуда не годились… Оставь такую с Петром Андреевичем, она же обчистит его как липку или, чего доброго, выгонит на старости лет из дому. И тут этот клад. Жемчужина!

Жемчужина, увидев, что Варвара Петровна открыла глаза, оживилась:

– Да вы скажите… Может, нужно что?

Варвара Петровна неопределенно махнула рукой:

– Подушку бы повыше, под спину.

Гостья засуетилась, подтянула Варвару Петровну и усадила, как куклу, прислонив к спинке кровати. Варвара Петровна глянула на часы, нужно поторопиться, вдруг раньше времени вернется.

– Самое главное нужно обсудить. – Хозяйка угнездилась поудобнее. – Знакомство…

Обе женщины насупились, вопрос, что ни говори, был деликатный.

– Тут вам советчик нужен. – Варвара Петровна поджала губки, личико её еще больше заострилось. – Как ни крути, а я его лучше знаю. – Хозяйка как будто бы еще раз застолбила принадлежащую ей пока территорию.

Гостья протянула к ней руку, взяла её иссохшиеся пальцы и накрыла их своей теплой ладонью. Варвара Петровна притихла, нахмурилась и все-таки отдернула руку.

– А вы очень даже… В его вкусе… Голубоглазая… Пышная, – чтоб хоть как-то разрядить атмосферу, попыталась пошутить она.

– Да что вы! – Претендентка, как семнадцатка, смутилась и аккуратно поправила блузку на действительно пышной груди. Варваре Петровне это тоже понравилось. Еще одна её догадка подтвердилась. Претендентка была женщина скромная, из того разряда, которые если и знают о своей красоте, то вроде как её и не замечают. В молодости она была безусловно хороша. Выцветшая, вылинявшая сейчас голубизна тогда еще из глаз не ушла, кожа когда-то была фарфоровой, нежной, шея длинная, это осталось, волосы седые, белые, не растрепанные, не крашеные. Сама-то Варвара Петровна была совсем не такой, всю жизнь была тонкая, звонкая, как щепка… И как он только её высмотрел? Варвара Петровна опять натянула на себя одеяло. А ведь заметил, и ведь душа в душу столько лет прожили… а сейчас… сейчас на нее смотреть страшно: кожа и кости, желтая… Варвара Петровна прикусила губу, не давая себе расчувствоваться.